Никола чувствовал огромную усталость. И это, учитывая, что он провел большую часть вечера с Йенсен, а не за столом со своими и ее родителями. Он бы продержался не больше часа, учитывая, что София была близка к обсуждению мельчайших деталей свадьбы. Болгарин до сих пор не мог, и не хотел понимать, зачем все это необходимо. У Виктории своя жизнь, у него своя. И их не нужно совмещать. Он прекрасно себя чувствует, полностью отдаваясь квиддичу. Сейчас ему не нужны эти спектакли. Если ему нужно будет снять напряжение, то Гера всегда чувствует, когда нужно появится у него дома. Сейчас, вернувшись, он думал о ней и о том, что ему повезло с невестой, которая готова действовать с ним заодно, только бы все это закончилось. Все могло обернуться не слишком приятно для него. Нет, если бы Йенсен на него запала, Никола бы легко от нее отвязался. Чаще всего оказывалось достаточно лишь проигнорировать. Иногда продолжительное время, но никого слишком настойчивого он не встречал. Спорт для него все, для отношений нет времени, и Гера это понимала. Или, по крайней мере, делала вид, что все понимает. С гречанкой было легко и просто, именно поэтому он столько лет с ней рядом. Гера умеет поддерживать и при этом не вела себя как влюбленная дура, которой нужно сидеть в обнимку сутками и ходить за руки. Это не для него.
Маг морщится, когда видит, что никого нет дома. Ему нужно как-то расслабиться и он спускается на первый этаж за метлой. Она в идеальном состоянии, как и всегда. Аккуратность в этом вопросе у многих вызывала недопонимание. Но для болгарина метлы были важны наравне с членами его семьи. Он никому не позволял их трогать. Каждая метла предназначалась для чего-то своего. На этой Крам летал вокруг дома, эта для чемпионатов, это для тренировок, эта для того, чтобы кого-то взять с собой. У большинства игроков в квиддич была одна метла, максимум две. Никола не встречал еще никого, настолько повернутого на том, чем он занимается. Ну и что? Крам накидывает на плечи плащ и спустя несколько секунд все же выбирает нужную метлу. Судя по звуку, за окном пошел дождь, но это его не останавливает. Взмах палочкой и теперь он даже не промокнет. На улице темно, но ему не нужен дополнительный свет. Болгарин стремительно взлетает и носится между башнями дома  и во внутреннем дворе так, что у любого неподготовленного в миг бы закружилась голова. Это помогает ему забыться и не думать о том, что решили сделать его родители. Лучше бы они занялись чем-то более важным, чем устройством личной жизни детей. И, учитывая, что от Валко не было вестей, такая участь наверняка постигла только его.
Полчаса прошли незаметно. Он возвращается и аккуратно вешает метлу на крючок, начав подниматься наверх. Где-то на середине пути он понимает, что не хочет сегодня быть один. Резкий разворот и он отправляется на остров. В дом никого нет, - Гера? – в ответ молчание. Наверняка она в оранжерее. Краму казалось, что девушка проводит там слишком много времени, но у каждого из них были свои увлечения и страсть, что было бы глупо осуждать друг друга. Было ясно, что никого нет и, не теряя времени, маг выходит из дома. На острове, казалось, не так темно, как вокруг дома его семьи по ночам. Он не ошибся, девушка была в оранжерее и он быстрым шагом направляется внутрь. Заходить тихо он даже не планировал, это совсем не в его стиле, - Не поздно для растений? -  улыбкой спрашивает Никола, скрещивая руки на груди. Манолис казалось ему воодушевленной, словно находится в своей стихии. Он выглядел точно так же, когда летал. Это было для него всем. У каждого было что-то свое, что заставляло чувствовать себя на своем месте. Никола не сильно нравилось быть среди такого количества растений, но это лишь вопрос времени. Скоро они переместятся в другое место, где не будет ощущения, что за ним следят. У всего вокруг словно были глаза.
- Заканчивай, у меня трудный день. Эти идеи родителей – полностью безумны. Я хочу, чтобы все это закончилось. Но ей это тоже не нужно, - Приятно это осознавать. Что он не один пытается решить проблемы, которые возникли из-за того, что он что-то «должен». Никола ничего никому не должен и всегда это без стеснения демонстрировал. Он сказал, что не станет на место отца, когда придет время, как и все его братья. Глупо было рассчитывать на тех, кто слишком похож на тебя, только моложе. Все три сына слишком были похожи на Златана. Кто-то имел с ним больше внешнего сходства, кто-то меньше. Но суть в том, что характером все пошли в отца. От и до. Такие же упрямые и целеустремленные, - Провела весь день здесь? – он кидает на девушку оценивающий взгляд, пробегаясь по ней глазами с ног до головы. В чем бы не была одета Манолис, ей сложно скрывать свои идеальные изгибы тела, - Я думал остаться дома, но тебя не было, когда я пришел, - она была той, кто мог без приглашения к нему заявиться и сложно вспомнить момент, когда он бы не был этому рад, - Поэтому я здесь, - он делает несколько шагов в ее сторону, но не торопится приближаться. Ему нравилось, когда гречанка делала все сама.

Краму всегда нравилось наблюдать за тем, как Гера чем-то увлечена. Она, казалось, отдается делу полностью, и он начинал ревновать. Совсем немного, но это разве имеет значение? Манолис трогала растения намного более аккуратно, чем касалась его тела. После встреч с девушкой на нем все время было много царапин, дополнявших ссадины и синяки на теле после тренировок. Но болгарину это нравилось. Кажется, в том, чтобы немного истязать свое тело, было что-то слегка ненормальное. Но им обоим было приятно. Многие считают, что такие долгие «отношения» уже становятся делом привычки, но им никогда не было скучно друг с другом. Впрочем, они не всегда разговаривали. Они неплохо общались на языке тела, который успели выучить в отношении друг друга от и до. Прошло слишком много лет, чтобы кто-то из них мог хоть что-то скрывать. Не смотря на спокойствие Манолис, Крам знает, что все не так просто, и она злится на него. Злится, что он был на том ужине в Бергене. Злится, что ему пришлось провести время с другой. И она не знает, что было между ними. И болгарин мог бы сразу признаться, что ничего, но пощекотать нервы Геры, как она часто делает с ним, казалось чем-то интересным. Они любили играть друг с другом,  это было их изюминкой.
