Последствия неприятной встречи с мандрагорами уже перестали проявляться. Оставив Бальтазара в больнице и объяснив персоналу что именно произошло, она не стала задерживаться. Уилла ощущала, как стремительно приближалась смена личности и поспешила уйти в безопасность как можно скорее. Её голова напоминала огромный колокол, с каждым ударом которого она ощущала резкую боль где-то за глазами, и они с ребятами менялись местами. Уилла добралась до дяди Генри, а может это был Эрик или Холден, на время они потеряли чувство самих себя и все запуталось. Из их сумбурного объяснения дядя почти ничего не понял, потому что начать предложение могла Уилла, а продолжить - кто-то другой, но суть он уловил. Он сунул ей в ладонь пару каких-то таблеток, заставил запить их водой и уложил Уиллу в её старой комнате. Через каких-то десять минут она уже спала. Судя по включённому ночнику, толстенной книге на тумбочке и валяющемуся на кресле покрывалу, дядя так и не сомкнул глаз. Он заменил Уилле и отца и мать, хотя и не должен был этого делать. Он и продолжал быть ей единственной семьёй даже спустя столько лет. Мало того, он стал семьёй и ребятам, в разговорах с кем-то, если приходилось их упоминать, называл их племянниками и каждое Рождество готовил каждому отдельный подарок, уже давно приняв тот факт, что они - не плоды фантазии расколотого разума, а реальные личности, каждый со своими мыслями, предпочтения и характером.

Уилла проснулась собой и ощущала жуткую усталость, хотя и спала двенадцать часов. Ей пришлось приложить усилия, чтобы открыть глаза. С кухни доносились привычные звуки - дядя что-то напевал себе под нос, гремел чашками и даже негромко выругался, когда обжегся о турку с кофе. Уилла улыбнулась, щурясь от солнца, которое безжалостно жгло глаза через раскрытое окно. Она потянулась, пытаясь окончательно проснуться, а Холден бесцеремонно ее торопил - он слишком сильно любил кофе и хотел поскорее оказаться на кухне. Прошлые события наконец перестали иметь эффект, и они все вернулись к обычной жизни. Уилла быстро привела себя в порядок и спустилась на кухню как раз к моменту, когда дядя разлил кофе по чашкам.
- Доброе утро! - Он широко улыбнулся. - Холден, тебе тоже. - Уилла всегда удивлялась как это ему удавалось угадать с кем она делила сознание. Дядя не всегда попадал в точку, но все же чаще был прав. - Какие планы на сегодня? - Дядя Генри поставил чашку с кофе перед Уиллой и сел напротив. Он отодвинул утреннюю газету, раскрытую на третьей странице. Его локоть закрывал верхнюю часть и Уилла н удалось прочитать заголовок.
- Надо навестить Готорна. Нам важно понять, что именно он заметил и как-то выпутаться из этой ситуации. Мы настолько быстро переключались между собой, что у ребят не было возможности сориентироваться. Он точно это подметил. - Она скривилась, только подумав о том, какой выйдет разговор. К сожалению, идиотом Бальтазар не был. Несмотря на все его недостатки, он подмечал детали. Их спор оказался сложнее, чем ей казалось, но сдаваться так просто Уилла не собиралась.
- Как знаешь. - Вздохнул он. Дядя не был большим фанатом их спора, хотя знал обо всем лишь поверхностно. И этого вполне хватало - он прекрасно понимал как сильно его племянница любила соревноваться и доказывать, что она лучше.

После завтрака Уилла сначала сделала несколько дел, оттягивая момент встречи с Готорном как можно сильнее. Когда она поняла, что дел больше не осталось и причины оттягивать неизбежное закончились, пришлось смириться. До больницы она заскочила в закусочную, которая стояла недалеко от дома дяди. Там Уиллу знали с самого детства. Хозяйкой закусочной была миссис Маккой, женщина тучная и пользующая уважением в округе. Несмотря на грозную внешность, она была добрейшей душой. Это если ее не гневать, потому что о миссис Маккой в гневе ходили легенды. По рассказам, она однажды заткнула за пояс капитана местной полиции. Уилла не знала, насколько правдивы были истории, да и ей было все равно, миссис Маккой всегда хорошо к ней относилась. И даже если бы это было не так, в этой закусочной были лучшие чизбургеры в округе и хотя бы да это Уиллу бы не смутило, даже если бы миссис Маккой оказалась самим дьяволом.
