Розье, хоть и не проявлял этого, но винил себя в том, что Блетчли оказался в Азкабане. И каждый раз, когда поднималась эта тема, он стискивал зубы от злости и шипел, чтобы все заткнулись. Он был уверен, что некоторые из Пожирателей между собой перетирают его кости, мол, никто не сомневался в том, что молодое поколение начнет косячить чуть ли не с первого дня, как получит метку. Эван всячески опровергал это глупейшее суждение. Даже Темный Лорд не считал его виноватым, но, тем не менее, отдал приказ выяснить, где Аттикус. Волшебник воспользовался своими связями, которые наработал за срок в Министерстве. Да и плюс просто семейные знакомства. Все это было очень кстати и ему не понадобилось много времени, чтобы узнать, где именно Блетчли. Природное обаяние сделало свое дело и уже через неделю после того, как вынесли приговор и Пожирателя отправили в тюрьму, они с Мальсибером уже были в курсе всего и тотчас доложили обо всем Темному Лорду. Конечно же, он не ждал за это похвалы. Но, впрочем, он ее не получил. Ведь это всего лишь исправление своих проступков.  И даже удивительно, как его не прикончил прямо на месте после того, как он вернулся из Хогсмида.  Он чувствовал ответственность за Аттикуса и то, что с ним произошло. И каким бы подлым он не был, Розье не простит сам себе, если маг сгниет в Азкабане по его вине.
- Это все, конечно, прекрасно, но я понятия не имею, как  мы его вытащим, - говорит от Вигдис и Натаниэлю, пока они одни, - В Азкабане не так уж и много волшебников, с ними мы легко разберемся. А вот дементоры меня очень смущают, - Пока был шанс обсудить все, что их ожидает, - Вигдис, ты уверена, что пойдешь с нами? Ты не обязана, - не смотря на то, что с Пожирателями девушка была не так давно, она проявила себя верной Волдеморту. И не было сомнения в ее преданности. Только вот Розье не хотелось, чтобы она отправлялась с ними в Азкабан. Все-таки он ей не до конца доверял. Ну и, конечно же, будет обидно, если такая прекрасная девушка пострадает. Сьёгрен, как всегда хотелось думать, была с ними только для того, чтобы радовать его взор. Все не так, конечно же, но мечтать о чем-то своем ему никто не запретит, - Натаниэль, я сказал в Министерстве, что нам, возможно, потребуется несколько выходных, - ухмыляется он, - Так сказать, восстановиться, в случае чего и от души напиться, - Эван всегда достаточно предусмотрителен и старается продумывать все заранее. И хотелось надеяться, что Темный Лорд ценит эти качества и именно поэтому выпускник Слизерина все еще жив.
- Мой Лорд, - Эван входит через массивную дверь и легко кланяется. Чувствует, как все внутри съеживается. Даже в первую встречу ему было не так страшно, как сейчас. Но Розье никогда не давал окружающим увидеть его настоящие эмоции. Никогда в его глазах не будет страха, - Мы готовы отправляться, - молодой человек чувствует, как волнение застряло у него в горле и он не может выдавить из себя ни слова. В этой ситуации он чертовски надеется на Мальсибера или Сьёегрен, потому что сейчас он готов откусить себе язык, чтобы не сказать чего-то лишнего, что может разгневать Темного Лорда. Это даже было делом принципа – не разочаровать его. Чтобы доказать отцу, что он что-то большее, чем просто старший ребенок, который пошел по стопам родителя. Все внимание доставалось Катрине. Теперь его очередь. Со стороны может показаться, что это какие-то глупые комплексы. Но Эван искренне считал, что он чего-то в жизни не дополучил и сейчас ему это просто необходимо, - Так что ждем Ваших указаний, - он делает еще один поклон и намного отходит назад, ровняясь с Вигдис и Нейтом. Его пальцы слегка дергались от волнения, и он быстро спрятал их за спину, только бы никто не увидел, что он нервничает. Это было бы унизительно. И, учитывая, что Темный Лорд мог запросто забраться в его голову и все это легко прочесть, то нужно было держаться достойно. Хотя, Розье был уверен, что Волдеморт был настолько опытным магом, что мог углядеть любую деталь в чужом поведении. Особенно такого юнца, как волшебник, который самоуверенно думает о том, что самый умный и может прятать свои чувства и эмоции так глубоко, что никто не доберется до них. Как же он ошибается. Но пока он ни разу не выдавал себя и хотелось бы верить, что так будет и дальше.