- И что это были за растения? – Крам послушно выходит из теплиц, наблюдая за тем, как девушка снимает с себя все, что необходимо было для безопасной работы, - Кажется, ты иногда здесь живешь, - не смотря на то, что у Геры была работа, она всегда уделяла время растениям. Она могла безошибочно определить, что это за куст и, кажется, знала миллионы рецептов зелий и настоек. И Никола прекрасно знал, что девушку лучше не злить, иначе запросто можно оказаться в могиле, - Не забывай обо мне хоть иногда, - хитро улыбается маг, намекая, что она нужна ему. Гера не глупая, догадается. А чтобы ускорить процесс, нужно было спровоцировать ее, как она много раз делала с ним. Болгарин ненавидел это, но каждый раз велся, как глупый подросток, который ничего не понимает в девушках. Сейчас настала его очередь манипуляций, хотя чаще всего, он был их целью. Но, как можно догадаться, он совершенно не против, потому что это помогало хлебнут немножечко злости, что каждый раз заставляло страсть между ними разгораться с новой силой. За Геру говорить сложно, а Никола долго не остывал, способный долго доказывать гречанке, как сильно она была не права. Иногда сложно было понять, как назвать то, что происходит между ними, но Крам четко знал, что не должен ничего Гере, она ничего не должна ему, но они принадлежат друг другу.
- Она красива, - с ходу начинает Никола, - Миниатюрная, с отличной фигурой, а еще жутко своенравная, - рассказывает он. Чем больше он скажет правдивых впечатлений, чем более злая будет Гера, тем больше удовольствия он получит, - Дерзко разговаривала с родителями, такого я не ожидал, - на самом деле, он с улыбкой  вспоминал это. Он ожидал увидеть послушную зашуганную своими властными родителями девчонку, а увидел смелую девушку, у которой брат, к слову, оказался намного смелее, раз сбежал. Крам не подчиняется родителям целиком и полностью, но все равно принимает к сведению все слова Златана и Софии. Он знает, когда стоит пойти им наперекор, а когда бесполезно с ними ругаться. Свадьба была именно вторым случаем. Нужно победить их хитростью и им с Викторией нужно работать слаженно. Гера вряд ли будет от этого в восторге, но если он ничего не будет делать, то все закончится ненавистью к тому, кто его породил. Он не хочет стыдиться того, что Крам, поэтому будет действовать. Ну и плевать, что этот брак никогда не состоится. Они никогда не полюбят друг друга с Йенсен, а делить постель с той, кто для него ничего не значит, он не намерен. Даже если просто придется спать с рядом. Она ему понравилась, но не настолько.
- Мы с ней немного посидели с родителями, а потом пошли прогуляться. Там красиво, но ни за что не променяю родную Болгарию, - с улыбкой говорит он, направляясь к дому. Он не сводил взгляда с Геры и наблюдал за тем, как двигается ее грудная клетка. Хотелось бы, чтобы она дышала чаще, - Удивительно, что я никогда не видел ее в стенах Дурмстранга. Только если она не была страшной, когда мы учились. Ведь все было в один год, а я даже не помню ее фамилии тогда, - Йенсен. Но ни ее, ни ее брата он не помнил. Да разве это имеет значения? – В общем, все прошло неплохо, но слишком долго. Я устал, замерз и не в настроении, - Никола наблюдает за Герой, которая шла совсем рядом. Он не мог понять, достаточно ли он наговорил или стоит еще продолжить. Если честно, он понятия не имел, кто из них внешне ему больше импонирует. Обе хороши, но сравнивать их нельзя. Слишком разные. Но Геру он знал намного дольше и если бы перед ним стал выбор, ясно, кого бы он выбрал. Это слишком очевидно, - Она не такая плохая, как я думал, казалось, все будет намного хуже, - он дразнит Манолис, и делает это совсем неосторожно.

Гера не давала ему спуску, и, признаться, выигрывала. Она заставляла его злиться, хотя он хотел, чтобы все обернулось наоборот. Как бы странно это не звучало, Никола нравилось, когда Манолис вела себя так недоступно, безразлично. У него был отличный повод завладеть ею и доказать, кто из них главный. Гречанка, без сомнения, была самой красивой и желанной женщиной и он получал от нее все каждый раз, но приходилось прикладывать усилия, чтобы, иной раз, прижать ее к стенке в прямом смысле слова. Они причиняли друг другу боль, физическую, но это доставляет удовольствие и помогает чувствовать себя живым и желанным. Каким бы холодным не был Крам, в нем просыпался огонь и истинный своенравный болгарин, который получит то, что ему причитается любой ценой. Гера знала это лучше, чем кто либо. Она знала каждый сантиметр его тела, его поведение и что это значит. Но им не было скучно друг с другом ни на секунду. А их ссоры, если они происходили, заканчивались жаркой и долгой ночью, не всегда в постели. Им не нужны кровать и шелковые простыни, чтобы примириться. Виктория же, кстати, показалась ему более требовательной и наверняка в постели она захочет, чтобы все было как в сказке. Но это не его вариант. Для Никола не существует такого понятия, как «заниматься любовью». Есть лишь секс, животный и агрессивный.