— Долго ты не появлялась. Совсем заработалась, да? Тебе как обычно? Кажется, ты совсем исхудала, я тебе положу дополнительную порцию картошки, надо срочно добавить веса на твоих костях. - Женщина сама вышла, чтобы принять заказ. Она как-то по-матерински улыбнулась, а Уилла вдруг задумалась. Была ли у ее матери похожая улыбка?
— Это не мне. - Уилла поспешила разъяснить. Затем, предотвращая расспросы, добавила: - Коллега загремел в больницу. Не думаю, что там знают значение слова «нормальная еда». - Приходить с пустыми руками не хотелось. В конце концов Готорн вытащил ее из той чертовой теплицы. Да, потом он как последний олух ринулся дальше, но это не отменяло факта, что присутствуют правила приличия. К тому же, если он отвлечется на еду, может быть забудет задать ей вопросы.
— Тем более, там кормят как в тюрьме, лишь бы не померли. Сейчас все будет. - Женщина удалилась на кухню, а Уилла, побарабанив пальцами по столешнице, сама налила себе кофе из большого кофейника. Миссис Маккой позволяла Уилле хозяйничать, и никто не понимал почему. Когда кто-то другой пытался самостоятельно долить себе кофе, она тут же его отчитывала и заставляла стыдливо разглядывать пол под ногами.

Через каких-то десять минут Уилла уже была в Бруклин Мерси Дженерал. Никто не сказал ей ни слова, когда она прошла мимо регистрационной стойки и поднялась наверх.
-Ты все еще глухой? - Спросила она, открыв дверь палаты Бальтазара. Она вошла внутрь и закрыла за собой дверь. - Ральф засчитал закрытое дело нам обоим, и счет не изменился. - Она скептично осмотрела белые стены. Уилла не любила больницы. Она не помнила свое детство и то время, что провела в похожей палате сразу после убийства родителей, но какая-то подсознательная неприязнь осталась. Не только у нее, Холден бы скорее откусил себе палец, чем добровольно пошел в больницу. Остальные вроде бы относились к такой обстановке спокойно. - А, я тут захватила тебе перекусить, чтобы ты наконец усвоил что такое настоящий бургер. Но предупреждаю заранее, одно лишнее слово про мою любимую закусочную, и я придушу тебя подушкой. - Она угрожающе на него посмотрела, а потом улыбнулась и кинула Бальтазару бумажный пакет, который все еще был горячим. Она встала у небольшого окна, прислонилась плечом к стене и при помощи Холдена взяла себя в руки.

Уилла всем нутром чувствовала напряжение. То ли беспокойство, что Готорн что-то заподозрил после последнего задания, то ли сама больничная обстановка слишком сильно ее угнетала, а может быть и все вместе. Уилле определенно тут не нравилось. Даже запах у этого места был особый, какой-то не живой что ли. Сердце начало биться чаще, чем обычно и Уилла сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.
- Прогресс на лицо, обычно ты слышишь только себя. – Она не удержалась и подколола коллегу. А потом не удержалась еще раз: - Может, стоит оставить тебя здесь на месяцок, выйдешь совершенно другим человеком, начнешь прислушиваться к другим. – Усмешка прорисовалась на ее лице, но она была какой-то нервной. Уилла бы абсолютно точно согласилась находиться где угодно, но не в больнице. К ее собственному дискомфорту прибавлялась раздраженность Холдена, который не мог реагировать на все иначе. Он часто путал страх со злостью и поэтому иногда казался последним мудаком. – А ты не сдерживайся, озвучь свои сексистские мысли при паре медсестер, и ситуация сразу будет исправлена. – Оставлять его колкость без ответа Уилла не собиралась. Она даже не заметила, что назвала часть персонала медсестрами – мир немагов был ей ближе и она больше привыкла к нему.
