Ифа сидит за рабочим столом. Невидящий взгляд упирается в стоящую в рамке фотографию со свадьбы. Две семьи, она и Фрэнк по центру. Все улыбаются, Ифа, чуть наклонившись к отцу что-тотему говорит. Любой смотрящий подумал бы, что говорит что-то хорошее. Нет. Камера не смогла запечатлеть то, что улыбаясь как в последний раз, дочь шепчет на ухо отцу «я тебя ненавижу». Последние слова, которые она сказала ему наедине. Они все еще виделись, когда было необходимо. Чистокровные семьи всегда посещают одни и те же мероприятия, и окружающие ждут определенного поведения. Конечно Ифа подыгрывает. Но оказавшись с отцом наедине, всегда молчит. Я тебя ненавижу. Последний разговор между отцом и дочерью. Другого не будет. Ифа сначала сопротивлялась. Делала, что могла. Могла она немного. Никто не мог помочь. Даже дед. Подчиняясь своим семейным законам, не посмел нарушить слова, данного сыном. Так мечты Ифы разлетелись осколками. Звон битого стекла, обвинения и постоянные семейные скандалы. Все за плотно закрытыми дверями особняка Бёрков. Что ее в конец доломало? Не стало матери, не стало соратника в семейной борьбе. Одна против Бёрков. Никто не выдержит. Даже она. Данное отцом обещание забрало у старшей дочери семью, наследие и мечты. Все, что она смогла - отвоевать право сохранить фамилию и забрать себе их эльфа. Наследство за победу не считает. Всегда было плевать. Уже не помнит, сколько денег получила от деда. В ее распоряжение давали какое-то имущество? Не сможет сказать с уверенностью. Ей от них ничего не нужно. И все равно скучает. Не была в особняке со свадьбы. Не была на острове, на своей земле. Вычеркнуть. У Ифы нет земли. Ненормальная любовь к особняку, острову и к наследию Бёрков принадлежит другой Ифе. Незамужней. Счастливой, насколько это было возможно. Есть Ифа до и есть Ифа после. Они разные. У прежней были мечты и планы, были друзья, которым не нужно было врать в лицо, что все замечательно. Семейная жизнь просто супер, слов нет. Каждый раз. Ложь и вранье. Может, ее собственная вина. Даже не пыталась наладить отношения. Сообщила Фрэнку, что не станет его к себе привязывать, что он волен делать что хочет, не делая правду достоянием всего сообщества. У Ифы не было времени делать, что она хочет. Она не знала, чего хочет. Хотела особняк на острове, магазин в Лютном переулке и быть наследницей. Ничего из вышеперечисленного не вышло. Теперь все будет принадлежать ее отцу и его зарубежному ублюдку. Желание придушить бастарда с годами не прошло. Но и не усилилось. Это прогресс.

Ифа подталкивает рамку с задней стороны. Она падает вниз. Стук металла о дерево. Локти на поверхности стола, ладони закрывают лицо. Устала. Заслужила все это? Возможно. Никогда не была примерной дочерью или просто хорошим человеком. В отличие от Фрэнка. Иногда притворялась, что читает новости, на самом деле наблюдая за мужем. Задавая себе вопрос, почему происходит то, что происходит. Правда в том, что он - случайная жертва в борьбе за семейную власть. Было бы проще, если бы на месте Фрэнка был кто-то другой? Да. Кого можно было ненавидеть и кто ненавидел бы ее. Все было бы просто и понятно. Можно было бы действовать без страха за чужую репутацию. Поэтому отец выбрал Лонгботтома? Знал, что у дочери есть границы, которые не перешагнет? Не сможет открыто действовать против него, не подставив кого-то другого. Обезопасил себя со всех флангов. Отец намного умнее, чем думала в детстве. Недооценила. Сама виновата.
- Третьи сутки на работе. Еще пара часов и поставишь рекорд. Личный, разумеется. - Ифа поднимает голову и смотрит на человека в дверях. Стоит, оперевшись о косяк. На лице - язвительная ухмылка. Но он не язвит, это просто такое лицо. Его голос всегда насмешливый, с норвежским акцентом. Человека зовут Айнар Линдгрэн, один из ведущих исследователей отдела. Многие говорят, никто не знает, сколько ему лет. Спекулируют, что Фламель был ему другом и отдал половину своего камня. Что слишком долго экспериментировал с маховиками времени и были последствия. Многие говорят, Айнар безумен. Многие говорят, он неприкасаем, никто не может уволить Айнара. Слухи разнятся. Кто-то утверждает, что он сам в тайне управляет отделом. Другие уверены, что он настолько умен, что никто кроме него не сможет выполнять его обязанности. Ифа не знает, что из всего правда. Знает, что Айнар немного странный. Не признает ничьей власти и ему это позволяют. - Скажи мне, Айнар, сколько тебе лет? - Спрашивает Ифа и доброжелательно улыбается. Мужчина проходит в кабинет и садится в кресло. В котором обычно спит Ифа, когда очень много работы.
- Ты всегда задаешь неправильные вопросы, поэтому получаешь ненужные ответы. - В насмешливом произношении слышится вызов. Ифа оживляется на глазах. Ей нравится вызов. Айнар предлагает угадать, какой вопрос правильный. Так тому и быть. На лбу появляются морщинки. Она молчит ровно десять секунд: - Почему ты здесь? - Спрашивает норвежца. Его смешок звучит как довольное восклицание. Один раз хлопает в ладоши. - Я всегда знал, что ты умная. Никто никогда не хочет задавать правильных вопросов. Но твой - верный, поэтому я отвечу. Я тут, чтобы подарить тебе историю. - Айнар - безумец, Айнар - чудак, Айнар - гений и, по всей видимости, еще и загадка. Играет словами и приглашает вступить. Ифа не откажет. Она готовится слушать его историю и он это видит. - Я вижу все, кроме того, что происходит у меня за спиной, Ифа. И история про человека, который раньше меня увидел, что у меня за спиной - опасность. Я не заметил, потому что наблюдал за человеком, изучающим маховики времени. Никто с таким интересном и желанием не смотрел на маховики времени, как тот человек. - Ифа напрягается. Но внутренне. В сознание продирается страшная мысль, что он знает. Айнар знает, что она планирует выкрасть один маховик из тех, над которыми трудится норвежец. Давно планирует. Чем это грозит? Ничем хорошим. Самое верное решение сейчас - слушать. - Айнар не заметил, что у него за спиной предатель. Заметил человек, в отражении маховика. Человек мог остаться на месте, но решил вмешаться. За это Айнар всегда будет благодарен. Но Айнар любит свои исследования, поэтому не может позволить их украсть. - Это конец. Сердцу падает в пятки и Ифа замечает, что ей все равно, что с ней станет. Надеется, что от неверных сотрудников избавляются. Надеется, что не Азкабан. Каждый должен умереть, и это правда. Кому навредит ее смерть? С этой мыслью жила весь рейх Темного Лорда. Не поддерживала его и Пожирателей, отказывалась. Выступала против. Почти открыто. Ждала, что в любой момент за ней придут. Ее смерть не навредила бы никому. Может, многое бы исправила, а ей уже было бы все равно. Наказание лучше Азкабана. Не знает, что ожидать от такого, как Айнар. - Я не люблю воров, но люблю друзей. Еще сильнее ценю друзей, которые мне помогли. Как ты в тот раз. Еще мой отец говорил, знаешь что? Защищай тех, кто позади, уважай тех, кто рядом и борись с теми, кто стоит против. На моем языке красивее звучит, но смысл тот же. Я сказал, что подарю историю, но не сказал, чью. То, что я рассказал - просто причина, а не сам подарок.  - Он достает что-то из кармана и кладет на стол перед Ифой. Она разворачивает грубую ткань. Маховик времени. Поднимает на Айнара удивленный взгляд. - Я дам тебе твою историю, потому что она - твоя и ты имеешь право ее исправить. Никто никогда не узнает про этот маховик, он не числится ни в одном регистре всего Министерства. - Последние слова говорит нараспев. Откидывается на спинку кресла и сцепляет пальцы в замок. Подносит их к губам, пряча улыбку, и смотрит на Ифу.
- Спасибо, Айнар. Как я могу отплатить? - Все что-то хотят взамен. Такие правила. Так всегда. Но норвежец обиженно цокает языком и отмахивается: - Выслушай совет и мы квиты. Только слушай внимательно. Договорились? - Ифа неспеша кивает головой. Мужчина, повременив, говорит приглушенным голосом: - Никогда не ожидай ничего хорошего, только так сможешь избежать всех разочарований. - Расцепляет пальцы, снова хлопает в ладоши, потирает руки и резко встает с кресла. - Я все сказал и теперь мне пора. - Ифа прощается с мужчиной и, отодвигая стул, стает на ноги. В глазах - отблеск надежды. Первый за годы. Заворачивает маховик обратно в грубую ткань, убирает во внутренний карман и уходит с работы на полчаса раньше положенного. Никто ничего не скажет, она и так работает слишком много. Чтобы не мозолить глаза Фрэнку и не играть в молчанку в собственном доме.
Дома ее встречает запах еды. Неожиданно. Снова забыла какую-то важную дату? Убивает себя работой, поэтому часто забывает даже собственный день рождения. Даже день свадьбы, повод, чтобы открыть бутылку и вместе выпить за трагедию и испорченную молодость. - Что я забыла? Говори сразу, потому что я понятия не имею что за повод. - Садится за стол. Впервые за долгое время у нее приподнятое настроение. - Но каким бы он не был, у меня для тебя подарок. Если повезет, самый последний. - Достает из кармана сверток и, держа в руках, теребит край ткани. Может, все можно исправить. Опасно и последствия непредсказуемы, но что еще остается? Ифа терпеливая. Ифа может стиснуть зубы и ждать нужного момента. Но не знает, сколько терпения в запасе у Фрэнка. Ей было его жаль. А еще ее бесили нормы поведения в элитном чистокровном обществе. И что ей до сих пор не хотелось позорить фамилию. Как и ему. Иначе, можно было развестись, проститься и разойтись своими дорогами. Но сам факт разрыва брака в волшебных семьях довольно редок, поэтому считается дурным тоном. Поэтому бросить Фрэнка она не могла. Как и не могла даже попытаться стать настоящей женой. Было настолько тошно играть свою роль на публике, что сама идея приложить старания и сделать ложь правдой казалась немыслимой. Стоит отдать ей должное - всегда была верна. За исключением ночи перед свадьбой. Слишком много виски, ненависти и желания хотя бы раз распорядиться своей жизнью по собственному усмотрению. Но это не считается. Технически, Ифа ни разу не сделала ничего, что могло плохо отразиться на репутации ее семьи. Она ненавидела живых Бёрков. Молча. Но не мертвых. Не могла позволить, чтобы кто-то, смотря ей в спину, сказал, что дочь Астрид - позор для династии. Родиться в такой семье - ответственность, которая никогда не заканчивается. И не закончится. Передастся следующему поколению, но это не ее проблема. За это отвечают ее сестры и ублюдок ее отца.