- Ты мне никогда не снишься. Если я думаю о тебе, я беру и прихожу в твой дом, - он попытался как-то разрулить ситуацию в свою пользу, но Гера слишком хороша, не оставляя ему ни единого шанса, - Да, она на самом деле хороша. Тебе стоит разглядеть ее поближе, - небольшой выпад в сторону гречанки. Было даже интересно, чем она ответит, - А ты не забыла о метле, похвально, - О метлах Крама невозможно забыть. Он дорожит ими не меньше семьи. Кто-то считает такое поведение странным и даже отчасти пугающим, но Гера знает об этой странной любви уже много лет, - Нет, ты же знаешь, что я никогда не буду вести такой образ жизни. Даже если она будет пытаться держать мой член в руках или во рту круглые сутки, я не буду таким, каким хотят видеть своего мужа, - усмехается Крам. Он никогда не будет таким, потому что он ни создан никому принадлежать. Все Крамы такие. Своенравные, дерзкие и свободные. Они делают что-то, только если сами захотели. Женятся, если сами решат, и никак иначе. Только вот почему-то Златан решил иначе, и решить все он захотел за самого младшего из трех сыновей. Этот выбор был для Крама странным, но ему понятно, что спорить бесполезно. Нужно быть умнее и хитрее. И хоть болгарин создавал впечатление тупого качка, он многое знал и умел. Квиддич – не только спорт, но и тактика.
- Хорошо, - соглашается он, в одиночестве входя в дом. Пока он сидит, развалившись, перед ним появляется бокал ракии и куча еды. Все это происходит с неимоверной скоростью, но глаза ухватывают каждое движение. Когда ты охотник – иначе нельзя. Ожидание длилось вечность, он успел продумать миллионы вариантов того, что скажет Манолис, когда она вернется. Она заставила его подождать, но в компании алкоголя ему не было слишком скучно, - На мои похороны? Исключительно черные, - Гера сегодня предпочитает вино и своим действием указывает, что о ней нужно позаботиться, чтобы трапеза прошла как по маслу. Он не сопротивляется, аккуратно наливая, оставляя расстояние в два пальца, чтобы ничего не расплескалось,  - Это событие произойдет намного раньше, чем свадьба, - ухмыляется Никола. Ему смешно и он не боится говорить о своей смерти. Он прекрасно понимает, что его могут прикончить в любой момент, но делает все для того, чтобы никто не тронул его семью,  - Ты сегодня как никогда колкая, - подмечает Крам, ухмыляясь, - Неужели ты ожидала другого результата от этого ужина? – он наклоняется вперед, наблюдая за тем, как она аккуратно кладет себе кусочки рыбы один за одним. Она даже это умеет делать чертовски сексуально, что Крам чувствует легкое возбуждение. Но в их отношениях это абсолютно нормально.
- Я таким никогда не буду, - Никола снова откидывается на спинку стула, не сводя с Манолис глаз, - Тебе хоть раз было со мной скучно, грустно или еще что-то в этом роде, - он прекратил перечислять, потому что знает, что ничего этого не было, никогда, - Знаешь, а я бы с радостью послушал, чем же ты лучше Йенсен. В постели я вас не могу сравнить, пока, - он хитро улыбается. Очередная провокация Геры, на которую она должна повестись. Никола не знал этого, но чувствовал, что эта фраза спустит ее внутреннего цербера с цепи. Болгарину нравилось, когда девушка была агрессивной. В сексе это всегда было похоже на то, что она хочет, чтобы он под ней сдох, никак не меньше, - И почему меня перестали бесить оливки? – задумчиво говорит он, ловя себя за те, что забрасывает в рот уже третью. Это категорически не вязалось с ракией, кроме которой он толком ничего и не пил, но ему было плевать. Есть не хотелось, но это хотя бы немного помогало занимать руки, которыми он хочет прижать Манолис к стене, чтобы она не могла дышать, о «выбраться» не идет и речи, - Если я полюблю еще и вино, то лучше убей меня на месте, - отшучивается Крам.

Разговоры про смерть в какой-то мере были смешными. Они так легко это все обсуждали, словно Крам умирал уже миллион раз и собирался пройти через это как минимум столько же. Смерть – достаточно сложная тема. Он одновременно боится ее, и нет. За себя он давно перестал переживать, потому что прекрасно понимал, что рано или поздно его жизнь оборвется. Может быть не из-за того, что он делает и для кого, но разве это будет иметь значения? Он боится за семью. Боится за Геру, хотя никогда не скажет об этом вслух. Правда, страх за Манолис больше походил на то, что он не хочет остаться один. Болгарину не составит проблему найти себе замену, ведь девушки на него вешаются охапками. Только это ему не нужно. Гречанка его хорошо знала, а натаскать кого-то нового до такого же уровня – слишком энергозатратно. Крам любил получать все и сразу. Настроения искать ту, которая будет хороша хотя бы вполовину у него не было. И вряд ли когда-то будет. В Йенсен он не видел замены, просто хотелось позлить гречанку, чтобы она отдалась ему без остатка. К слову, он не думал, что ему придется всерьез думать о помолвке. А точнее о том, как ее разрушить. Но что-то подсказывало, что у них с Викторией все получится. А Гера не останется в стороне, ведь Крам ей нужен.
- Как жаль, что я этого не увижу, - улыбается Крам, - Хотя, ты могла бы сделать так, чтобы это было последним, что я увижу, - маг находил это забавным. С Герой было легко обсуждать такие вещи, потому что это было всего лишь фантазией. Но в нынешних реалиях возможной, - интересно, что под одеждой у Йенсен? Что-то подсказывает мне, что она лишь внешне такая скромная, а под сдержанными платьями что-то весьма горячее, - и снова провокация, он не мог этого не сделать. Уже не терпелось дойти до того момента, когда Гере надоест и она сорвет с себя все и сядет верхом на Крама. Эти мысли сводила с ума и он закусывает губу, чтобы перестать об этом думать. Тело Геры, без преувеличение, было как у богини. Каждый изгиб словно создан для того, чтобы стать примером скульптуры, созданной по ее образу и подобию. Даже если Манолис укутана так, что трудно рассмотреть сквозь слои одежды ее прекрасные формы, Крам достаточно ярко представлял, что его может ждать после. Больше всего, что уж там обманывать самого себя, он любил, когда на ней ничего и он может коснуться любой части ее тела и так сильно сжимать нежную кожу, чтобы оставлять красные следы после себя. Никола готов сейчас на все, чтобы закончить трапезу и попытки играть друг с другом, потому что сдерживать себя с каждой секундой все сложнее. Когда Гера ведет себя как сука, он хочет ее сильнее, чем обычно.