- Что угодно вкуснее, чем это. – Она брезгливо посмотрела на поднос с больничной едой, ощущая ничем не оправданное отвращение, которое разделали они все. Вопрос еды в целом был довольно сложным, когда в одном теле живут четверо, питание становится испытанием. Томми, как и большинство детей, на дух не переносил овощи в любом виде. Эрик, наоборот, предпочитал побольше овощей. Холден мог жить на одних сэндвичах, но его выбор всегда падал в сторону стейка с пивом, причем он терпеть не мог абсолютно все морепродукты, которые существовали на этой планете. Уилла в плане еды предпочитала заказывать обед из немногих закусочных, где всегда выбирала одно и то же. И это – лишь небольшая часть их диетных разногласий. – Помедленнее, пакет не съешь. – Съязвила Уилла, в очередной раз не удержавшись от ремарки. – Чтобы ты и стеснялся? Ты точно головой не стукнулся? – Спросила она с притворным беспокойством в голосе, а потом тихо рассмеялась и сложила руки на груди.
- Больше не спасай. Не так. Ты прекрасно все понимал и все равно сунулся к мандрагорам, не имея никакой защиты. Хотел перетерпеть их крик? Или доказать что-то? Если в следующий раз будет схожая ситуация, но с чем-то пострашнее мандрагор, твое упрямство будет стоить намного больше. – Уилла была серьезна. Она и сама понимала важность работы, но она всегда думала, прежде чем что-то сделать. Возвращение домой на своих двоих или на носилках часто определялось одной вовремя пришедшей в голову мыслью. Наверное, Готорн был настолько упрям, что даже его собственные адекватные мысли предпочитали не ввязываться в спор и обходили его стороной. 
– Я просто проверяю, что ты все еще дееспособен. Я хочу обставить тебя честно и если ты не можешь работать в прежнем темпе, то спор придется отменить. – Уилла соврала. Ей нужно было вовсе не это, она прощупывала обстановку, чтобы понять масштабы ущерба. Уилла не хотела этого делать, она бы предпочла не знать, сделать вид, что все как прежде, но за годы она стала в первую очередь думать о системе – о себе и ребятах как о чем-то целом. Она сама не замечала, что перестала делать то, что ей когда-то нравилось. У нее много лет не появлялось новых друзей, потому что она ограничивала свое окружение теми, кто уже был и коллегами. Изредка в жизни появлялся Айзек, но это было так, удобства ради. Он мог заглянуть в ее сознание и пообщаться с ребятами напрямую, за это он им и нравился, наверное. Но в первую очередь он был просто другом, и они друг другом пользовались, но она уже и не помнила, когда видела его в последний раз. Их жизни шли своим чередом и лишь изредка пересекались. И был дядя Генри, который заменял ей всех – и родителей, и друзей. С ним всегда можно было поговорить и он всегда слушал. И, что немаловажно, верил. Только в его доме они могли быть собой, потому что им было комфортно в той обстановке. Все остальное время они все были Уиллой, а сама Уилла разрывалась между работой и проблемами, чтобы открыть глаза и вспомнить, что слишком многое упускает. – Да ты и в любой другой день не смог бы ничего адекватно оценить. – Усмехнулась она. – Но комплимент повару я передам. – Уилла намеревалась еще пару дней пожить в доме дяди. Это означало, что каждый ужин будет в закусочной миссис Маккой. Ей нравилось то место, значительная часть ее жизни прошла в той забегаловке. Дни рождения, на которых почти никого не было, и просто дни, когда Уилле хотелось побыть где-то еще. В такие моменты она хватала с полки какую-нибудь книжку, занимала свою любимую угловую кабинку, где ее не было видно, заказывала бургер с милкшейком и сидела там часами.
- Не знаю, Ральф на пару дней посадил меня на скамью запасных. Видимо, решил, что мне пора взять пару отгулов, их слишком много накопилось. – Она снова соврала. Врать у нее выходило хорошо, она быстро реагировала и всегда выдавала что-то правдоподобное. Навык выработался, чтобы придумывать отговорки своему поведению. Точнее, поведению ребят. Так, многие знали, что у нее были очки для чтения, которыми она часто пренебрегала, но не о том, что был Эрик, у которого зрение было чуть хуже, чем у нее. Уилла соврала Бальтазару, но не Ральфу, она сразу сказала, что визг мандрагор имел негативные последствия и ей нужно пару дней. Каким бы вредным не был Ральф, он всегда все понимал, особенно важные моменты. Он отправил Уиллу домой и сказал появиться только когда будет уверена, что «соседи в голове перестали путать чья очередь быть главным».