[indent] Безумие переоценивают.
[indent] Секунды слишком быстротечны. Они сменяют друг друга столь стремительно, что пытаться угнаться за ними, как минимум, глупо. Минута и по стене камеры стекает капля, звонко ударяясь о каменный пол. Еще одна и на смену ей приходит другая, а затем, еще одна. Еще и еще. Если придираться, то можно заметить, что они подчинены определенному ритму, следуя строгому плану. Две в минуту, не больше, не меньше. Всегда. Нет, почти всегда. Кроме тех случаев, когда в ритм закрадывается фальшь. Это редкость, но бесит даже сильнее. Слабое звено. От таких избавляются.

[indent] Ну вот, опять.

[indent] За годы заточения в Азкабане он сбился со счету, пытаясь уследить за тем, как день сменяет ночь, чтобы снова исчезнуть на рассвете. Считал в уме, пытался засечь время. Жалкая видимость жизни как токовой. Скорее существование, но была ли теперь разница?  Всего лишь глупая попытка ухватиться за призрачный шанс подчинить себе время. Хотя бы угнаться, уследить за ним. Безобидное хобби, чтобы не сойти с ума. По крайней мере, поначалу это было даже интересно. Первые день или два. В конечном счете, он просто перестал считать.

[indent] Глупо. Слишком глупо.

[indent] - Уже близко…, - Кто-то может подумать, что он сошел с ума, повторяя одни и те же слова, раз за разом, словно в условиях одинокой камеры в Азкабане, это имело смысл. Нелепые диалоги с собственной тенью, лишенные всякого смысла для большинства, но столь очевидные для него. Он знал, что это все не напрасно. Устал ждать, но продолжал. В конечном счете, чем еще заняться в Азкабане?

[indent] Уже близко. Скоро все случится. Надо подождать.
[indent] И снова тишина. Пронзительный смех. Вскрик. Тьма. Капля. Чей-то крик.

[indent] Он произносил каждое слово с усердием, словно читал важнейший монолог в своей жизни, представ на сцене, перед толпой. Медленно, выразительно. Раз за разом, одно и тоже. Будто у него были зрители, не видимые для толпы, но от того не менее внимательные и верные, наблюдающие за ним с первого дня заточения в Азкабане.
[indent] В какой-то момент, он потерял нить разговора и начал сначала. Стараясь даже не дышать, во избежание досадного недоразумения. Он не мог забыть текст, просто не мог. Он даже не знал, действительно ли произносит слова вслух. А, может, все это просто сон? Отвратительный сон, после которого просыпаешься весь мокрый и липкий, подскакивая на кровати. Ищешь в темноте призраков, рассматривая их в тенях, а после, снова ложишься, медленно выдыхая. Прислушиваешься к сердцебиению. Засыпаешь. Он любил такие сны.
[indent] Случайный очевидец мог сказать, что Атикус Блетчли обезумел.
[indent] Окруженный дементорами, в тесной сырой темнице. Поехал рассудком, рассуждая о времени, когда Темный Лорд подчинит себе всех магов и, что было весьма желательно и даже обязательно, избавится от маглов. Глупых и бесполезных, лишь засоряющих этот мир. Таковым было его желание, пусть даже никто не слышит.
[indent] Он любил вести долгие и вразумительные диалоги, предвкушая время, когда мировой порядок будет изменен. И не важно, что некому было слушать. Вдвойне все равно, что со стороны эти речи были рваны и, порой, даже бессмысленны. Все это было с целью запутать. Напугать. Повергнуть в замешательство. Он знал смысл. Его оппонент – тоже. Он все знал, скрываясь в темном углу камеры. Не видимый для окружающих, но весьма любопытный собеседник.
[indent] У стен есть уши. Все тайное станет явным.

[indent] Скоро все случится.

[indent] Безумие переоценивают.
[indent] Никогда заведомо не известно, чей разум тронулся рассудком больше других. Чья, правда сильнее или хотя бы интереснее? Прав или виноват. Герой или предатель. Злодей ли? Все относительно и попытки угнаться за истиной столь же тщетны, как и желание подчинить время. Секунды сменяют одна другую столь быстро.