Манолис достаточно больно уколола его. Не смотря на то, что Крам всегда делает так, как хочет, он предпринимает какие-то попытки пойти на уступки родителям. Да, будь гречанка на его месте, она бы ни за что не провела вечер так, как он. И даже не смотря на то, что все прошло не так плохо, она права. И, наверное, это именно тот момент за их встречу, когда ей довелось победить его. И это совсем не так победа, которая нужна обоим. Его лицо в момент изменилось, - Я должен был там быть, ты сама это знаешь, - болгарин понимает, что Гера говорит истину, но меньше злиться от этого он не стал. – Ты знаешь Златана и Софию, они делают то, что хотят, но в то же время все должно быть выгодно, - Не стоит забывать, где они живут и даже из брака детей все извлекали выгоду. Что именно Крамам нужно от семьи Йенсен – сложный вопрос, но он все узнает и, учитывая свой характер, сделает он это достаточно быстро. Будь у Крама сын, а иначе просто быть не могло, тот бы смог жениться на любой чистокровной девушке. Пойти против крови он бы не позволил, семья Крамов не опорочит свою многовековую историю. Хотя… Были и те, кто умудрился это сделать. Но некоторые не могут держат член в штанах и при этом слишком ответственны или глупы. Хотя, скорее всего, все вместе.
- Ты же знаешь, что я все равно не буду никому принадлежать, - Крам, опрокинув еще один бокал ракии, встает в места, подходя к девушке, - Как будто между нами что-то изменится, если я буду женат, - болагрин нагибается вперед и разворачивает стул Манолис, упираясь в него руками, - Если ты мне не веришь, то я могу доказать, - и снова он чувствует, как кровь прибывает ко всем конечностям, а дыхание становится слишком частым. Хитрый взгляд Геры заводит его, и он не видит смысла дальше тянуть, - Или ты будешь меня выгонять из дома, когда я буду к тебе приходить? – он улыбается, представляя это. Рука Крама аккуратно проникает под вырез платья, сжимая внутреннюю часть бедра. Болгарин чувствует тепло ее кожи, - или ты хочешь, чтобы в следующий раз я сделал так с Викторией? – Крам не церемонится и резко хватается за край нижнего белья, стягивая одним движением с ног, - Или так? – он целует ее жадно, словно хочет съесть. Болгарин знал, что это нравится девушке и вряд ли она откажется от него, - Или мне остановиться? – далее следуют жаркие поцелуи в шею, а Никола нащупывает сквозь платье грудь девушки. Может, Никола слишком самоуверен, но гречанка никогда не найдет того, что будет трахать ее так страстно и жадно, словно хочет забрать все без остатка.

Никола уже не раз ловит себя на мысли, что он настолько хорошо знает Манолис, что, казалось, сюрпризов быть не должно, но она все равно его удивляет каждый раз. Наверное, именно поэтому почти каждый раз он торопится к ней, даже если устал. Гера может все сделать сама, но сейчас он не в том настроении. Да, сил особо не было, но болгарин устал скорее морально. Эта чертова идея родителей высасывала из него все силы, хоть просто не так много времени. И что-то подсказывало, что Златан и София скоро съедят его нервы десертной ложкой. Благо, у него была Гера, которая легко могла заставить его забыть обо всем. И сейчас все будет именно так. Крам уже понимает, что вот-вот и ему станет плевать на Йенсен, на эту помолвку, на родителей. Будет только он и она. Если бы он любил ее, мог бы сказать, что отдается гречанке полностью. Но она была его собственностью, которой не дозволено трахаться с кем-то другим. Себя же он, в принципе, ограничивать не собирался, но ему просто не хотелось кого-то другого, не более. Это никогда не обсуждалось вслух, но девушка наверняка все это знала. Крам не из тех, кто будет обманывать, и пытаться обвести вокруг пальца кого-то, тем более Геру. Ладно, ситуация с помолвкой – исключение.
Гера в его руках словно горела. Он понимал, как сильно хочется ее прямо здесь, и, в общем-то, этому никто не помешает. Сам же Крам чувствовал, как сердце начинает с огромной споростью питься и перегонять по телу кровь. Он чувствует жар, который становился все сильнее из-за Манолис, - признайся, ты волновалась из-за этого ужина, - шепчет он, снимая с верхней части туловища все, что на нем было. Что-то рвется – плевать, - представляла, что я останусь с ней? – даже если Гера ничего не ответит, вполне можно увидеть все по ее лицу. Ее мимика хорошо выдавала эмоции. Не тем, кто ее не знал или был далек от ее близкого окружения. Да, что уж там, наверное, только он видел что-то в легкой улыбке или взгляде, - Думала, что я останусь у нее на ночь? – можно прекратить, но он уже не может остановиться. Как не может остановиться желать Геру прямо сейчас, - Не пойдем комнату, - это и так было понятно, но слова вырвались сами собой. Он одновременно знал, что его ждет, но не знал, что будет. В постели гречанка умела удивить, словно за то время, что она никого не видела, она только и делала, что пыталась изучить что-то новое. Если иногда он позволяет ей взять контроль в свои руки и делать все, что угодно, чтобы он кончил, то сегодня руководить процессом будет он. Слишком много энергии, которая так и рвалась наружу. Усталость, которую он чувствовал до этого, словно испарилась.