- Пожалуй, я пас. – Хмыкнула Уилла и на пару секунд отвлеклась на пейзаж за окном. – Неправильные медсестры. – Отозвалась она. – Те, которых встречала я, строили всех подряд и никому не позволяли вести себя в твоем стиле. – Она сделала небольшую паузу и продолжила: - Или ты в разговорах с ними поубавил свои сексистские замашки? – Она почти что улыбнулась, но потом как будто передумала и решила сохранить серьезное выражение лица. Ей было не до шуток, а больничная атмосфера вгоняла в жуткую тоску. На его ремарку про пакет она просто закатила глаза и решила не отвечать.
- Не привыкай, я не люблю больницы и вряд ли буду частым гостем. – Все вокруг как будто на нее давило, сжимало тисками и обволакивало паникой. Она знала, что ее страх больниц нерационален, но ничего не могла с этим поделать. – За то, что вытащил меня оттуда – спасибо, но после этого ты сам рванул вперед. Это было твое решение, не мое. – Она все равно стояла на своем. Готорн мог верить в иную версию событий, это было его право, но Уилла не собиралась тешить его эго. У нее была пара паршивых дней. Стресс делал ее раздражительной, ребята были как на иголках, даже Томми как-то притих, предпочитая не лезть в дела старших. Обычно он всегда был чуточку ближе, когда у Уиллы было плохое настроение, как-то смягчал углы и подбадривал своим присутствием, но его было не заметно. – Ты просто невыносим. – Уилла закатила глаза и посмотрела в упор на Бальтазара. – Неужели думаешь, что, если начнешь подкатывать, я поддамся и дам тебе выиграть? – Она не знала, что творилось в его голове, но, если вдруг у Готорна стали появляться левые мысли, нужно было быстро это исправлять. Уилла давно смирилась, что некоторых вещей у нее быть не может. Ее жизнь была непредсказуемой и запутанной. Никто в здравом уме не станет мириться с фактом, что пойти спать может Уилла, а проснуться – кто-то другой. Это не считая всех побочных аспектов ее состояния: панических атак, мигреней и всего прочего. И у нее хватало собственных проблем. Они придерживались рутины, они все еще искали продуктивные способы наладить коммуникацию системы, они адаптировались, вводили новые правила и многие решения должны были приниматься только после обсуждения. Это трудно, это требовало работы и терпения. У самой Уиллы не всегда хватало терпения и она не собиралась ставить кого-то еще в подобное положение.
Прямой вопрос вогнал Уиллу в ступор. С лица исчезли все эмоции, а в мыслях началась неразбериха. Эрик тут же появился, чтобы не дать Холдену забрать контроль, ребята начали тихо ссориться и были заняты собой. Уилла осталась одна и должна была принять решение. Свести все к шутке точно не выйдет, уйти от ответа тоже. Готорн слишком любопытный и чрезмерно упрямый. Им вместе еще работать, в какой-то мере он имеет право узнать. Но это не его дело, это очень личное. Правда открывалась только хорошим друзьям, так как Уилла с ребятами им доверяли и начальству, потому что это был протокол. Но если Бальтазар начнет докапываться до истины, ни к чему хорошему это не приведет.
- А я надеялась, что ты глупее, чем кажешься. - Шутка вышла грустной и Уилла тяжело вздохнула. Она отошла от окна и прошлась по палате, собираясь с мыслями. Сделать это было трудно, ребята спорили, но не вблизи, а подальше. Это все равно сильно отвлекало, но терпеть было можно. - Там, в теплице, была не совсем я. В моей голове живут другие люди. Обычно на работе мы полностью контролируем ситуацию, но мандрагоры, как оказалось, имеют неприятные побочные эффекты для таких как мы. - В мыслях наступила тишина. Это было настолько непривычно, что Уилла невольно насторожилась. - Как выйдешь отсюда можешь сказать Ральфу, что не будешь со мной работать. - Несмотря на все, Ральф был хорошим человеком. Он все поймет, хотя выговор Уилла все же получит. - Он перестанет посылать нас двоих на задания. Но... - Тишина закончилась. Уилла ощутила всю злость Холдена, который переборол Эрика и буквально прорычал: - Уилла, какого хера? - Он резко отпихнул Эрика, который сделал попытку его угомонить: - А ты не лезь, понял? Меня достало, что ты постоянно на ее стороне, вечно убираешь меня на второй план, как будто у меня нет никаких прав в этом чертовом теле. - Он