Ифа оглядывает пустую комнату и невольно задается вопросом: а где все? Риторическим, разумеется. Когда то у нее были друзья. Те, с кем можно поделиться мыслями. Немного, но были. Когда-то у нее была семья. Не совсем любящая, но все же семья. Ифа бы за них убила. Почти за всех. Без вопросов. А теперь? Связь с друзьями истончилась и почти пропала. Связь с семьей оборвана. Напротив нее сидит почти незнакомец и ее единственный за долгое время разговор не о работе, не лживый, не из вежливости, произошел час назад с Айнаром. Неожиданный, но приятный. Ифа начинает понимать, что нарочно оттолкнула всех. Отталкивала месяцами, чтобы меньше врать и притворно улыбаться. Так было нужно. Для себя. Для них? Возможно. - Ты и не должен был. - Спокойно отзывается. - Я говорила, ты ничем мне не обязан и волен поступать как считаешь нужным. - В ее силах было только это. Дать ему призрачную свободу и не задавать лишних вопросов. Никогда не лезла в его дела. Даже не думала, что на это есть право. - Я не приходила домой, чтобы у нас обоих был шанс на одиночество. - Они оба в тонущей лодке. Поэтому не считает нужным привирать и приукрашивать. Фрэнку, чтобы добиться прямого ответа, нужно просто задать вопрос. Тогда Ифа ответит. Но не раньше. Считает политику правильной, для данных условий. Поэтому все свои проблемы решает самостоятельно. Не лезет за советом, не спрашивает мнения. Полная автономность. В Отделе долгое время было тяжело. Опасно. Шпионы Волдеморта в Министерстве пытались наложить руки на работу отдела. Некоторые противостояли. Такие, как Ифа - из принципа. Как Айнар - из любви к собственному труду. Как несколько других работников, со своими причинами. Для всех окружающих у Ифы всегда все нормально. Что бы не происходило. Не помнит какого это - полагаться на другого.