Благодаря Манолис он оказывается без штанов. Он нагибается, снова жадно ее поцеловав, избавляясь от одежды, которая на ней еще осталась, он выпрямляется, сделав шаг назад. Прежде чем впиться в нее, он хочет посмотреть на нее. На голую, беззащитную, с которой он может делать все, что только захочет. Это приятное ощущение, когда ты имеешь власть, особенно над кем-то. И здесь даже не нужен никакой шантаж – она и так согласна на все, он знает, - Я хочу тебя, - но об этом можно не говорить, тело и так само демонстрирует. Крам снова нагибается к Манолис и хватает ее за бедра, поднимая вверх. Он знал, что ей не составит труда на нем удержаться.  До ближайшей стены лишь несколько шагов и Никола преодолевает это расстояние слишком быстро, прижимая к ней Геру. Она холодная, он чувствует костяшками пальцев, но такой контраст вызывает лишь больше эмоций, - Покажи, как ты сильно меня ждала, - чуть ли не рычит он, жадно целуя девушку в шею, - Сейчас же, - он говорит это куда громче, словно приказывает. Сейчас у гречанки есть последняя возможность что-то сказать, после вряд ли будет возможность. Обычно все проходило молча, потому что им сложно было даже дышать. Только стоны.
- Узнаешь, - отвечает он на ее вопрос и входит в Манолис. Крам утыкается носом ей в шею, совершая резкие движения вперед. Ему слишком хорошо и он прикусывает губу. Он хочет растянуть эту ночь надолго. Девушка была не слишком тяжелой и какое-то время он вполне может поддерживать ее только одной рукой. Пальцы сильно сжимали ягодицы, он предполагал, что ей больно, но даже думать не хотел сейчас о том, что чувствовала Гера. Сейчас было важно только то, что чувствовал он. Ладонью второй руки болагрин упирается в стену. Он не торопился, но был жестким. Кажется, он не знал, что такое нежный секс. Он вел себя в постели как животное и ничего не хотел менять. Гере, кажется, тоже нравилось, что происходит. Он ощущал на плечах ее частое дыхание. Слух его словно отключился, он был сосредоточен только на себе и том, как бы не кончить прямо сейчас. Не смотря на то, что в последний раз они трахались совсем недавно, ему казалось, что прошла вечность. Но он чувствовал, что может долго. Кажется, родителям нужно его почаще доводить. Хотя, стоит дождаться, что скажет Манолис. Точнее, того, как они буду без сил лежать рядом друг с другом, пытаясь восстановить дыхание. Скорее всего, он даже останется ночевать здесь. Сегодня ему никуда не хочется уходить. Редкость.

Отредактировано Nikola Krum (2020-11-26 21:19:16)

Манолис, кажется, решила свести его с ума. Ее стоны вскружили ему голову и он считал себя чуть ли не богом, которому подвластно все. Этим Гера возбуждала его ещё сильнее. Если бы его член только мог сдать тверже, то обязательно бы стал, но это просто априори невозможно. Если бы Никола перетравливавший половину своих фанаток, то он бы все равно не променял гречанку на кого-то другого. Ей не нужно объяснять как повернуться и что сделать дальше, чтобы им обоим было хорошо. Они всегда были на одной волне и он чувствовал, как начинает гореть его член и как сокращаются мышцы между ног Геры, заставляя чувствовать вторую волну удовольствия. Манолис вряд ли симулировала. Болгарин слишком хорошо ее знает, чтобы понимать, что ей на самом деле хорошо. А как она изгибается в тот самый момент. Они даже кричат одновременно, замирая на несколько мгновений, чтобы отпустило то самое оцепенение, после которого тебя медленно начинает отпускать и ты неторопливо принимаешь горизонтальное положение, постепенно восстанавливая дыхание. Никола повезло, что он спортсмен, а не какой-то худой заучка. У него сильные легкие и хватает лишь пары минут, прежде чем он засовывает язык в рот Манолис. А после недолгой прелюдии можно и ещё раз. Пока Никола молод и его хватает на несколько раз, прежде он без сил крепко заснёт.
Гера просит быть более напористым и болгарин не видит ни единой причины отказывать ей. Не останавливаясь, он кусает девушку за губу и тут же чувствует металлический вкус крови. Он даже извиняться за это не будет, учитывая, сколько синяков и царапин оставалось на нем после секса с Герой. Он тоже не жалел нежное тело девушки и на шее часто оставались следы от поцелуев, а на бёдрах синяки от того, как он крепко ее сжимал, - боюсь, как ты после этого не сможешь ходить, - тяжело говорит Крам и издаёт глухой короткий смешок. На большее его не хватает. Манолис хотела, чтобы он трахал ее сильнее и он делает более резкие и грубые движения, словно хочет достать головкой члена до тех мест, где ещё никого не было. Судя по стонам, которые издавала гречанка, она была довольна тем, что делал Крам. Ему и самому нравилось, наверное, он никогда не был настолько груб. Это больше напоминало изнасилование, но все разы, когда они трахались, наверное, за исключением самых первых, кто-то один доминировал и делал с партнером все, что только захочется. Никола редко передавал Гере правление, лишь когда сильно уставал. Но Обычно девушка не давала ему почувствовать полную власть над собой. Сейчас же было все иначе, он чувствовал, что может все и она его не остановит. Но он ошибался, но лишь немного.