начал повышать голос, сбивая Уиллу с мысли. Голова начинала потихоньку болеть, так было всегда, когда начинался внутренний конфликт. Эрик закрыл уши Томми, чтобы он не слышал ругань, а Уилла продолжила разговор с Бальтазаром: - но не надо трепаться. - Ей не хотелось, чтобы все на работе узнали. Если это произойдет, ей придется уйти из МАКУСА, а Уилла только начала чувствовать себя на своем месте. У них было не так уж и много. Был дядя, который всегда помогал. Было несколько друзей, которые свыклись и принимали их такими, какими они были. И была работа, которая давала цель и какое-то чувство значимости. Ей повезло, что начальство оказалось понимающим. Если ее ситуация начнет создавать проблемы, их понимание в миг испарится, но не быстрее, чем Уилла соберет личные вещи и покинет здание. Возможный исход заставил ощутить ком в горле. Даже не возможный, а вероятный. Собрать свои вещи займет не более минуты, рабочее место Уиллы было в идеальном порядке. Скорее всего сделать это придется рано утром, чтобы никого не было в отделе. Так не придется ничего объяснять. Зайти, сложить личный хлам в коробку, оставить на столе начальника заявление и всю выданную департаментом атрибутику, а потом исчезнуть, как будто ее там никогда не было. Она не знала, куда может податься, если на карьере в МАКУСА будет поставлен крест. Без работы миру магии нечем будет ее удерживать. Наверное, она сможет затеряться среди немагов. Пойти работать в приют для животных, там не нужно образование, да и им всегда нравились животные. Было бы неплохо собрать рюкзак и пройти маршрут тихоокеанского хребта, более четырех тысяч километров от границы с Мексикой до Канады. Уилла всегда хотела это сделать, но это означает, что придется быть наедине с ребятами, а Холден в ближайшее время не утихомирится и будет крайне неприятной компанией. Несколько месяцев наедине друг с другом никому не пойдут на пользу.
- Ага, еще добавь «пожалуйста». - Холден фыркнул, резко вернув ее в реальность. - Нахрена были все эти разговоры про коллективные решения, если ты все равно делаешь что хочешь?! - Уилле хотелось извиниться, но сейчас было лучше этого не делать. Извиняться она будет потом, когда Холден перестанет так сильно психовать и начнет слышать, что ему говорят.
- А какая была альтернатива? Он загнал ее в угол и не оставил выбора. - Эрик, как всегда, вступился за Уиллу. В чем-то Холден был прав. Да он был прав почти во всем, у него были причины злиться. Уилле стало не по себе, и она поежилась. Слышать всех так четко и близко было редкостью. Это означало, что они все делят сознание, поэтому в мыслях такая неразбериха и поэтому начиналась мигрень.
- И это дало ей право делать выбор за всех нас? Зашибись, ее решение стоило нам работы, которая мне нравилась. Я был готов доверять Готорну прикрывать нас, но не сохранять наш секрет. Теперь все узнают, Эрик. – Холден был зол, разочарован и как никогда напоминал того Холдена, который в школьные годы превращал жизнь Уиллы в кошмар. - Пошли вы все, моего мнения никто не спрашивал, разгребайте все сами. - Прошипел Холден и ушел. Уилла заглянула во внутренний мир, но не смогла его найти. Он был где-то, может быть в пустоте, или в другом месте, о котором Уилла не знала. Но он точно где-то был, она была почти уверена, что ни одна из личностей не может просто взять и исчезнуть.
- Было весело с тобой работать. - Она не могла придумать ничего остроумного, ссора сильно отвлекала. Во внутреннем мире Эрик что-то объяснял Томми, но слов слышно не было. Отголоски Холдена все еще были слишком сильны. Посмотрев на Бальтазара, Уилла неодобрительно покачала головой. Надо же ему было все испортить. Если бы не лез не в свое дело, все было бы нормально. Но может это они с ребятами виноваты. Нельзя было забывать, что они не такие, как все вокруг. Что у них не может быть нормальной жизни. Наверное, Холден был прав. Стоило обо всем подумать и принять решение: - А теперь отойди от двери и выпусти меня отсюда, мне надо подумать, что делать дальше. - Она встала перед Бальтазаром, ожидая, когда он сдвинется и она сможет уйти.
- Все будет нормально. - Подбодрил ее Эрик, но это не сработало. Уилла его проигнорировала. Она не знала что сказать.