[indent] А ведь осталось совсем чуть-чуть.
[indent] Еще минуты. Или две. Разве кто-то считает?

[indent] - Скоро, совсем скоро, - он шепчет, отлипая щекой от холодной стены. Прислушивается к крику новоприбывших и чувствует холод, который, когда-то, пробивал до самых костей, а теперь приносил не более чем приятную прохладу.
[indent] Камера наполняется заливистым смехом, перебивающим мольбы о смерти.
[indent] Дементоры никого не оставят равнодушными.

[NIC]Atticus Bletchley[/NIC][AVA]https://i.imgur.com/BJezOEP.png[/AVA][STA]mad mad mad[/STA]

Внешне: зимняя мантия поверх повседневной, перчатки тонкой кожи, ботинки без каблука; волосы в тугом узле.
При себе: палочка, обручальное кольцо и отцовский медальон, разумеется; клатч с наложенным заклятием невидимого расширения.

Беллатрикс аккуратно проходится пуховкой по скулам и возвращает пудреницу на место с педантизмом, что вызвал бы у маггловского психиатра смутные сомнения в нервной стабильности женщины. Однако чистокровной волшебнице нет дела до глупостей охочих до досужих вымыслов червяков, лишь по недоразумению именующихся профессорами и вообще людьми.
А поход в Азкабан - не повод плохо выглядеть.
Как не повод это и нестись сломя голову, сверкать оголтело пятками ради нелепой надежды выслужиться перед Лордом приходом ранее назначенного. В конце концов, леди не опаздывают.
Она поправляет костяные булавки в тугом узле на затылке, подхватывает с туалетного столика давно дожидающийся ее крохотный клатч и выходит из комнаты, не удостоив взглядом домовика, оттирающего несуществующие пылинки в углу.
Аппарировать из спальни - безвкусица.

Женщина прибывает минута в минуту к указанному времени. Едва сгибает колени, приветствуя Его легким реверансом. По этикету положено опустить взгляд, не пялиться на стоящего выше, но ее хватает на долю секунды. Ресницы вздрагивают; густо накрашенные, они бросают на веки тень, что скрывает бесстыжие глаза, ищущие ответного взгляда. Это своеобразная игра, правила которой придумала она сама, и она сама единственный ее участник. И только получив желаемое, оборачивается к остальным, кивая, как равным.
Впрочем, авансом - они моложе и горячей, насколько может быть горячей змеиная кровь, что толкает на глупости, последствия которой теперь и предстоит пожинать.
Не то чтобы в действиях группы Пожирателей не было смысла, когда они отправлялись в Хогсмид. Но ее, по счастью или на беду, среди сторонников в тот раз не оказалось. Беллатрикс настоящая леди, а, как и всякая леди, несколько ленива и не станет делать ничего сверх нужды, если не увидит в том выгоды или не получит на то указания. И когда супруг вернулся ближе к ночи, сообщив о фатальной самодеятельности юнцов, только укоризненно качнула головой.
Будь ее воля, разбираться со своими проблемами стоило бы предоставить им самим, а не утруждать Темного Лорда спасением незадачливого последователя. Но их так мало, хранителей чистоты крови, и если они не будут держаться друг за друга, прикрывать спину в бою, забыв об обидах и разнице взглядов, что с ними станет?
- Что же, Руди, - сказала она тогда. - Это хороший урок, если он не затянется до необратимости.