- Что-то не так? - конечно же, первым делом он подумал о том, что Гере что-то не нравится. Он выглядит слегка озадаченным, когда стоит перед гречанкой со стоящим членом, а по лицу и груди стекает пот, словно ратного вылили ведро, - Черт, - девушка н когда не была словно кукла, всегда отвечала на каждое движение Никола. Это всегда чувствовалось. Они никогда не обсуждали, что будут делать дальше, все происходило само собой, но сейчас Гера решила проявить немного инициативы, что приятно удивило болгарина. Здесь он ещё больше мог контролировать ситуацию. Спина Геры была безумно красивой, а ещё волосы нужно было убрать, чтобы не портить этот вид, - а ты нарываешься, - негромко говорит Крам с довольной улыбкой на лице, прежде чем встать на колени и снова оказаться внутри Геры. Сейчас все было иначе и он даже не видел ее лица. Руки Никола сначала держал на пояснице, чтобы гречанка не так сильно «пружинила».  Лишь тишину разрывают лишь стоны Геры, его тяжелое дыхание и звуки хлопков, когда их тела касались друг друга. Никола иногда проводил рукой по спине девушки, еле касаясь ее, а после со всех сил сжимал ягодицы, улыбаясь, когда после того, картон убирал руку, виднелись алые отпечатки. Кожа девушки была нежной и было достаточно легко добиться такого эффекта. Если бы ее трахал кто-то ещё, то сложно было бы игнорировать такое перед собой, когда она раздевается. В следующий раз Никола это увидит и его губы растянутся  в усмешке, потому что это сделал он.
Если болгарин начинал в среднем темпе, то сейчас изменил лишь силу проникновения. Он немного нагибается вперёд и тянется к волосам Геры. Кажется, они не давали ему покоя. Почти все время он не сводил с них глаз. взявшись за кончики, он начинает наматывать их на кулак, заставляя голову гречанки смотреть нету самый потолок, но видеть его край. Он не хотел переборщить и случайно слопать ей шею, - ты только моя, слышишь? - не получив ответ сразу, он притягивает голову девушки за волосы к себе ещё ближе, - Поняла? - Гера не вещь, но он ей владеет. И не только в этот момент. Она принадлежит ему всегда, а сейчас он демонстрирует ей, что может делать что угодно с ее телом. Нет, он не будет ее истязать или что-то в этом роде. Он не дурак, чтобы лишить себя удовольствия лицезреть ее идеальное тело, - сегодня ты была cукой, - звонкий хлопок по правой ягодице Манолис. Это было больно, он знает. Он нагибается, стараясь сильно не напирать на ее спину и берет берет Геру за грудь. В этот момент ему показалось, что у него сильнее встал. Ещё одна идеальная часть Манолис, с которой он любит развлекаться. Мять, целовать, кусать - это лишь малая часть всего, - Мерлин, не хочу останавливаться, - негромко говорит Никола. Пока он ещё не готов был кончить.

Гера ревнует. Это очевидно по тому, какая она сегодня послушная. Попытка показать, что она лучше Виктории? Он это и так знает и ему не нужно сравнивать. Но все равно он чувствовал, что девушка пытается показать ему, что норвежка ему не нужна, хотя он говорил о ней лишь для того, чтобы раззадорить гречанку. Если она на самом деле решила, что он способен променять ее на кого-то другого. Но она явно почувствовала опасность. Это забавляло Никола. Он никогда ни на кого не засматривался и даже ради злобного жесткого секса не врал Манолис об этом. С ней он был немногословен, но честен. Иногда болгарину казалось, что это зря, но они слишком давно и близко знакомы, чтобы не держать в курсе каких-то своих дел. В школе они вместе играли в квиддич, после не переставали трахаться, не смотря на его глупые обиды, что все пошли работать в Совет, сейчас их тоже многое объединяет. И он уже не так глуп, как раньше. Он не ведется на поводу у Манолис. Если она раздвинет ноги – это не сделает ее более влиятельной. А в школе он, словно ненасытный подросток, так и искал возможность ее трахнуть. Просто потому что это еще было так неизведанно и так ново. Сейчас же он снимал напряжение и забывал о том, что ему пытается навязать собственная семья.
Она словно специально кончила. Это разозлило Никола, ведь он хотел продолжения. После того, как он почувствовал, как внутри нее все сжалось, его хватило ненадолго. Болгарин сжимает зубы, когда достает член из Геры.  Она словно хотела ускорить  приближение оргазма с его стороны, но еще рано. Он резко разворачивает ее, - на колени, - а сам поднимается. Это заняло какое-то время, но того стоило. Она умела работать ртом. Он придерживает ее за волосы, но не помогает рукой. Обычно Манолис сама понимала, с какой скоростью двигаться и как глубоко засовывать в горло. Когда казалось, что он может бесконечно наслаждаться минетом, но это невозможно. Он кончает ей в рот, сжав ее темные шелковые волосы. Даже сложно представить, что этот прекрасный рот заполнит чей-то другой член. Но вряд ли это случится в ближайшее время. Прежде чем  оказаться глазами на одном уровне, он совершает еще одно движение. Если бы он мог, засадил бы ей в глотку несколько раз. И даже не был бы против легких укусов с ее стороны. Может быть, в другой раз. Вероятнее всего, просто немного попозже. Сейчас он просто хочет сжать в руках ее тело, чтобы она поняла, что принадлежит ему. Хотя, какие еще нужны доказательства? Она это и так знает. Каждый сантиметр ее тела в курсе.
- Иди сюда, - он поднимает ее и тащит на себя. Он целует ее, напоследок укусив за губу. Не сильно, у Геры даже не пошла кровь, - Ближе, - негромко говорит он, пятясь назад. Он нащупывает стул и садит на себя Манолис, крепко сжимая ее бедра. Нет, трахаться снова еще рано, но он хочет насладиться видом ее безупречного тела. Он кладет ей одну руку на шею, медленно спускаясь вниз. Ее грудь соленая он пота, но гречанке нравится, судя по тому, как она стала тяжело дышать. Он облизывает ее, посасывает, кусает, не забывая о второй. За поясницу он притягивает ее к себе, словно дает понять, что она не уйдет отсюда, пока он не захочет, не смотря на то, что это ее дом, - Тебе было хорошо? – он знает, что да, но тщеславие не упустит возможность получить похвалу в свой адрес. Но если Манолис задаст ему тот же вопрос, то он вряд ли ответит честно. Скорее всего, просто промолчит или проигнорирует.  Проявление чувств  –  не для него. Пусть гречанка только попробует вытянуть из него какие-то признания – не получится, - Или ты хочешь продолжения? - он неохотно отрывается от ее груди, но это помогает восстановить силы перед очередным марш-броском. Два раза за ночь он сможет, больше – вопрос.