На столе появляется ужин. Ифа подмечает, что к некоторым блюдам причастен эльф. Ничего не скажет. Залпом выпивает вино. - Морт. - Говорит спокойно. Эльф появляется позади. Всегда незаметный, но всегда все видит и знает.
- Хозяйка чего-то желает? - В больших глазах существа желание угодить и верность. Редкое качество для волшебников. Врожденное для эльфов. Через секунду взгляд Морта меняется на понимающий. Всегда без слов понимает, что нужно хозяевам. Видит по Ифе, что она устала, долго не спала и рабочие неприятности наложили отпечаток. Эльф знает, что это значит. Хозяйке нужно выпить. Щелкает длинными узловатыми пальцами, в кубке, где только что было вино, появляется ирландский виски. Благодарно кивает домовику и он отступает. Ифа возвращает внимание к Фрэнку.
- Действительно. Не помню тебя таким разговорчивым. Где мне еще быть? У меня никого нет, если ты намекаешь на это. - Сдержанная улыбка трогает ее губы, прежде чем она делает небольшой глоток виски. Кубок скрывает улыбку, которая пропадает, как только Ифа ставит виски на стол. - Продолжай, я слушаю. - И она слушает. Не перебивает. Первый откровенный разговор. И, если повезет, последний. Она не притрагивается к еде. Это - реакция на усталость. Она не допьет виски, ей просто нужно небольшое напоминание о доме. Чтобы стало легче. Она сама не замечает своих привычек. Их замечает Морт. Все до единой. До чего интересные существа, рады служить и ничего не просят взамен. - Разумеется меня устраивает, что у меня отняли право выбора и выгнали из моей страны. - Вот и первая колкость за всю продолжительность брака. Не зная, Фрэнк давит на два больных места - на факт, что у нее отобрали абсолютно все, и на факт, что это сделала ее семья. У Ифы много больных мест. О которых она забыла и о которых даже не подозревает. - Не было ссор, потому что мы ни разу не разговаривали. По крайней мере открыто. - Не торопится делиться содержимым свертка. Старые привычки не умерли до конца, ей все еще интересно сначала выслушать, потом действовать. - Я знаю. Тебе нужно то, чего я не смогу дать. - Ощущает виноватый укол совести. Но это - не ее вина. У них никогда не было разговора о детях. Если бы был, она бы отказала. Ни к чему обрекать невиновного на все это. Стоит посмотреть в прошлое на Бёрков и увидеть, что происходит в таких случаях. Еще одна Ифа этому миру не нужна. Она усмехается и снова отпивает виски. Ощущает приятное тепло. - Тебе серьезно нужен ответ на этот вопрос? - Все и так очевидно. Ифа любила то, что стояло за ее фамилией. И у нее все отобрали. И это было крайне неприятно. Она любила мать, хотя поняла слишком поздно. Тоже было неприятно. Ей не понравилась. Третий раз ей подобное не нужно. Держит все эмоции под замком. Там, где они не станут мешать разуму. Там, где им самое место. А Фрэнк? Привыкла и научилась уважать. - У меня есть решение. То, которое не послужит началом сплетен, не навлечет позор на твою семью и не отдаст меня обратно в распоряжение моего отца, который непременно снова от меня избавится. - Холодная правда. Произнося эти слова, крепче сжимает кубок. Она не может снова стать угрозой для Деклана, это может быть опасно. Но если все получится, ей не придется. - Я собираюсь все исправить, можешь присоединиться, если пожелаешь. - Распахивает сверток из грубой ткани. Маховик времени почти новый, хотя на самом деле жутко старый, искрится надеждой и возможностями. Ифа пододвигает устройство ближе к Фрэнку. - Если все сделать правильно, ты снова будешь свободен, а у меня будет шанс стать свободной. Но это - опасно. Очень. - Отодвигает от себя тарелку, а затем и кубок. Проводит пальцами по устройству. Есть причины, по которым маховики хранятся в в Отделе Тайн. Почему за ними пристально следят. Почему попытка выкрасть казалась почти самоубийством, но в то же время оправданным. Время - не игрушка. Но в их случае может стать полезным инструментом. - Как насчет самого креативного развода за всю историю? - Кажется, слышит сдавленный писк эльфа за своей спиной. Он хочет что-то сказать, выразить опасения, предупредить. Необходимость служить и обязанность оберегать конфликтуют. Он не знает как поступить. В конце концов сдается. Решает, что сохранность хозяев важнее. - Не надо, маховики стоили жизни многим волшебникам. - Он знает. Он слышал истории. Когда события ломались из за перемены в прошлом и когда маги переставали существовать, потому что не рождались. И когда Министерство узнавало и наказывало очень жестоко. Морт прикусывает пальцы и смотрит снизу вверх. Топчется на месте и еле слышно поскуливает. Ифа вздыхает и поворачивается. Всем видом внушает ему спокойствие. Ни разу не наказывала эльфа и не собирается начинать. - Морт, успокойся. Разве не будет лучше, если бы мы снова могли быть на острове? Как раньше? - Начинает мягким тоном.
- Да, но... - Не дает ему продолжить: - Станет хуже, если мы с хозяином просто разведемся и мы с тобой вернемся на остров сейчас? - Морт задумчиво чешет голову, пока вытаскивает скрытый смысл из слов хозяйки. Понимает, что она имеет ввиду и боязливо кивает. - Я прошу никому ничего не говорить, не пытаться вмешаться и остановить. Вне зависимости от обстоятельств, ты понимаешь? - Ифа знает, что из страха за хозяев любой эльф может решить поступить согласно собственному мнению. Поэтому не хочет просто приказывать. Хотя в голосы слышится строгость. Лучше донести до Морта суть, чтобы сам понял, чем грозит альтернативный вариант. Тогда не станет путаться под ногами. - Да, я не буду мешать. - Обещает, хоть и нехотя. Этого должно быть достаточно. И план должен сработать. Фрэнк прав, продолжать послушно исполнять свои роли - глупо. Ни к чему не приведет. И будет только хуже.

- Почему? - Иногда бывает прямолинейной. Ифа намеренно держала Фрэнка подальше. Отстранялась. Чтобы ни у кого из них не возникало желания падать в банальности и усложнять ситуацию к примеру, такими ужинами. Решение казалось логичным и рациональным. Ифа верит, что сердце - просто мышца, а все эмоции в мозгу. Значит, их можно контролировать. Свои и чужие. Видимо, ее теория не совершенна. Взять под контроль злость и разочарование касательно семьи не смогла. Вероятно, некоторые вещи прощать не умеет. Как предательство.
- Раз уж мы разоткровенничались... Я знаю, что мы сами виноваты, что ничего не вышло. Но эту ситуацию создали не мы. Не ты. Я и отец. Претендовали на одно и тоже и он выиграл. - Взгляд смотрит в пустоту. Так кажется с виду. На самом деле - в прошлое. Время, когда еще знала, что за человек ее отец. Но Ифа до сих пор не знает. Пройдут годы, прежде чем она поймет, что Деклан проявил милосердие. В его понимании. Что отец считал, амбиции дочери не приведут ни к чему хорошему. Если она получит все в свое распоряжение, вороны слетятся как только не станет ее деда. Женщина во главе маленькой империи Бёрков. Сочтут легкой добычей и ошибутся. Дочь их уничтожит, но это отразится на семейном деле. К тому же, наследство - его. По праву рождения. Деклан считал, что проще разбить ее глупые мечты сразу. Замужество было самым безболезненным вариантом. Конечно он бы никогда не навредил дочери физически. Но война за власть в семье никому не нужна. А Ифа как раз ее начинала. - Пару раз приходила в голову идея, что так лучше. Если бы я продолжила, неизвестно во что бы превратилась. Но это просто попытки убедить себя, что я могу продолжать спектакль. Теперь могу узнать второй исход наверняка. - Глаза становятся задумчивыми. Ее жизнь, которая ее по праву, теперь так близко. В очередной раз. Нужно лишь протянуть руку и схватить. Как снитч. Все же предыдущий провал заставляет задуматься, что она не ловец и гоняться за снитчем против правил. Правила нарушить можно, цель того стоит. Узнать наконец, какой была бы жизнь в особняке. Ифа на глазах становится решительной. Есть шанс перестать быть чьей-то собственностью. Отец распоряжается жизнями дочерей по собственному усмотрению и никто не может ему помешать. Можно сказать, что отчасти Ифе повезло - Фрэнк не тиран и настолько далек от образа Деклана, насколько возможно. Все могло быть печальнее, но этот ошибочный союз Фрэнку не нужен. Вдвоем проще все исправить.
- Откуда тебе было знать, я никогда не заостряла внимание на собственных предпочтениях. - О ее предпочтении виски знали трое: она, ее дед, который привил эту тягу, и эльф, который неизвестно как знал все, что касалось хозяев. - Если ты так считаешь. - Соглашается, хотя считает, что если бы захотела, могла бы скрывать. Никто бы не узнал. Ифа хранит много секретов. Которые касаются ее и других. И которые связаны с работой. Не раскрывать информацию буквально входит в обязанности. Но Ифа бы не опустилась до измены. Не после того, как вскрылась интрижка ее отца. Не хочется уподобляться образу, который так сильно презирает. А раньше, в детстве, обожала его. Не понимает, что уже стала другой. Все страшатся перемен, поэтому, когда они наступают, даже не замечают, что изменились. - Ты ничего не знаешь, Фрэнк Лонгботтом. - Позволяет себе улыбнуться и покачать головой. Безусловно недооценивает внимательность мужа, но слишком много фактов хранит в секрете. Такая с детства. Когда сестры бежали к родителям, если что-то было не так, Ифа всегда отмалчивалась. Разбиралась со всем сама. Это в привычку вошло, держать мысли при себе и разбираться с проблемами в одиночку. Она автоматическим движением крутит кольцо на безымянном пальце. Еще одна привычка. Взгляд все время возвращается к маховику. Устройство притягивает к себе внимание. Смотреть на устройство при ярком свете иначе. В полусумрачном освещении кабинета, под воздействием эмоций, маховик казался самым обычным. Теперь есть шанс посмотреть свежим взглядом. Становится ясно, что устройство выглядит старым и новым одновременно, потому что прототип. Безумная идея Айнара, его эксперимент. Часы на цепочке отливают золотом, установленные колесики отвечают за время назначения. Ифа не может оторвать взгляд. Что-то в ней хочет разобрать маховик и понять, как все устроено. Нельзя. Они сделают, что нужно, потом она вернет подарок Айнару. Оставлять у себя слишком опасно. Искушение использовать будет слишком велико. Нельзя этого позволять. Но такие возможности! «Которые могут привести к ужасным последствиям». Приходится себя одернуть. Сделать глубокий вдох и заставить сердце стучать медленнее. - Да, именно это я и предлагаю. Вернуться в прошлое и все исправить. - Ифа встает, обходит стол и останавливается рядом с Фрэнком. - Раз мы все решили, надо тебе вернуть. - Кольцо поддается не сразу. Ни разу не снимала. Прикладывает чуть больше силы и свадебное кольцо снимается. Снять обручальное оказывается проще. Кладет оба на стол и смотрит на свою руку. Светлая полоска на безымянном пальце заставляет руку выглядеть незавершенной. Со временем это пройдет.
- Время - не моя специальность, но насколько знаю я, маховик отправит нас в нужное время и на то же самое место, где мы его запустили. Остаться в прошлом надолго нельзя, обычно максимальный срок - несколько часов. Но это - личная игрушка Айнара, насколько я поняла. Поэтому ничего нельзя сказать наверняка. Ты же помнишь Айнара? Высокий чудаковатый норвежец неопределенного возраста. Изъясняется странно. - Не знает как по другому описать этого человека. У него одно из тех редких лиц, для которых не придумали слов. Ифа вспоминает все, что слышала о маховиках. Не так много, на самом деле. В Отделе не принято делиться исследованиями. - Нельзя, чтобы прошлые мы увидели настоящих нас. Время не любит парадоксы. Это может быть крайне опасно. - Все это говорят, но никто не вдается в детали. Определить что вызывает парадокс и как это отражается на времени невозможно. Не для Ифы. Ругает себя, что не задала эти вопросы Айнару. Слишком увлеклась его шарадами. Но он бы не ответил. Сказал бы, что она снова задает неправильные вопросы. Нормального диалога с таким как он никогда не выходит. Поэтому Ифа чуть ли не единственная, кто не избегает общества норвежца. Морт бросает на Фрэнка оскорбленный взгляд, но ничего не говорит. - Не обращай внимания, он гордый. Насколько это позволительно. Я его не заставляла уходить со мной. Я спросила, он согласился. Теперь потратит весь вечер, припоминая каждую секунды своей службы и вычисляя, что сделал, чтобы тебе не угодить. - Сочувственно смотрит на эльфа. Он воспринимает все слишком близко к сердцу. И понимает слишком многое, к сожалению. Ифа это поняла, когда в прошлом месяце ради эксперимента позволила эльфу говорить абсолютно открыто, все что он думал. Так много и так быстро Морт не изъяснялся за всю свою жизнь. Это была единственная минута, когда Ифе все высказали в лицо. Как есть. Глоток свежего воздуха, хорошее ощущение. Иногда немного жестокой правды не помешает. - Надо выбрать дату. И место. И оставить наставления Морту, если что-то пойдет не так и мы не вернемся. - Снова слишком прямолинейна. За период войны научилась рассматривать наихудший вариант как вероятный. Барабанит пальцами по лакированной поверхности стола, пока мысленно ставит галочки на списке дел, которые должны быть решены в случае, если их дерзкий план провалится. Единственный рабочий проект, за который переживала, отправила «наверх» еще утром. Никаких посланий и объяснений никому оставлять не хочет. Завещание в полном порядке, составлено как только обстановка в Министерстве стала слишком опасной. - Если у тебя нет незавершенных дел, предлагаю не откладывать. - Ифа ощущает тепло внутри. То ли виски на пустой желудок действует так быстро, либо предвкушение берет свое. Непривычное ощущение, не помнит такого. Немного волнуется, но в хорошем смысле.