Пожалуй, что урок несколько затянулся.
Беллатрикс сомневается, что узник сохранил прежнюю ясность ума - если, разумеется, обладал ею до позорного заключения. Но взглянуть на жертву дементоров было любопытно, как и на самих стражей Азкабана; так юные аристократочки брезгливо морщат носы, подавая пенни безногому калеке, тайком от компаньонки с интересом разглядывая грубо запеленутые культи.
- Помилуйте, к чему портить памятник архитектуры, - едва заметно улыбается она. Достойный порыв, красивый, что ни говори - еще достойнее было бы вообще не допустить этого, не оставлять товарища орденским ублюдкам. - Бедным дементорам нужно где-то жить и что-то кушать.
А то, не приведи Мерлин, повадятся еще летать по многострадальной Британии, и ладно бы, если по души грязнокровок.
Замерев по левую руку от Лорда, миссис Лестрейндж только надеется, что ей не понадобится отходить далеко от Него. Право галопировать по коридорам многоэтажной мрачной тюрьмы она охотно предоставит другим. Или другие тут и вовсе лишние, массовка, пушечное мясо - разгадывать стратегические замыслы кажется увлекательным занятием, но за великим темным разумом она не всегда поспевает, лишь после складывая паззл в цельную картинку.
Это интересно. И полезно, что ни говори.
Легкое чувство нетерпения так и тянет за язык, требует спросить о своей роли, но это так недостойно - торопиться, требовать, спрашивать. Особенно у тех, кто сильнее; сами предложат и сами все дадут.
- Удивительно ветреный вечер, - говорит Белла вместо этого.
Как и положено по роли.

Уолден как раз сидел в своем кабинете, когда получил анонимную записку с адресом о встрече. Гренка приятно хрустела на зубах, но на мгновение он даже прервался в пережевывании, слизывая частицы хрускости с зубов. Он, конечно же, знал кем назначена встреча и почему. "Эван," - пролетело в голове и взгляд мужчины соскользнул с пергамента и уставился в дверь собственного кабинета. Эван - мальчишка, к которому Макнейр относился почти как к сыну, которого у него нет. Надо признать, что какие-то зачатки и ростки альтруизма всё же проклёвывались в отношении юнца. Из этого вырастет прекрасное дерево, на котором Уолден когда-то повесится. В целом, Макнейр полагал, что зерно этого кроется в том, что Розье во многом напоминает ему самого себя. Только, увы, не так осторожен. Но, это поправимо. Мужчина едва щурится, берётся за вторую гренку левой рукой и откусывает кусок хлеба. Правой рукой комкает записку в шар, перекатывает шар пергамента на ладонь и сжигает его в своей руке.
Пепел едва уловимо скользит по воздуху и рассеивается, когда мужчина шумно отправляет недоеденную гренку в тарелку и поднимается. Ему нужно отправить несколько сов и уладить несколько тонких вопросов, кое где соврать, а в некоторых местах сказать не совсем правду, чтобы его отсутствие тем вечером не вызывало никаких вопросов. Алиби. Ему нужно 100% алиби.

***

Заблаговременно подготовленная черная мантия, которую нужно вычистить ещё до того, как он попадёт домой, маска в её карманах и волшебная палочка - Макнейр сделал всё, чтобы его не могли заподозрить даже при желании. Он выбрал ботинки на два размера больше, подложив несколько комков бумаги к носку, чтобы следы не давали на него наводок. Он выбрал штаны с чёрной ткани, ту, из которой брюки носит каждый второй маг. Слишком осторожный? Да. Его главной задачей было остаться в тени, оставаться вне подозрений и, безусловно - выжить.
Дождь неприятно моросил в лицо, поэтому Макнейр накинул капюшон мантии. Скинет, когда придёт пора атаковать, чтобы не мешался. Краем глаза отмечает Эвана, надеясь, что юнец готов. В конечном счёте - он _должен_ быть готов. Никто не говорил, что это его вина, ведь вина за то, что попался, всё же, полностью лежала на том, за кем они пришли. Уолнер морщится с какой-то долей омерзения. Юность, когда у тебя в голове ветер - порой играет злую шутки с подобными самонадеянными глупцами, но то, что какая-то доля ответственности на Розье всё же есть - отрицать не стоит. "Это хороший повод проявить себя, не облажайся", - мысленно, в спину, но Уолден знает, что Розье и сам понимает, как много сейчас на нём. Уолден переводит взгляд на Лорда. Выжидательный, с собачьей преданностью. Вероятно, так смотрит цербер, прежде чем получит команду "фас!". Макнейра это даже немного смешит в себе. Чего только стоит ему такая слепая привязанность к идеалам и горячим речам Лорда? Увольнением? Смертью? Если, конечно, его раскроют раньше, чем Лорд окончательно захватит власть. Всё же, под крылом сильного лидера гораздо приятнее. Макнейр улыбается в темноту и устремляется взглядом в Азкабан. В место, в которое он никогда не попадёт. Ни живым, ни мёртвым. Уж лучше как собака в подворотне, чем там.