Конечно, он не поверил. Правда была слишком необычной, чтобы такое признание приняли за чистую монету. Это ничуть не задело Уиллу, ведь когда дядя впервые озвучил свои догадки касательно ее провалов в памяти и странного поведения, она тоже ему не поверила. Из всех, кто был в курсе, только Айзек не обвинял ее во лжи. Когда Уилла все ему рассказала, с позволения ребят, конечно же, он как-то оживился и воскликнул «О, круто! Когда я смогу с ними познакомиться?» Это было неожиданно и настолько нерационально, что Уилла ни от кого не ждала схожей реакции. Тем более от Готорна, который вообще не должен был знать. Если бы не мандрагоры, все было бы как прежде.
- Ты серьезно полагаешь, что я стала бы шутить о таком? - Спросила Уилла, сохраняя спокойствие. Но спокойствие было только внешним, внутри ее пожирала паника, а больничная обстановка только усугубляла положение дел. - Иногда бесишь, но дело не в этом. - Призналась она, собираясь с мыслями. - Я говорю абсолютно серьезно. Не хочешь верить - твое дело. - Она не хотела вдаваться в подробности и рассказывать слишком много. Это было очень личным и всю правду знал только дядя. Черт, сама Уилла не помнила огромную часть своего детства, и много школьных воспоминаний были где-то заперты. - Вести себя как? Говорить правду? - Она усмехнулась, действительно не понимая, что именно Бальтазар имел в виду. Он ей не верил и это уже ставило крест на совместной работе. Показываться в офисе каждый день, быть на иголках, думая, рассказал он кому-то или нет, натянуто здороваться и делать вид, что этого разговора не было, так она не сможет. Ей будет некомфортно, начнется паника и кто-то из ребят будет вынужден занять ее место. Это будет означать еще больше потерянного времени, больше дыр в памяти и ухудшение состояния всей системы. Годы прогресса полетят к чертям. Оно того не стоит. - Не парься, тебе не придется терпеть мое поведение. Я сделаю одолжение нам всем и уйду. Теперь выпусти меня. - Снова попросила она. Высказать решение вслух оказалось проще, чем она думала. Конечно, ей не хотелось увольняться, но, когда это Уилла получала что хотела? Вся их жизнь строилась на компромиссах, и она привыкла ставить «мы» выше, чем «я». Какие-то незначительные решения они еще принимали по отдельности, но все важные, которые прямо или косвенно затрагивали их всех, решались только сообща. Уилла сначала злилась и обижалась, что ей всю жизнь приходилось делить тело и свое время с кем-то еще, но потом стала чуть старше, узнала ребят поближе и решила, что они заслуживают и право голоса, и личное время.
Готорн оказался упрямее, чем ей казалось, отказавшись ее пропускать. Хотел совсем ее добить? Сдвинуть его в сторону было не под силу, обычно в такие моменты в дело вступал Холден, но он был так же упрям, как и Бальт, если не упрямее. Еще он был зол, имел на это полное право и вытянуть его на поверхность силками не смог бы даже Эрик, который отдалился и, видимо, вел разъяснительную беседу с Томми.
- Не голоса, а люди. - Поправила его Уилла. Ребята были такими же реальными, как и она сама, поэтому называть их просто голосами было неправильно. - У нас есть веская причина не подпускать к себе людей, тебе не кажется? - Она сначала хотела по привычке сказать «у меня», на людях они всегда были Уиллой и полностью подражали Уилле, поэтому говорили «я», а не «мы». Но сейчас ситуация слегка изменилась. Не только у Уиллы была причина держать всех на расстоянии, у ребят тоже. Хуже всего было Томми. Хотя во внутреннем мире он мог делать что угодно и быть ребенком, тут, снаружи, ему было на сильно радужно. Уилла это знала, даже если Томми никогда не заводил этот разговор. Хотя не раз и не два намекал, что хочет завести собаку, или кошку, или хоть что-то. Они отказались от этой идеи. Томми, конечно, расстроился, но понял. Любой питомец — это ответственность, и, если они не уверены, что смогут смотреть за животным, лучше его не заводить. Если бы они жили с дядей, разговор был другим, но они жили отдельно.