- Указываешь мне, что я могу делать, а что нет? Это в новинку. – Ифа редко слышит резкие нотки в голосе Фрэнка, поэтому заостряет внимание. – Возможности безграничны, сделать можно много чего, но у меня есть относительно беспроигрышный вариант. – А еще крайне опасный, но она не испытывает страха. Только интерес. Маховик времени – завораживающее приспособление, ей не терпится проверить его возможности. По сути, предотвращение брака – лишь хороший предлог, чтобы оправдать столь опасную затею. Ифе всегда нужна причина, и эта – стоящая. Сколько можно изводиться и играть на публику? Она может поддерживать спектакль сколько нужно, но раз супруг начал разговор на чистоту, пришло время заканчивать. – Раньше не было времени, наверное. – Пожимает плечами. С войной работы было больше у всех, как и проблем. Ифа понимает, что это – не оправдание. Но другого у нее нет.
- Всегда думала, что пора научить тебя пить, но не нашла повода. – Потому что не предлагала. Мысль приходила в голову и тут же отодвигалась на задний план. У нее это умение врожденное. Плюс, у ирландцев своя барная этика. Отправляясь с компанией в паб, каждый должен оплатить один круг. Иначе это считается дурным тоном. Не дать кому-то угостить собравшихся выпивкой – тоже. Поэтому в большой компании никто не расходится, пока каждый не оплатил хотя бы один раунд. Негласное правило, которое не нарушают. Умение Ифы держать алкоголь не исходит исключительно от ирландской крови. В один момент дед решил, что внучка достаточно взрослая. Объяснил, что в мужском мире надо уметь соответствовать. К сильному вкусу виски привыкала долго, но привыкла. Потом начало нравиться. Потому что все дело опыта и времени. – На самом деле, все могло быть гораздо печальнее. Отец мог выбрать кого-то намного хуже. – Не вдается в детали, но знает множество историй о по-настоящему ужасных браках. Один из наиболее подозрительных постоянных клиентов магазина всегда смотрит исподлобья. Его маленикие поросячьи глазки сверкают чем-то опасным. Его жена моложе него на двадцать лет. Когда она повыше посильнее натягивает рукава, пряча синяки, всегда опускает глаза в пол и говорт, что неуклюжая. Что споткнулась на лестнице или упала со стремянки, доставая что-то с верхней полки. Ифа понимает, что тоже могла оказаться в такой ситуации. Но Ифа не из тех, кто смотрит в пол. Лучше она будет смотреть на каменную кладку азкабанской стены.
- Оно не исчезнет. – Говорит с уверенностью. – То, что при нас, остается. Вещи, воспоминания, и так далее. Мы меняем свое прошлое, но мы не можем изменить себя. – Обидно, что не могут. Ифа никогда не сможет смотреть на отца как раньше. Все еще его ненавидит и это не изменится. Может, он не будет понимать эту перемену в дочери, но факт останется фактом. – Оставлю как напоминание. – Соглашается. Снимает с шеи тонкую цепочку, зачарованную, чтобы никогда не порвалась. Не глядя привязывает кольца замысловатым рыбацким узлом. Детство, проведенное на острове, не забыто. Как и некоторые навыки, перенятые у живущих там простых волшебников. Многие предпочитают заклинания, но старое поколение островитян любят работать руками. Говорят, некоторые вещи надо уметь делать без магии. Ифа продевает голову в цепочку и прячет ее под одежду. - Я один раз помогла ему, он решил в ответ помочь мне. Он странно выражает свою дружбу. – Несмотря на свои странности, ей нравится Айнар. С ним хотя бы интересно разговаривать. Потому что невозможно предугадать его последующие слова и действия. - Ты сможешь сказать ему спасибо, если мы вернемся обратно. Только он скорее всего не поймет за что, помнить эту жизнь будем только мы. Я не уверена, как память заполнит образовавшиеся пробелы. Либо мы будет помнить обе жизни, либо о второй придется узнавать самим. Там разберемся. – Некоторые детали лучше изучить по ходу дела. Действовать надо сейчас, пока никто из них не передумал. Не осознал всей опасности задуманного. На данный момент холодную голову сохраняет только эльф. Ифа и Фрэнк слишком увлечены, чтобы здраво мыслить. Еще раз перебирает в голове факты. О чем нужно помнить перед отправкой. - Нельзя, чтобы нас заметили. Я предлагаю дезиллюминационное заклинание, или что-то вроде, и какое-нибудь звукоизоляционное, чтобы нас никто не слышал. Скрытность – дело аврората, ты лучше знаешь как это сделать. Это поможет оставаться скрытыми от чужих глаз и ушей. Лучше сделать сейчас, чтобы там не попасть в неприятную ситуацию. – Покалывание током пробегает по нервным окончаниям. Ифа собирается нарушить правила и это будоражит. Столько времени делать все по протоколу, согласно правилам отдела. Оправдывать чужие ожидания, притворяясь счастливой парой, согласно общественным устоям. Утомительно. Однообразно. Ифа не любит «однообразно».
- Еще ты должен понять, что то, что мы совершим – нарушение нескольких законов. - Она сводит ладони вместе и подносит к лицу, перед тем как взять в руки маховик времени. Сердце ускоряет темп. Как делает всегда перед тем, как Ифа нарушит правила. Интересно, Фрэнк догадывается, что в школьные годы Ифа, как и многие другие, сбегала ночью в скупой компании друзей погулять по Запретному Лесу? На спор переплывала Черное Озеро и проверяла насколько близко сможет подойти к Гремучей Иве? Иногда позволяла себе расслабиться и делать то, что хотелось. Но школьные шалости не сравнятся с тем, что собирается сделать сейчас. Несанкционированные эксперименты со временем запрещены законом. Влекут за собой тяжелые последствия. Запретили в самом конце девятнадцатого века, когда одна ведьма на несколько дней застряла в 1402 году. Позволила себе лишнего. Заплатила не только жизнями двадцати пяти неродившихся людей, но и своей. По возвращении резко состарилась состарилась и умерла. Но они с Фрэнком не так беспечны. Они будут осторожны. Ифа берет маховик и крутит в руках. Металл холодит пальцы, но руки не дрожат. Губы почти бесшумно произносят: - Go n-éirí an bóthar leat. - Старое ирландское напутствие придает уверенности. – Готов? – Спрашивает супруга и, не дожидаясь ответа, настраивает устройство. Берет Фрэнка за рукуи невольно стискивает пальцы, когда ощущает натяжение. Как будто чья-то невидимая рука сжимает позвоночник и тянет за собой. Остается только поддаться. Закрыть глаза и позволить времени забрать себя. Туда, где все началось и где должно закончиться. При условии, что все получится согласно плану, которого ни у кого из них пока нет.