Под маской у Макнейра искажается от отвращения лицо. Он так сильно ненавидел Азкабан. В основном из-за страха здесь оказаться. По мнению Уолдена, нужно быть совершенно грязным кровью и тупым поведением, чтобы оказаться в этом отвратительном месте. Он считал, что чистокровные волшебники ни за что не попадают сюда, не попадают в эту помойную яму те, кто заслуживает поклонения. Их банально нельзя сюда помещать, потому что это портит и их кровь и их сознание.

В голове он уже знал, что от мальчишки, за которым они идут, наверняка уже мало что осталось. Одно безумие, возможно, ходячий овощ, но вряд ли тот, кого стоит спасать. Тем не менее, раз его призвали, значит он должен быть здесь. Макнейр, правда, предпочитал другого типа задания. Ему больше нравилось работать в одиночку, чем в команде. Особенно с теми, кого он до сих пор считает если не детьми, то школьниками. Кому из них можно по-настоящему доверить свою жизнь? Лорду? Беллатрисе? Мальсиберу? Нет, Макнейр предпочёл бы здесь и вовсе не появляться. Тем более он не любил работать не своей палочкой. Свою он заблаговременно оставил дома, украв из Министерства какую-то, которую конфисковали у незадачливого преступника. Уолден даже не уверен, что сможет полноценно колдовать те заклинания, которые ему нужны.

Тем не менее, они аппарируют к воротам. Макнейр хмыкает неслышно, слушая самого болтливого мальчишку всей их маленькой компании, но как-то по-отечески. Он надеется, что Эван сделает всё правильно, что вытащит того странного паренька, потому что проводить здесь много времени, в компании и чокнутых и дементоров Макнейру не хотелось. Каждый шаг вглубь тюрьмы давался ему тяжело, мужчине приходилось буквально отключить голову, чтобы делать это. Всё его естество орало ему о том, что ему тут не место. Отлично сработав, Розье буквально проталкивает их через ворота в Азкабан и Макнейр с Мальбером шагают вперёд. Мужчина перебирает волшебную палочку в пальцах, пытаясь прочувствовать её, но у него не получается. Матернувшись, грубо взмахивая рукой, он отправляет заклинание в какого-то волшебника, который гниёт мозгом и телом в камере.

- Круцио! - палочка в руке задрожала и тут же успокоилась. За-ме-ча-тель-но! Злость накатывает на Уолдена с такой силой, что буквально заставляет его краснеть под маской, заставляет его ощущать эту вуаль бессилия над своим мозгом. В следующий раз он должен попрактиковаться, прежде чем идти на вылазку с неизвестной ему палочкой. Тем не менее, он понимает, что выбора у него не было, - похоже, - он хмыкает, говоря Мальсиберу, - я сегодня не слишком боевой.

Глупое оправдание. На Макнейра накатывает стыд и ненависть к себе же. Жутко не предусмотрительно. Остается надеяться, что заклинания, требующие меньше силы и магии будут идти гораздо плавнее. Что удивительно, весь уровень был пуст, не считая грязных волшебников, угодивших сюда по своим причинам. Уолден разминает шею и движется вперёд слишком быстро, слишком крепко сжимая в руке волшебную палочку. В целом, сами смотрители ему не особенно интересны, их тут, должно быть здесь крайне мало, а авроров и вовсе по пальцам пересчитать. Никто не хочет быть в такой опасной близости к дементорам. И вот последние представляли самую большую опасность. Потому что против них ни у Макнейра, ни у кого-то кто сейчас вместе с ним - нет заклинаний достаточных, чтобы их остановить.