- Твой отец не вернется? – он не боялся отца Геры, просто не хотел предстать перед ним в таком виде. Или в момент секса с его дочерью. Он никогда не пообещает, что на ней женится, но пообещает, что не заделает ей ребенка. Крам кончал куда угодно, но только не в нее. Это сейчас не нужно ему, ребенок. Нет, в нее он кончал, в рот, но от этого пока никто не забеременел, - а то вдруг нам нужно переместиться в твою комнату, а эльфа отправить привести здесь все в порядок, - Манолис наверняка догадывался, что между Никола и его дочкой. Главное, чтобы никто это не романтизировал. Это отношения, но не такие, где парень ухаживает за девушкой, дарит ей подарки, производит впечатление на родителей. Они просто трахаются. И всегда делают это так, как в последний раз, - Мне кажется, еще немного и я снова готов оказаться в тебе, - он убирает немного слипшиеся от пота волосы с шеи и целует гречанку. Жадно, после него наверняка останутся следы. Если Манолис их не замаскирует, ему будет приятно. Любая мелочь, указывающая на то, что ее кто-то трахает, причем делает это регулярно, приносила болгарину своего рода удовольствие. Это наверняка обсуждали. И даже было интересно, роман с кем ей приписывают. Потому что Краму приписывали секс со всеми фанатками. И это часто мелькало в газетах. Забавно, учитывая, что в команде разнообразие в женщинах присуще не ему.

Крама и Манолис объединяло то, что они оба никогда не могли насытиться друг другом. После ночи у Геры, если бы не тренировки, он бы спал как минимум сутки. Но это было непозволительно. Для Геры тоже. У него слишком насыщенная жизнь и на отдых не хватало времени. Для гречанки Крам всегда его находил, потому что иначе нельзя. Когда ты регулярно трахаешься, даже перерыв в неделю – уже много. Болгарин всегда хотел ее, за исключением моментов, когда он был на метле. Во время тренировок он не мог ни о чем думать, кроме того, чтобы забить как можно больше голов и не дать никому себе помешать. Квиддич был его страстью, был одержимостью. На поле он агрессивен, никогда не может остановиться, если что-то начал. С Манолис всегда происходит так же, потому что иногда полетов мало. А если что-то идет не так, то злость накапливается и ему снова нужно от нее избавиться. В этом деле всегда помогала Гера. Сегодня ситуация была немного другая. Он отлично провел время, но все еще злился на родителей. Виктория не виновата и в такой же ситуации, как он. Редко, когда Никола кого-то оправдывает, но у этой помолвки пострадавшая сторона состоит из двух человек, которые готовы действовать, лишь бы этой свадьбы не было.
- Мне нравится, что он не задает лишних вопросов, - Аврелий мог бы давно начать на него давить, что им нужно пожениться и прочий бред, но это бы просто привело к тому, что он перестал появляться здесь. Его кровать всегда свободна для Манолис. Почти. Иногда ему нужно побыть одному. В такие моменты чтобы гречанка не делала, она не добьется того, чтобы у него встал, - Надеюсь, это не вопрос времени, а навсегда, - он никогда не говорил девушке, что любит, никогда ничего ей не обещал. Она рядом, потому что так сама захотела. И Краму хотелось бы верить, что она себе не надумала, что однажды у них будет пышная свадьба, и она сможет контролировать все, что он делает. Никогда в жизни, никто не сделает это без его желания. Даже Златан и София, - Это чертово желание переженить всех подряд и чтобы обязательно появился наследник. Иногда это напоминает безумие, - Дай матери возможность, и она будет сидеть в комнате и приговаривать, в какой позе лучше удастся забеременеть. Без шуток. Странный разговор, но вся эта ситуация все еще не отпускала болгарина. Он хотел забыть, но его снова накрыло разочарование. Он всегда сам решал свою судьбу. Кто решил, что имеет право что-то менять? Только он, и никто больше.
- И зачем ты одеваешься? – болгарин удивлен, но помогает Гере застегнуть платье. Свое же вещи он просто берет с собой, прекрасно чувствуя себя обнаженным. Не так жарко, а тело должно остыть, - Не хочу тратить время на то, чтобы тебя снова раздеть, - ухмыляется Никола, - Или ты делаешь это специально? – спрашивает маг.  Манолис, казалось, ничего не делала случайно, всегда все продуманно и спланированно. Крама не сильно волновало, что все так происходит. Он все равно получал, что хотел. Правда, иногда с девушкой нужно было постараться, но результат того стоил, всегда, - Ты слишком медленно идешь, - он прижимает Геру к стене возле лестницы наверх. Сильно задерживаться здесь нельзя, но немного… Почему бы и нет? - Всю ночь, говоришь? – он берет Манолис за ногу, поднимая ее выше, чтобы она обхватила его тело, а сам неторопливо задирает платье. Болгарин проводит пальцами по внутренней стороне ноги. Кожа влажная и немного липкая, но ему нравится. Гере тоже понравится, он знает, как сделать ей приятно, а она не из тех, кто будет врать, что ей хорошо. Никола тоже всегда говорил правдиво, если ему что-то не нравилось, но такое случалось редко, учитывая, что ему не было, с кем сравнивать Манолис. Когда-нибудь, может, - Ночь длинная, - шепчет он ей на ухо, прежде чем укусить и спуститься к шее.