- Тут и расценивать нечего. Я сдаюсь. - Она развела руками, принимая поражение. Сделать это оказалось сложнее, чем вслух сказать о решении уйти с работы. - Тебе не нужно меня вынуждать, решение уже принято. - Она слабо ощутила чье-то согласие, скорее всего Эрика. Холден мнение уже озвучил, очень громко и ясно. Скорее всего дальше последует еще несколько разговоров, в конце концов им надо принять решение что делать дальше. Они все только начинали полностью осознавать, что в равной степени являлись частями единого целого и, соответственно, коллективно несли ответственность за поступки друг друга.
- Ну ладно. Но я не могу рассказать много без их одобрения. - Она нехотя согласилась. - Эрику двадцать девять, он алхимик. Любит помогать, присматривает за всеми нами. Холден чуть младше, он аврор. С ним очень трудно, но он не такой уж плохой, хотя сейчас он от меня не в восторге. Томми двенадцать, ему сложнее всех, но он всегда на позитиве. - Она не могла сказать больше, это было их дело, не ее. Если Уилла скажет что-то лишнее, Холден просто взорвется. Она не хотела сильно распространяться о ребятах, они согласия не давали. Сказать о причине ее сломанного разума не могла — это было очень личное и она сама знала обо всем без особых деталей. - Знает мой дядя, пара друзей и начальство. Шефу было в целом все равно, а Ральф быстро привык и не подает виду, даже если замечает, когда я не совсем я. - Больше она никому не говорила. Главная причина существования ребят - ее защита, поэтому чем меньше людей знает, тем лучше. - Самое худшее - мандрагоры, как выяснилось. Но в рабочие дни мы держим все под контролем. Все проблемы, с которыми мы сталкиваемся в личное время касаются только нас. - Она осторожно подбирала каждое слово, чтобы не портить внутренние отношения еще сильнее. Даже если бы и могла рассказать подробнее, все равно бы не вышло. У нее ушли годы, чтобы начинать все понимать и принимать, и все равно каждый день они стараются как-то упростить свое существование, узнают что-то новое и находят решение проблем по мере их поступления. Уилла надеялась, что Холден с психа не выкинет что-нибудь эдакое. Ей бы не хотелось проснуться в каком-нибудь неизвестном городе, потому что он вспомнил, что изначально был бунтующим озлобленным подростком. - Хватит издеваться, Готорн. - Устало начала Уилла. - Ты выиграл, я проиграла. Если тебе так интересно, почитай пару научных работ, но не нужно устраивать мне допрос. - Любопытство было понятным, поначалу всем ее близким, кто был в курсе, хотелось знать каково это. Кому-то хватало такта задавать вопросы осторожно, кому-то, вроде Айзека, хватило смекалки повременить и спросить все у ребят, когда они начинали чувствовать себя комфортно и быть собой. Дядя поначалу вел себя почти как Бальт, но он их вырастил, поэтому говоря с ним они чувствовали себя в безопасности, потому что полностью ему доверяли.

Уилла не могла понять, Готорн действительно поверил, или сделал вид, что поверил? Ей всегда было проще не доверять людям, держать всех на расстоянии вытянутой руки и относиться к ним с долей опаски. У неё не было обычного детства, дядя смело взял на себя все родительские обязанности, но вёл себя иначе. Он не принуждал Уиллу к общению со сверстниками, у его друзей детей не было и Уилла проводила время с ним и его знакомыми, которые обращались с ней как с равной, а не как с ребёнком. Они втихаря наливали ей пива, когда она стала постарше, потом давали пострелять на заднем дворе, учили водить машину и втягивали в разговоры о их работе. Все друзья дяди Генри были из Квонтико и разговоры явно не были заточены для подростковых ушей.
- Решение не только за мной. - Произнесла она и потупила взгляд. Было странно признавать, что она не полностью контролирует собственную жизнь. Для себя она полностью признавала, что они все - часть единого целого и компромиссов не избежать, но озвучивать этот факт было непривычно. - Ты не можешь помочь. - Она покачала головой, подумав, что Готорн имел в веду не ту помощь, о которой говорил. - Мы такие, какие есть и это не исправить. - Сказала Уилла, а потом поспешно добавила: - Не то чтобы там было что исправлять. - Они привыкли, никто из них не знал другой жизни, поэтому понять других людей иногда было сложно. Каково это, когда в голове нет других голосов? Ей было сложно понять сам концепт общепризнанного определения нормальности. Она никогда не была в полном одиночестве, даже когда вокруг не было людей, она не была одна.