Если бы Нейт не был таким преданным своему делу, то, вероятнее всего, он постарался бы сделать хоть какую-нибудь маломальскую ошибку и, якобы, именно поэтому аппарировать в любую другую точку на планете, кроме их нынешнего местоположения. Мысли о том, чтобы оказаться в непосредственной близости к Азкабану всегда пробуждали страх, да такой, что он мог бы рискнуть своей жизнью, лишь бы не оказаться внутри. И все же, Мальсибер был лишком верен Темному Лорду и именно поэтому с самого начала храбрился и гнал мысли о том, что их там может встретить, куда подальше. Натаниэль хоть и принимал участие во всех многочисленных обсуждениях и составлении идеального плана по спасению Блетчли, надеялся, что удастся еще немного оттянуть неминуемое. В какой-то момент ему казалось, что страх отступил, вот только теперь, оказавшись рядом со стенами магической тюрьмы, он снова почувствовал, как его внутренности сжались, возрождая ненавистное ему чувство страха.
- Не удивительно, что оно меняет людей. Если здесь постоянно такая милая атмосфера, то лично мне куда предпочтительнее, чтобы меня просто убили, а не заточили на гниение в компании с дементорами. – высказывает свое мнение Натаниэль, лишь бы отвлечься от своих собственных мыслей. Ему было трудно представить хотя бы сутки в этом месте, а ведь некоторых приговаривают к нескольким годам, десятилетиям, а порой даже до окончания жизни. Удивительно, что волшебники не ищут здесь возможности покончить с собой любым возможным и не возможным способом.
- Это точно. Не хотелось бы остаться в этом месте из-за подобной глупости. – усмехается Нейт, понимая, что все присутствующие, наверняка, поддерживают мысль Эвана. Ему хочется казаться максимально расслабленным, но пожирателю самому кажется, что голос несколько дрожит, оставалось лишь надеяться, что это ему только кажется. Молодой человек вместе с Уолденом идет в первых рядах, прокладывая пусть остальным. Очень уж безлюдно, нет никакого намека на то, что в здании обитает хоть кто-нибудь, да это не удивительно – вряд ли какой-нибудь человек смог работать в обществе существ в черных балахонах.
- Не переживай. В таком месте у всех нервы на пределе. – Нейт старается подбодрить Макнейра, а сам надеется на то, что сможет справиться со всеми своими эмоциями и не допустит подобной оплошности. Удивительно, что они не встретили еще ни одного дементора, а Мальсиберу казалось, что он уже лишился всего светлого, что было в его жизни. Вот только, было ли оно, это светлое? Ведь даже самое доброе в его жизни шло бок о бок с болью и ненавистью. И, признаться, это разозлило его. Разозлило настолько, что он был готов броситься в бой с первым попавшимся ему дементором, заключенным или с любой живой душой.
- Алохомора! – произносит молодой человек, переводя палочку от одной камеры к другой. Не особо оригинально или устрашающе, но в этом был его замысел. Во-первых, ему нравились слова благодарности и готовность сделать ради них все, что угодно. Если уж на то пошло, эти заключенные вполне могут сойти за пушечное мясо и их будет не жалко пустить в расход. Да и, возможно, всю ситуацию смогут списать на бунт заключенных. Откровенно говоря, Мальсибер пока не понимал какая из версий казалась более подходящей – что Пожиратели пришли за одним из своих и устроили массовые беспорядки в Азкабане или же что сами заключенные вышли из-под контроля своих стражей. С другой стороны, его это не особо волновало, Натаниэлю нравилось устраивать или помогать устраивать беспорядки и потом читать об этом в газетах. В любом случае куда лучше, если дементоры отвлекутся на уже сбежавших заключенных, чем на тех, кто продолжает свой путь ради одной единственной цели – Аттикуса Блетчли.

На острове холодно - слишком холодно. Сквозь защитные чары ветер и соленые брызги жгут и щиплют его кожу, постепенно сводя на нет любые попытки сохранить тепло. Он редко отвлекается на то, чтобы снова небрежным движением бросить на себя покров согревающего заклинания. Но все же - отвлекается. С каждой лишней минутой промедления остужаются все сильнее его обнаженные руки, не укрытые перчатками, ветер и холод пробираются за ворот. В конце концов, у него, безо всякой магии, куда меньше времени, чем у Беллатрикс. Куда меньше та высота градусов, которой стоит упасть, прежде чем Лорд, как обычный маггл, утратит контроль над собственным телом.
Плата за темную магию, увы, бывала беспощадна.
Но пройдет еще немного времени до того момента, как Лорд начнет действительно серьезно сплетать нити ритуальной магии. Как потеряет возможность отвлекаться окончательно и там останется только вопрос времени - как быстро ледяной ветер Азкабана отнимет и без того жалкие крохи тепла у его тела.
Дементоры не подлетают к нему близко. Их куда больше интересует Беллатрикс - горячая, полная жгучей крови, полная яда, силы, смелости и дерзости девчонка Блэк - уже Лестрейндж. Полная эмоций, как приведенный на закланье жертвенный барашек. Как заблудшая в лесу овца, от которой у волков начинают капать слюни. Лорд им не интересен. Холодная, лишенная эмоций, острая, как стилет, слишком привязанная к посмертию сущность - о, это как закусывать картонкой вместо куска свежего мяса. Впрочем, Лорд и не хочет вызывать у дементоров гастрономический интерес, сейчас ему куда важнее интерес другого толка.
Он неспешно, совершенно никуда не торопясь, по памяти чертит на земле магический круг, легким движением разжигает в его углах свечи.
Что ж, темная магия, что однажды породила дементоров на этом всеми забытом острове, была не такой уж и сложной. Если, разумеется, брать в расчет его собственные умения, а не умения большинства темных магов в этой стране. И в этом мире.
Но если много сотен лет назад у Экриздиса получилось создать из боли, смерти и тумана этих существ, значит, существовал схожий способ переполучить бразды правления. Что ж, именно к этому способу он и собирался обратиться.