- Англичане… - Закатывает глаза и тихо смеется. У ирландцев алкоголь – обязательный пункт всегда.  Столько всего изменилось в жизни, но Ифа  не теряет корней. Привычные традиции ее культуры всегда соблюдаются. Держится за них крепко. Потому что от жизни, о которой мечтала много лет назад, осталось только это. Ирландская кровь и ирландское имя. Были планы, но пошли крахом. За несколько часов на ужине в семье Лонгботтомов. Потом были скандалы. Время, когда Ифа забыла, что Берки должны быть сдержанными. Ссоры с отцом становились сильнее с каждым разом. Дед придерживался нейтралитета, мать вставала на защиту старшей дочери, сестры предпочитали держаться подальше. Потом матери не стало и Ифа осталась одна. Стоять в одиночку против Берков невозможно. Ссоры закончились, как и темы для разговоров. Особняк большой, при желании можно оставаться в одиночестве. Потом и этого стало мало. Тогда Ифа перестала возвращаться домой на каникулы. Быть где угодно, только не дома. – Одна из сестер сказала, что у Деклана был второй вариант. Я не говорила? Младший мистер Булстроуд, который в Азкабане. – Старше нее всего лишь на двадцать лет, известный своим занудством и запредельным пьянством. Единственный Пожиратель, который не сопротивлялся при аресте, потому что был мертвецки пьян. Ифа представляет жизнь с ним и становится не по себе. По спине пробегает дрожь. С другой стороны, было бы проще. Его можно было ненавидеть. И избавиться, сдав властям. И все же, Фрэнк прав. Ей повезло. Сохраняет автономность. Нужно лишь преуспеть в плане, и автономность станет постоянной и гарантированной. Для обоих.  – Спроси у Августы. Мы с Декланом не разговариваем. – Признает очевидное. На обязательных к посещению мероприятиях тоже не говорят. С вежливыми улыбками обмениваются нелестными высказываниями. Со стороны кажется, что все нормально, на самом деле, нет. Ифа перестала видеть в Деклане отца примерно после смерти матери. – У него ничто не решается «само по себе». За их планом свести нас вместе стоит предыстория. – Спокойно отзывается. Интересно, как все решилось в пользу именно этого сценария. Ифа спрашивать не станет, оно того не стоит.
- Нет, не знаю. – Признается, но такие слова всегда даются с трудом. Ифа привыкла знать все, что необходимо. На этот раз все далеко не так. Ощущает себя школьницей, не подготовившейся к экзамену. Ощущение новое. Такого никогда не было. – Я не могу вдаваться в работу Отдела, но могу сказать, что маховики времени не входят в мою специализацию. – Сообщить что-то, не сообщив толком ничего. Навык, приобретаемый с работой в Отделе Тайн. Ифа задумчиво смотрит на маховик. Понимает, что задумка опасная, но оно ведь того стоит. Уже решила, что отправится в прошлое. Отговорить не выйдет. Удивленно поднимает глаза на Фрэнка. Слово «вместе» эхом бьется о стенки сознания. Звучит странно и непривычно. Решает не заострять внимание и не придавать значения. – Будет катастрофически плохо. Лучше, чтобы те мы себя не видели и не слышали. – Повторяет в который раз, но скорее для себя, чем для Фрэнка. – Как вариант, можно. Но это – самый последний вариант, если не придумаем плана лучше. Не хочу случайно обеспечить твоих родителей амнезией. – Хочет сказать что-то еще, но слова спотыкаются и не формируются в предложения. Выражение лица ненадолго становится озабоченным. Надо же, подумала о благополучии родителей Фрэнка, не задумавшись о своих. Привыкла, что про отца можно не думать, а матери не было в живых достаточно давно. Мысль, что снова увидит мать ударяет волной холода и держит в тисках. Ифа падает в собственные мысли, забыв про реальность. Увидит мать, но не сможет ничего ей сказать. Кажется почти таким же нечестным, как и вся ситуация с браком.  Сам факт заставляет забывать дышать. Не волновалась так сильно даже перед собственной свадьбой. Вероятно от отсутствия сна и количества выпитого накануне, но все же.– Что? – Возвращается в реальность. – Мантия-невидимка – сказка, которую нам читали в детстве. Думаешь, такой артефакт существует? – Скептичность слышно, но и сомнение тоже. Когда еще имела отношение к фамильному магазину, были слухи. Много. Почти столько же, как про грааль. Но это же сказки. Ифа верит в то, что видит. Нельзя гоняться за мечтами, особенно за маловероятными. – Ты? Нарушал закон? – Смеется, потому что не верит. В то, что муж нарушал правила – без проблем. Но закон? – Решил не возвращать книгу в библиотеку? Замужем за преступником, просто немыслимо! – Чтобы прекратить смеяться, приходиться сделать над собой усилие. Наконец, удается это сделать. Напряжение спадает, и страх увидеть мать становится меньше. Но не исчезает. При мысли сбивается дыхание и сердце начинает попытки вырваться на свободу.
- Раз готов, нечего откладывать. Назад дороги нет, так ведь? – Отправляться назад во времени – волнующий опыт. Ифа старается игнорировать неприятные ощущения и сосредотачивается только на том, чтобы не отпустить руку Фрэнка. Хоть какой-то стабильный фактор придает уверенности в задумке. Все можей выйти боком, она понимает это. Но иметь поддержку хорошо. Дает ощущение безопасности. – Это было… - Не может найти подходящих слов. – Малоприятно. – Осматривается по сторонам. Это как очнуться в незнакомом месте, и только потом понять, что это – собственная спальня. – Нет, все точно вышло. Смотри, вон тот забор. Зеленый. Перекрасили в прошлом году. Или перекрасят через… Ну, ты понял. – Опускает взгляд вниз и только тогда понимает, все еще крепко держит мужа за руку, как будто боится провалиться на месте. – Извини. – Бормочет и разжимает свою ладонь. – Скрой нас от окружающих, и пойдем посмотрим. – Убедившись, что все сделано, сначала подходит к окну. Занавески как раз приоткрыты достаточно, чтобы видеть гостиную. Не обращает внимание на себя, как молодо выглядит. Глаза упираются в мать. Не в силах моргнуть, смотрит прямо на нее. Как будто боится что-то пропустить. – В ирландии старые традиции. Родственница должна готовить тело к поминкам. Перед похоронами кто-то из близких должен ночь наблюдать за телом. – Голос без красок. Не обращается к кому-то определенному и слова застревают в горле. Ни разу не говорила про похороны, отказывалась. Была еще маленькой, когда пришлось одевать мать и смотреть, чтобы все было как надо. Оставлять на определенное время окно открытым, чтобы согласно поверью дух мог уйти. Закрывать, чтобы он не смог вернуться. Занавешивать все зеркала и всю ночь сидеть на стуле перед гробом, потому что больше было некому. Сестры были совсем маленькими, а отцу как будто было все равно. – Может, я могла бы подсунуть записку. Предупредить. Тогда ей не придется через это проходить. – Теперь взгляд упирается в другую Ифу. Которая еще не знает, что ее ждет и как будет сложно. Которая еще верит, что может добиться своего и что все будет хорошо.