Жаркие поцелуи, а его пальца оказываются у Геры между ног. Он не торопился и немного отстранился, чтобы понаблюдать за реакцией девушки. Он быстро понял, как ей нравится сегодня, - дотяни до постели, - он хитро улыбается, он не хочет, чтобы гречанка кончила прямо здесь. Хотя, разве это значит, что она не сможет еще раз? Женский организм был для него загадкой, и он понятия не имел, как там все работает. Приходилось все пробовать, но это ему, как раз-таки, нравилось, - Или сразу поднимемся наверх? – предлагает Крам, но не останавливается. Он может работать пальцами быстрее, но хочется подразнить гречанку, - Решать только тебе, - кажется, обоим плевать, где трахаться. Но он пытается создать иллюзию, что у нее есть выбор. Никола так часто делал и, если кто-то считает, что это неправильно, то ему плевать. Крам всегда получает, что хочет и сегодняшняя ночь в очередной раз это докажет, - Я уже готов, - Никола чувствует, как его член снова начинает твердеть. Все-таки спорт дает свои плоды, и у него очень выносливый организм еще со школы. И, судя по всему, противоположному полу это нравится. Но обычно он уставал быстрее, чем Гера, она никогда не просила его остановиться, потому что устала. Это определенно было огромным преимуществом гречанки перед другими.

Сложно сказать, что Гера разочаровала Никола, ведь исход был предсказуем, она всегда любит повертеть чем-то сладким у него перед носом и тянуть время, чтобы он начал вести себя как озабоченное животное. Если честно, сейчас это было ему по нраву. Он снова сможет показать гречанке, что владеет ситуацией и будет делать с ней все, что захочет. Ему давно не нужно доказывать, что он может все, но ему никогда не надоест демонстрировать девушке, что если он начал, то не остановится, пока девушка не сможет ходить ближайшие сутки. Кого-то это может удивить, но Никола не испытывал тяги к другим девушкам. Он даже не рассматривал их как потенциальную спутницу в постели. Ему хватало того, что делала Манолис и, честно говоря, в его голове часто были сомнения на счет того, что кто-то способен хотя бы на половину того, что может она. Возможно, он ошибается, но болгарин не хотел больше ни с кем пробовать. Он полностью удовлетворен тем, что и как Гера делала. И ведь с ней было о чем поговорить, если вдруг у него возникало желание. Это, к слову, случалось безумно редко, но все же. Гречанка была умна и хороша собой, но все равно не вызывала желания быть с ней рядом до самой смерти.  Хотя, может быть, она этого хотела. По крайней мере, Никола ни разу не слышал, ни одного намека на что-то большее. Или не хотел слышать.
Никола не хотел продолжать тему наследников, потому что он начинал напрягаться. В голове всплывает довольно свежее воспоминание, которое отошло на второй план, когда они с Герой занялись более приятными вещами, но сейчас его снова накрыло. За Манолис он шел молча, понимая, что ему нужна минута как-то настроиться  на нужную волну. Прямо сейчас ему не хотелось, и он прикрывается одеждой в руках. Все будет в порядке, только необходимо немного подождать и, кажется, поговорить, - Надеюсь, он не знает, что мы трахались в его комнате, - до постели не доходило. Он были слишком возбуждены, чтобы тратить время на несколько шагов. Иногда ему совсем сносит голову и он не готов ждать, как и гречанка. Если иногда это казалось лишь вопросом времени, то сейчас Крам понимает, что не хотел бы оказаться в постели Аврелия. Тем более знать, что он в любой момент может зайти. Ему не страшно быть застуканным, страшны обязательства, которые могут у него появиться. Гера может сказать что угодно, и отец может говорить ей, что ему плевать на все, что она делает. Что в его голове по факту – одному Мерлину известно. Никола чувствовал себя не в своей тарелке, когда на него давили и в одно мгновение становился озлобленным и агрессивным.
- Нет, ты же знаешь, что я не любитель вина, - на самом деле Никола считает это отвратным напитком, но если кому-то нравится – то пусть. Сам он не любит ничего, кроме ракии. Да и сейчас не видел смысла в том, чтобы пить, это лишнее, - Обойдусь, - отмахивается он, понимая, что Манолис ведет себя так, словно ни на что не рассчитывает. А в ванную она хочет только для того, чтобы освежиться, а Крам, так, будет аксессуаром, который расположится в ванной рядом. Если, конечно же, не передумает. Но разве у него был хоть один повод? – Не откажусь, - Никола не горит желанием идти туда, но там не хуже, чем в любой другой части этого дома. Крам не торопится за Маналоис, но ему хватает лишь воспоминаний о теле Геры, чтобы мысли о родителях снова отошли на второй план. Еще немного и он снова докажет ей, что помолвка для него ничего не значит и он будет делать то, что только захочет. Не хочется признавать, но он даже понимал, как быстро начал растворяться в его глазах авторитет родителей. И хоть он их по прежнему любит, идти на поводу болгарин не согласен. Может, кто-то из сыновей сломается, но только не он. Хотя, сомнительно, все слишком своенравные. Милош завел семью сам, хотя, Никола уверен, ему тоже пытались навязать брак, который был им нужен.
Крам заходит за девушкой внутрь, опираясь о стену. Вещи он положил на пол возле двери, прежде чем зайти. Он совсем не боялся того, что у него что-то не выйдет – он не обязан и не последует никаких шуток на этот счет, - в этой ванной еще кто-то был? – улыбаясь интересуется Никола. Он издевается над Герой специально, когда она злиться, он возбуждается в разы быстрее. Не дожидаясь, пока все заполнится водой, он залазит внутрь, вытягивая вперед ноги, и смотрит на Манолис так, словно не понимает, почему она еще не с ним, - ты так торопишься сюда, что я скоро засну, - Никола указательным и большим пальцем почесывает бороду, не сводя взгляда с Манолис. Ей уже давно пора избавиться от платья, и он надеялся, что ему не придется говорить об этом вслух и Гера сама догадается, что ей нужно сделать. А если нет, то не сложно догадаться, что все это специально. Чтобы он попросил? Или чтобы снял? В любом случае, оба останутся в плюсе, это сложно отрицать.