Если обычно во время нападений Розье даже не пытается как-то себя сдерживать, то сейчас он был безумно аккуратен. Все-таки осознание того, что он находится в Азкабане, безумно давило на него. Одна ошибка, малейший просчет – и он заточен здесь. Возможно, даже навсегда. Это подстегивало Эвана быть более внимательным, атаковать первым, но все равно было не по себе от того, что в любой момент все может закончится. Да, сюда Эван прибыл с одной единственной мыслью – спасти Аттикуса. Вот только все так обернулось, что Блетчли отошел на второй план. Скорее всего, это все из-за дементоров, которые высасывали из тебя все хорошее и заполняли страхом. В любом случае, был бы рядом с ним легилимент, сразу бы прочувствовал, как он боится. Это чувство было совершенно не свойственно магу. Он ведь всегда такой дерзкий и резкий, словно ему любое море по колено. Словно у молодого человека в жизни нет никаких страхов. А сейчас они выплывали наружу, захватывали его разум, заставляя судорожно думать о том, как отсюда спастись, в случае чего. Сам Эван старается выбросить эти мысли из головы, повторяя про себя, - Блетчли, Блетчли, Блетчли, - Но у него ничего не получалось. Совсем. Вот так вот и проявлялась его эгоистичная натура, даже если на самом деле он хотел поступить совершенно иначе.
- Не отставай, - Говорит он Вигдис. В голове само собой проясняется, когда он слышит из ее уст сладкое «Круцио» и крики боли. Это словно отрезвляет мага и возвращает его на землю. На лице даже появляется кривая усмешка. Эван снова начинает нормально дышать, а не так, словно сейчас задохнется, - Стой! – резко кричит он всем и оттаскивает Сьёгрен назад, потому что перед ними возникло облако дыма. Все бы ничего. Вот только почти сразу же в лестницу полетело какое-то заклятие, и Розье четко увидел, как она обваливается. Не ясно было, насколько, но пройти там просто так будет уже не так просто, - Проклятие, - цедит он сквозь зубы, - Я вижу каких-то ублюдков наверху. Убью, как только доберусь до них, - Эван ненавидел, когда все шло не по плану. А еще не мог понять, каким же нужно быть отсталым, чтобы попытаться противостоять Пожирателям Смерти. Они точно умрут. Может не от рук мага, но это уже не важно, - Решили, что нас остановят таким способом? Забавно, - проносится у него в голове. Конечно же, туда закрадывается мысль о том, что, возможно, это все просто для того, чтобы отвлечь внимание, или просто задержать их, но он старался просто двигаться вперед так быстро, насколько это возможно.
- За нами идут, - холодно сообщает Эван, пытаясь не выдавать свои эмоции, - Я слышу, - сначала говорит он, и почти сразу добавляет, - И вижу, - за ними шла толпа работников Азкабана. Магу казалось, что они делают это как-то без энтузиазма и с толикой боязни. Это его улыбнуло, - Мальсибер, задержим их? - С вызовом говорит он, - Макнейр, забери Вигдис и идите на пятый уровень. Мы догоним, - Он не командовал. Просто ему больше всего хотелось освободить Блетчли, который и так настрадался из-за того, что просто немного оступился. Другие, возможно, не имею на это право. А вот Аттикус мог ошибиться. Вот только, увы, это стоило ему свободы. Но ненадолго. Скоро они его вытащат. Совсем скоро, - Депулсо, - он направляет палочку вниз и ничего не выходит. Кажется, он слишком переволновался, потому что масштаб ада, в который они попали, увеличивался с каждой минутой, - Давай, дружище, - кивает он Натаниэлю, - Чем быстрее мы с ними разберемся – тем лучше, - Розье говорит достаточно очевидные вещи, но самому как-то спокойнее от того, что он делает именно так, - Конфундо! – на этот раз заклятие удалось. Вот только оно пролетело мимо, - Ааааа! – кричит он, наверное, на весь Азкабан. Это безумно бесило, когда все из рук валится, и ты ничего не можешь сделать. Нужно собраться, потому что в голову снова начали лезть мысли, что он станет одним из тех, кто кричит из-за решеток, чтобы его выпустили. Сложно даже представить, что его черты могут стать более резкими, чем сейчас. Он и так в плохом освещении напоминает живой труп. Что уж там говорить о нем, если какое-то время он проведет в Азкабане. Но такого не будет, нет. Если они облажаются, их спасет Темный Лорд. Он не оставит их гнить здесь, нет, ни в коем случае. Если в тюрьму зашло четыре Пожирателя, то выйдет пять, не меньше.