Ифа смотрит на Фрэнка и, кажется, впервые видит его. Именно его, не напоминание о сломанной жизни. Когда мечты разлетаются осколками, сложно сделать хотя бы шаг. Потому что наступаешь на острые обломки. Поэтому стоишь на месте и не можешь решиться на шаг в сторону. - Деклана опасно недооценивать. Он умеет усыплять бдительность. Думаю, они с твоей матерью равноценно виноваты. - Произносит задумчиво. Этот кусочек паззла никак не хочет собираться в картинку. Почему Деклан и Августа так спелись? Он ни разу про нее не говорил. Как они встретились? Как пришли к такому решению? Где-то в их прошлом есть ответ. Но Ифа его не узнает. - Знаешь, сколько раз люди приходили и пытались продать Дары Смерти? На моей памяти, до моего изгнания, десять. Каждый раз - фальшивка. Это - сказка, которую на ночь рассказывают. - Ифа - скептик. Ифа - реалист. Иногда Ифа даже не верит в собственные силы. Одно поражение может сделать это с кем угодно. Лишить части уверенности. Забрать возможность верить. Может, она бы поверила в существование Даров. Если были бы указывающие на это основания. Если бы не выросла так рано. В какой-то момент в детстве перестала вести себя как ребенок. В момент, когда поняла, что хочет получить все, на чем стоит клеймо Бёрков. Думала, будет достаточно быть достойной. Втихаря строить свои планы и идти к цели. Кто бы мог подумать, что ничего не выйдет. Глупо было даже надеяться, что сможет. - Скорее поверю в Дары Смерти, чем в то, что ты нарушал закон. - Говорит со смехом в голосе. Не может даже представить, чтобы Фрэнк осознанно пошел против закона. Он же аврор, и хороший аврор. Все это время наблюдала за его карьерой. Через посторонних. Имея обширную сеть связей в Министерстве, можно узнать почти что угодно. Выведать, как обстоят дела у ее мужа в аврорате - проще простого. Оказаться в лифте с болтливым пожилым аврором, который хорошо знаком с ее прежней семьей. Поздороваться в коридоре с заместителем начальника хит-визардов, который в школе играл в команде с ее матерью. Они сами все рассказывают. Не нужно даже направлять разговор в верную сторону.

Как будто слышит Фрэнка только в пол уха. Стук собственного сердца заполняет все пространство. Даже не замечает, как они аппарируют к окну. - «Не дай матери выйти из дома в такой-то день.» Написанное ее почерком, на ее родном языке. Да, это поднимет несколько вопросов и заставит задуматься. - Голос, как ржавчина. Знает, что нельзя. Устоять неимоверно сложно. Кто бы не задумался об этом на ее месте? Если можно спасти члена своей семьи, можно хотя бы попытаться. Потому что альтернатива живет в памяти неприятным воспоминанием. Вглядывается в себя. Та Ифа уверена в свих силах. Еще не знает, с какими сложностями столкнется. Внимание невольно возвращается к Астрид. Вечно молодой в ее памяти, потому что не доживет до старости. Болезненный взгляд скользит по чертам лица и Ифа закрывает глаза. Чтобы взять себя в руки. Понимает, что поспешила. Слишком увлеклась. Ринулась в шанс все исправить, не придумав плана. Глупо с ее стороны.
- Один испорченный ужин не способен остановить эту женщину. - Разглядывает через окно мать Фрэнка. Несмотря на все, не может сказать, что плохо к ней относится. Потому что без нее хватает виноватых. За всем стоит отец. Вердикт вынесен давно. Ифа сама недооценила его. Тоже виновата. - Надо было захватить зелье правды с работы. Ничто так не отталкивает людей друг от друга, как правдивое мнение, которое не совпадает с их собственным. - Опускает глаза вниз. Они аппарировали прямо в клумбу под окном. Львиный зев поник под двумя парами ног. Ифа понимает, что все еще крепко сжимает маховик времени в руке. Убирает устройство в карман. Пока что единственной жертвой являются несколько растений. Это нормально. Последствия могут быть во много раз хуже. Чтобы не думать о них, напоминает себе, что это - их прошлое и их жизни на кону. Они имеют право все исправить. Уверяет себя, что действия оправданны. Что все будет нормально. Как только они закончат тут и вернутся в свое время, все будет нормально. Кроме них двоих никто не будет знать. - Обливиэйт? Если будем осторожны, сотрем лишь эту глупую затею наших родителей, не больше. - Все же, лезть в это дело без подготовки было наивно. Но они справятся. - Ты только посмотри на нас. - Через стекло видно, как другая Ифа на секунду теряет самообладание. Им только что объявили «хорошие» новости. Глаза полыхают гневом, затем гнев сменяется на осознание последствий и во взгляде видно молчаливую панику. Столько перемен, и за одну секунду. Ее планы трещат по швам. С этого момента вся жизнь начнет движение под уклон. - Странно наблюдать за собой с расстояния. Невольно замечаешь всякие мелочи. - На лице проявляется маска ледяной скорби, но не за навязанный брак. За то, что совсем скоро та Ифа станет сиротой. Перестанет считать Деклана отцом, а Астрид больше не будет. Как она сама в том возрасте, молодая Ифа не готова. Разница в том, что одна об этом знает, а другая - нет. Все, что у нее останется от семьи - фамилия. Сама не знает, почему настояла на сохранении своей фамилии. То ли, чтобы каждый раз напоминать себе о том, чем никогда не будет владеть, то ли как дань всему, что было для нее важным.