- Со мной. - Призналась Уилла и сделала шаг назад, смирившись, что никто ее так просто отсюда не выпустит. Отчасти ей хотелось, чтобы кто-то из сотрудников госпиталя открыл дверь и она смогла быстро выскользнуть, но чтобы ей так повезло? Такому не бывать. - Пока что ребята недоступны. И они вряд ли так сразу дадут понять, что они это не я. - Холден был зол и не любил кому-то доверять. Эрик всегда подходил к таким вопросам рассудительно и осторожно, вот Томми мог забрать контроль и поздороваться, раз уж тайна раскрылась, он был общительным и тянулся к людям, хотя знал, что может быть собой только с теми, кого одобрили старшие. Но он был ребенком, он был расстроен ссорой и явно не в настроении для разговоров.
- Говорю же, не мне решать, у нас демократия в большинстве вопросов. Когда... - она сделала паузу, подбирая слова, - все придут в норму, мы все обсудим. - Она не хотела говорить, что Холден вспылил, это выставило бы его в дурном свете, а Уилла не хотела, чтобы кто-то считал его плохим. У Холдена были проблемы, как у всех, и он реагировал на некоторые вещи особенно громко. Пусть у них с Уиллой были не самые лучшие отношения, особенно поначалу, но его вины в этом не было. - Я не могу много рассказать, по крайней мере не о ребятах, они должны дать добро на такие разговоры. И у нас есть темы, на которые мы никогда не говорим. - Вся система не обсуждала то, что сделало их такими. Это было под запретом. К такому разговору они не были готовы, особенно Уилла и Холден, их могло накрыть флэшбеком, а это зрелище не из приятных. К тому же это могло нанести им вред, или что-то вроде того. Дядя пытался объяснить, но смысл заумных слов все время ускользал, поэтому он просто сказал не раскапывать воспоминания, пока они все не будут готовы. - И вот еще одна причина, Бальтазар. Работа - одно из немногих мест, где к нам не относятся как к чему-то поломанному. Мы не хотим особого отношения. - Пусть изначально они все хотели разные карьеры, но во всех профессиях была одна общая цель - помогать. Они знали, что это опасно, и что все может плохо кончиться, но что-то, что было общим у них всех, тянулось к этой цели. Они не могли этого объяснить, даже дядя Генри со всеми его заумными словами, не смог.
- Сложно сказать. - Она задумалась, пытаясь сформулировать ответ. - Я не помню, чтобы была одна. Поэтому много лет это казалось мне нормальным. И речевые обороты оттягивали понимание, что у всех остальных все устроено иначе. Ну знаешь, "как сама не своя, внутренний голос, время пролетело незаметно" и все такое. В школе я начала замечать некоторые вещи и все стало выходить из под контроля, тогда уже заметил дядя и докопался до истины. - Она не стала вдаваться в подробности, они были личными. Нельзя же рассказывать вот так сразу, что находила у себя вещи, которых не покупала, что постоянно теряла время, что с ней слишком приветливо здоровались люди, которых она видела впервые в жизни, что находила гневные записки во всех своих заметках. То время давно прошло и она редко вспоминала школьные годы, точнее она предпочитала вообще о них не думать.
И тут произошло чудо - в палату вошел сотрудник госпиталя. Он виновато поправил очки на переносице, решив, что помешал разговору, но Уилла не дала ему и слова вставить. Она притворно бодро улыбнулась: - Все в порядке, я как раз уже ухожу. - Затем посмотрела на Бальтазара: - Потом договорим. - Ей хотелось поскорее уйти. Разговор прошел на удивление лучше, чем она предполагала, хотя ссора с Холденом все усложняла, но у них был шанс остаться на работе. Она верила, что Бальт не станет трепаться, хотя будет выдавать по миллиону вопросов в день. Но ей нужно было уйти и быстро - больничная атмосфера угнетала и упорно подталкивала в сторону паники. К тому же, ей предстояли долгие и, скорее всего, громкие обсуждения с ребятами. Для этого ей было нужно пространство. Дядя не будет против, если Уилла останется у него еще на несколько дней, а Ральф без проблем даст еще пару отгулов. Пусть предвидеть реакцию на мандрагор было невозможно, рассказать тайну Бальтазару было ее решением, и ей надо взять ответственность перед ребятами. Для этого больше подходило тихое уединение загородного дома дяди, чем ее маленькая и порой угнетающая городскими шумами квартирка в Бруклине. Она слабо улыбнулась Бальту и ушла.