Здесь словно охотничьи угодья и ужасающая атмосфера, пронизывающая до самых костей. Здесь всегда не спокойно, за исключение тех, кто уже сошел с ума, им уже всё равно. Лишённые каких-либо конкретных чувств, наверняка им здесь сейчас куда комфортнее.

Ворвавшись сюда, пожиратели как охотники тщательно следуют по следу своей добычи. Но след не ясен и часто сбивается от того труднее. Но нет лучше охоты, чем охота на человека. Кто познал охоту на людей и полюбил ее, больше не захочет познать ничего другого. К тому же если личность достойная внимания, это увлекает больше, чем преследование мелких сошек. Значит, охотничий пыл тем сильнее, чем крупнее дичь.

А Блетчли видимом ценный трофей, раз они сюда сунулись.

Однако стоит быть аккуратным, ведь из охотника можно очень легко превратиться в добычу. Внезапное заклинание и дыра в полу тому пример.

—Чёрт,— вдруг вырывается тихое ругательство. У Вигдис на мгновение перехватывает дыхание. Осознание происходящего немного запаздывает, но, к счастью, Эван оттащил её раньше. Внутри словно в такт не существующему механизму, что-то ломается и скручивается, будто нервы наматываются на катушку, как нитки, они гудят и ноют, горят в груди от нарастающего напряжения.

Не отводя взгляд от дыры в полу, она тут же представляет себе картину с летальным исходом. Всё придёт со временем. Это лишь первая вылазка, успокаивала себя норвежка этими мыслями. Маленькими шагами, шаг за шагом, опыт придёт со временем. А предчувствие ясно даёт понять, что сейчас стоить просто делать, что говорят. Иначе всё разрушиться до того, как они успеют добраться до камеры.

Краем глаза она цепляется за толпу работников. Ей бы остаться и помочь, но лучше такие дела сейчас доверить более опытным союзникам. От того без каких-либо пререканий она послушно последует на пятый уровень. В этот же момент чувство быть обузой ещё глубже впиваются в душу, всё новыми и новыми иголками.
Взгляд под маской метается от толпы к Макнейеру, снова и снова. Паника витьеватыми лабиринтами блуждает в закромах разума ища любую лазейку.  Нельзя давать ей повод просочиться и сбить с толку. Иначе конец.

Потому молча следуя за мужчиной, она каждый раз оглядывалась по сторонам пытаясь выискать любую угрозу для жизни. Бдительность никогда не помешает. И это угроза физически появилась перед ними в виде трёх охранников.

Палочка уже направлена на противника, — Конфринго, — срывается с уст и заклинание летит в одного из охранников, пока Уолден кастует заклинание и не обрушивает некоторую часть стены.  Заклинание попадает снова в цель, но не столь сильно как могла ожидать Сьёгрен.

Бросить дайсы

Отредактировано Vigdis Sjögren (2018-10-22 01:59:53)