- Понять Деклана всегда сложно. – Пожимает плечами. – Знаю одно, у него всегда есть мотив. Наверное, это – единственное общее, что есть между нами. – Ифа ненавидит Деклана. Отчасти потому что никак не может понять до конца. То готов на все ради Бёрков, то думает только о себе. О чем думает, выдавая дочь за Лонгботтома, неизвестно. – Может, они знакомы со школы. – Вносит предположение. Ифе давно все равно на отца, и на его мнение, и на его мотивы. А зря, должна пытаться все выяснить. Если знаешь врага, и себя, то победа не так уж и далеко. Раньше в это верила, и следовала. Теперь? Нет, Ифа – все еще опасный противник, но себя знает не так хорошо, как раньше. Не знает, где грань, которую не перешагнет. Чувствует, что подходит к ней поближе, а найти не может. Странно. – Да, ты прав. – Выдергивает себя из раздумий. Оптимизм Фрэнка заразен, теперь Ифа уже не перечисляет в мыслях все недочеты, все то, что может пойти не так. А пойти не так могло много что. Начиная с временных изменений касательно их семей, и заканчивая созданной ими аномалией из-за парадокса. Не до конца понимает принцип времени, но допускать ошибок нельзя. Хотя бы не таких, которые повлекут глобальные изменения. Поднимет на супруга удивленный взгляд. Хмурит брови, отводит глаза и смотрит в сторону. – Не знаю. – Признается. – То есть, я думала, конечно, но не знаю, что будет. – Теперь во взгляде решительность, Ифа всегда умела убеждать себя в собственной правоте, когда было необходимо. При том умеет признавать поражение и собственную неправоту. Неохотно, но умеет. – Мы же обязаны попробовать. Там видно будет. – Понятия не имеет, чем закончится это незаконное приключение. Знает, что дело того стоит. Фрэнк будет свободен, она сможет еще раз назвать имение Бёрков домом, и будет шанс получить все то, что должно принадлежать ей по праву. Выражение странное, по праву. Наверное, впервые Ифа начинает вдумываться в свою одержимость. Именно так. Одержимость владеть тем, что ее по праву. Откуда такая уверенность? Может, окружающие правы были? Может, Ифа настолько сильно попала под влияние деда, что вещи стали важнее, чем она сама? Теперь Ифа не узнает, потому что решает об этом не думать. По крайней мере не сейчас. Отвлекаться нельзя.

Взгляд все равно возвращается к Астрид. Надо же, она совсем не такая, как на колдографиях, или в воспоминаниях. – Да нет, нормальное утешение. И ей не приходится быть частью этого дурдома. И терпеть Деклана. И меня терпеть, если честно. – Ифа знает, никогда не была образцовой дочерью. Хотелось бы многое исправить, но нельзя. Надо принять основные события прошлого и оставить их как есть. Астрид должна умереть. Вот и все. Факт. – Нельзя отступать, мы уже здесь и надо хотя бы попытаться. – Она отрывает взор от окна и смотрит на Фрэнка. – С каких это пор ты так легко сдаешься? – Может, это легкая манипуляция. Может, Ифа не может избавиться от старых привычек. А может, искреннее удивление. Потому что Фрэнк, предлагающий вернуться, очень плохо вяжется с тем аврором, о котором читала в Пророке и слышала от коллег. Да, они не особо много разговаривали, но Ифа все равно следила за его карьерой. – Думаешь, нам не под силу стереть повод для встречи? Если вычеркнуть из уравнения обсуждение помолвки, то все вполне походит на обычный ужин двух чистокровных семей. – Ифа внимательно наблюдает за происходящим внутри. Настолько внимательно, что голос Фрэнка становится приглушенным. Она слышит его вопрос, но молчит. А зачем отвечать на очевидное? К концу дня та Ифа еще надеялась на шанс вывернуть ситуацию в свою пользу. Наивная была, есть, будет. Время – вещь такая, сложно ориентироваться. Странно. Если все получится, ей не придется признавать поражение. Скорее всего, все еще будет смотреть на Деклана как на врага, не прямо конечно, Ифа не опустится до прямого презрения. Зато сохранит свободу. Для нее важно иметь возможность ответить отказом, не каждому дана такая роскошь. Особенно в мире чистокровных. Хотя бы Бёрки стараются не мешать кровь с родственниками, чего не скажешь о многих других. – Что? – Возвращается в реальность. Обдумывает предложение супруга. – Они до этого момента даже не разговаривали, если я правильно помню, не думаю, что Ифа согласится сбежать. Она же упрямая и… - Не договаривает мысль, Фрэнк резко дергает ее в сторону от окна. Молчит, выжидает. Ждет шагов. Когда Августа уходит от окна, смотрит на Фрэнка. – А скрывающие чары, которые ты вроде бы наложил, и которые должны скрывать нас от чужих глаз и ушей… - Она снова возвращается к окну. – Они что, не работают? – Раньше никогда не подкалывала мужа. Повода не было, и желания. Ифа хмурится, раздумывая над планом. Времени все меньше. – Подправить память быстрее всего, но и опаснее. Поэтому предлагаю сначала изменить ход событий, чтобы молодой ты сбежал, неважно с Ифой или без. Если не выйдет, я стираю всем память. – Говорит убежденно, голос твердый. Несмотря на то, что только начинает понимать, во что ввязалась. И как это может сказаться на ее будущем. Но такие шансы выпадают редко, их надо использовать. Чтобы не жалеть потом о бездействии.

Ифа Бёрк верит только в один сценарий счастья. В тот, где она Бёрк. Где она в Ирландии. С детства гонится за этим счастьем, но оно ускользает. Как те существа в сказках, что рассказывали в детстве. Неуловимые создания, дивные звери. Поймай одного, и он исполнит любое желание. Ифа начинает думать, что счастье и есть как эти существа. Вымысел. Сказка. Но есть последний шанс все поправить. Протянуть руку и схватить волшебного зверька за уши. И попросить, чтобы все было правильно. Чтобы он все исправил. Один последний шанс. Потому что либо получится, либо нет. Если нет, будет плохо. Сильно изменят ход истории, и потом за ней придут. Люди из министерства. За незаконное использование маховика. Сильно изменят ход истории, и могут стереть что-то важное. Изменить все. Сделать только хуже. Ифа играет с огнем, и прекрасно это знает. Ифа не боится огня. - Ты ничего не знаешь, Фрэнк. - Качает головой. Говорит тихо, чтобы только он слышал. Даже если скрывающие их чары идеальны, инстинкт говорит, что надо быть незаметнее. - Ты мне вовсе не отвратителен. В этом и проблема. Ты не должен был вообще быть в этой ситуации. - Некоторые вещи Ифа редко говорит вслух. Обдумывает, анализирует - да. Сказать кому-то? Нет. Заигралась. Роль жены Фрэнка отнимает много сил и времени. И запрещает откровенничать. - По сути, любой брак был бы моим концом, лишая всех прав. И было бы проще быть с кем-то, кого можно презирать. - Ей жаль супруга. Он не должен был оказаться в таком положении. А Ифа не должна была слепо верить, что может что-то изменить. Что может взят то, что должно ей принадлежать. Что сможет переиграть Деклана. Наивная. Он изобрел игру, а она думала, что знает правила. Ошибалась. И поплатилась. Заслужила. Но Фрэнк ничего не сделал. Просто был удобным вариантом. Скорее всего. - О, игры со временем смертельно опасны. Но мы будем максимально осторожны. И попытаемся все исправить. Потому что да, иначе будем жалеть. Ничто не съедает человека изнутри сильнее, чем безответный вопрос «а что если». - Удивляется, как, оказывается, просто говорить с ним. Раньше даже не пыталась. Так, о делах. Разговоры ни о чем. До этого с эльфом вела более высокие беседы, чем с Фрэнком. В основном, чтобы не мозолить мужу глаза. И чтобы говорить с кем-то, кто знает жизнь «до».
- Я не соглашалась. - Горькая усмешка вырывается без разрешения. - Выбора не было. Мне его не оставили. И все попытки выпутаться пресекались. А перед самой свадьбой, мне пообещали, что закроют доступ на Остров. Если я сейчас же не выйду туда и не буду улыбаться как в последний раз. - Даже вспоминать тошно. Не саму свадьбу. Ее и так плохо помнит. Жутчайшее похмелье имеет привычку преграждать воспоминания. Разговор до. Завуалированная угроза. Свадьба или изгнание. По сути и так редкий гость на Острове. Но приятно знать, что всегда можно вернуться на пару часов домой. Не в особняк. На остров. Выросла там. Это - дом. Он важен. Для нее. - Мне нравится Ликорис. Но до сих пор не понимаю, почему он ко мне так хорошо относится. - Ифа пожимает плечами и снова смотрит на молодых себя и Фрэнка. Наивные. Еще не знают, что для них готовят. Счастливые. Потому что не знают. Резко поворачивается к Фрэнку и пристально смотрит. Серьезно. - Если все станет хуже, я возьму на себя всю ответственность. - Потому что верит, что это будет правильно. Она взяла маховик. Она убедила Фрэнка отправиться в прошлое. Ей и отвечать. В полной мере. И Ифа ответит, если потребуется. С каких пор весы перевешивают в сторону «правильно», а не в сторону «я и Бёрки»? Наверное с тех, когда по сути она и не Бёрк больше. Это - так, напоминание. Последняя ниточка, связывающая с прошлым. Чтобы не забывала. 
- Вариантов, на самом деле, много. Надо понять что лучше подействует. - Начинает размышлять. Закусывает нижнюю губу и задумчиво смотрит сквозь. - Мы забываем, что мы знаем то, что будет. Можно использовать. Шантаж? Вряд ли Деклан обрадуется, если аноним пообещает сделать его интрижку на стороне общественным достоянием. Что еще? Есть мой дед. Ее дед - Кивает на молодую Ифу. - Он был против, но не мог ничего сделать, потому что поздно было. Если узнает раньше, быстро поставит крест. И да, ты можешь сбежать. С этой, как ее, с Эммой. И не возвращаться, пока родители не перестанут навязывать свое решение. - Признается сама себе, что сделала ошибку. Поторопилась. Повелась на эмоции и интерес. Надо было продумать действия. План составить. Уже поздно. Надо импровизировать. Надо держать себя в руках. А это сложно. Сложно не выхватить палочку и не пальнуть непростительным в Деклана. Ифа его ненавидит. Мало того, она его презирает. При одном взгляде на него ирландский темперамент начинает кипеть, и мыслить здраво уже сложнее. Злость мешает. В этот раз мешает особенно сильно.

- О, все до банального просто, Фрэнк. - Слабая улыбка. - Поколения и династии. А старые привычки не умирают. К сожалению. - Ифа никогда не хотела брака. С самого раннего детства. Когда дед позволял ей быть главной. Когда шестилетняя Ифа бросалась главе семьи на шею и просила взять ее с собой. А он отвечал: «Ты же хозяйка, чего же ты просишь. Приказывай!» И она приказывала. И он подчинялся. Когда маленькая Ифа с вызовом в зеленых глазах смотрела на мать, а потом сразу с вопросом - на деда. А он пожимал плечами, мол, раз Ифа сказала. Когда обучал ее сам. Когда не давал отлынивать. Когда позволял командовать в лавке. Жестокий обман. Нет ничего хуже, чем дать лживую надежду.
- Я много как могу тебя назвать, но точно не слабаком. - Заверяет его. - А страх - это нормально. Он необходим, чтобы мы не расслаблялись. - Ей не по себе. В ее настоящем ждет лишь неизвестность. Шанс на успех слишком призрачный, но все же он есть. Может, этого достаточно, чтобы тлеющий гнев внутри наконец потух. Может, она сможет вернуться обратно, в Ирландию, на остров, чтобы снова назвать его домом. Она тоскует по тому месту. По нещадным штормам, по островной жизни, по виду на замок. Просто по Ирландии.

Она кивает Фрэнку и направляется следом. Откуда-то снизу доносятся приглушенные голоса и ей необходимо все самообладание, чтобы не броситься туда. Желание как-то предупредить мать о том, что грядет, слишком сильно. Оно пульсирует внутри, подталкивая к действию. Наверное с похожим чувством алкоголик проходит мимо лавки со спиртным. Ифа резко разжимает кулаки, поняв, что сжала их слишком сильно. Она как будто с удивлением смотрит на отметины от ногтей на ладонях. Вдох. Выдох. Нельзя! Она переводит взгляд на супруга, чтобы отвлечь себя от того зазывающего голоса в голове, обещающего живую мать и Ифу, которой не придется ее хоронить. - Ты забыл, что нельзя лицом к лицу встречаться с ранними версиями себя? Я могу поговорить с Фрэнком, а ты - с Ифой. Так даже лучше. У меня не будет искушения рассказать слишком много. - А как же хочется! Это ведь так просто - написать пару строк, найти способ передать записку другой Ифе. Но она и так ставит под угрозу слишком многое. Игры с маховиком крайне опасны. Если бы опасность грозила лишь ей, она бы пошла на отчаянный шаг. Но опасность грозит слишком многим. Неизвестно, какие изменения в прошлом запустят альтернативную цепочку событий, и какие будут последствия.

- И завтра ты проснешься, и будет новый день. И даже неважно, хороший он будет, или плохой. Знаешь, в оплату за маховик меня попросили выслушать совет. «Никогда не жди ничего хорошего. Так сможешь избежать разочарования». Думаю, я попробую. Может, верный совет. - Она пожимает плечами. Надо запретить себе надеяться на хороший исход. Логически, шанс того, что все для нее сложится хорошо слишком мал. Ифа засовывает руки в карманы мантии, снова сжимает ладони в кулаки и подходит ближе к Фрэнку. - Тогда, пока есть шанс, я хочу принести извинения. - Убирает с плеча супруга лист. Наверное, упал, когда были снаружи. - За все. - Если перечислять по пунктам все моменты, за которые Ифе жаль, придется провести тут какое-то время. А времени у них как раз и нет. Один шанс попытаться изменить прошлое. Нужно быть крайне осторожными, чтобы не наделать ошибок с неисправимыми последствиями.

- Достоинство. - Повторяет с иронией. - Не уверена, что оно у меня осталось. Оно вылетело в окно в момент, когда я решила нарушить с пару десятков законов, забрав маховик. - Вкупе все ее преступления влекут серьезное наказание. Если все откроется, домом Ифа назовет уже не Ирландию, а Азкабан. В некоторых преступлениях есть и честь и достоинство, но не в тех, которые совершила Ифа. - Хочу признаться. Мне тоже страшно. Кем я стану, когда мы все изменим. - Не говорит «исправим». - Если все получится, в итоге все сведется к очень простой вещи. Либо я, либо Деклан. - Тень ухмылки пробегает по лицу и исчезает бесследно. Та Ифа, что сидит внизу, все еще называет его папой и все еще им восхищается насколько может. За ирландской бравадой и всеми высказанными доводами она мысленно придумывает ему оправдания. Еще немного времени, и она похоронит мать. Потом еще немного и, улыбаясь как в последний раз, смотря в объектив камеры, ощущая весь вес только что надетого кольца, она наклонит голову и скажет Деклану, что ненавидит его. Последние слова дочери отцу. Что-то подсказывает, что даже если свадьбы не будет, эти слова она все равно ему скажет. Просто повод будет другой. Ифа останется с дедом, против Деклана и его бастарда. Сестры вряд ли станут лезть. Но дед стар, а претензия Ифы на наследство слабее, чем у отца. В разы. Не будет Фрэнка. Не придется думать дважды, чтобы последствия не поставили под удар, как случайного участника. На что пойдет, ради получения своего? Безусловно, Деклан найдет других кандидатов. Права выбора у нее не будет. Выбор будет у Фрэнка. Зато у нее будет шанс. Убеждает себя, что это - все, что необходимо.