Если длинноволосый мужчина никак не среагировал на совет Арманда не встревать в спор, то его спутница, кажется, поняла, что не стоит в это лезть. Он растерянно покачал головой, потому что не мог кричать на все заведение, что лучше никак не отвечать в таких ситуациях. Этому он научился в Мунго. Не все больные адекватны, за столько лет Деверилл и не такое увидел.
- Да, присаживайся с нами, тут спокойнее, кажется, - улыбается целитель новому знакомому и указывает рукой на свободное место, - Сегодня здесь неспокойно, не правда ли? – мужчина косится на Лили, пытаясь понять, правильно ли он поступает или лучше не лезть в это все. Он старался всячески сохранять спокойствие.
Его разрывали сомнения на счет того, оставаться ли здесь дальше, пытаться что-то узнать, если, не дай Мерлин, что-то пойдет не так или забрать Поттер и этого юнца отсюда, от греха подальше. Сложно не заметить, как обстановка накаляется все сильнее с каждой минутой. Потом может резко стать поздно куда-то отступать.
Все-таки волшебник решается рискнуть. Ему кажется, что если он будет просто стоять и бездействовать, то перестанет себя уважать, - Растин, а ты сидел за тем столом, ты знаешь, что здесь происходит?- Арманд старается не выказывать свое беспокойство, но, признаться,  это достаточно тяжело, делать вид, словно все нормально, когда внутри просто буря эмоций по поводу этих не самых лестных речей в адрес Министерства Магии. Действительно ли они заслужили такие нападки?
- Этот человек, кажется, безумен, - качает головой мужчина, говоря это негромко, чтобы слышали только Растин и Лили, - Нет, в его словах может и есть правда, - он сам не знал, согласен ли с его мнением, но сейчас не это имело значение, - Но в такой форме очень опасно все преподносить, - в его глазах виделась какая-то растерянность. Просто мужчина не понимал, как можно так явно пропагандировать свержение Министра. Это в лучшем случае – несколько лет в Азкабане, за клевету.
- Я надеялся, что просто смогу сегодня выпить, а в итоге… - Деверилл не договаривает и резко дергается, когда видит, что конфликт начинает нарастать и целительница делает уверенные шаги в их сторону. Ну как, не совсем в их, но это не сильно важно, - Мне это не нравится, - он не задумываясь становится перед Лили, заслоняя ее широкой грудью, - Здесь есть другие пути отхода?
Вопрос не для того, чтобы сбежать, а для того, чтобы знать, куда отправлять зевак, которые случайно оказались здесь, в случае опасности. Сам же он никуда не денется, потому что кому-то здесь определенно понадобится помощь. Почему-то ему казалось, что Лили тоже никуда не денется. Целитель ее не слишком хорошо знает, но ему казалось, что она отдает всю себя работе. Всегда приятно, когда рядом такой коллега.
Это как-то, что ли, вдохновляет и хочется видеть в Мунго как можно больше таких же юных и талантливых колдунов и ведьм, которые готовы отдаваться своей работе полностью. Иногда мужчина замечал за собой, что он не делает это на полную. По различным причинам, которые, впрочем, не сильно и важны.
- Тут становится небезопасно, - он смотрит на Растина и словно ждет какого-то ответа. Глупо на его месте отрицать, что он знаком с этими людьми, пытающимися свергнуть Министра Магии, но в его глазах виднелись неуверенность и страх. Он молод, по возрасту примерно как Лили. Не удивительно, что ему страшно. Интересно, какой именно страх двигал им. Опростоволоситься перед  дружками или же пострадать?
Наверное, будучи таким же молодым, он также бы метался  из стороны в сторону, пытаясь найти вариант, который будет для него самым безопасным, но сложно сказать, когда ему давно на 17, и даже не 20. Время слишком быстро летит.
- Если кто-то достанет палочку – бегите отсюда, - уверенно говорит мужчина, - не вздумайте играть в героев и лучше зовите на помощь, идет?- целитель казался себе таким серьезным. Казалось, что, еще немного, и он выйдет в середину бара, схватит за руки целительницу, которая перешла в наступление, и утащит ее прямиком в Мунго, для профилактического лечения, так сказать.
Но он не делал так. И сложно самому себе объяснить, почему. Просто казалось, что сейчас его место именно здесь – немного позади, с ребятами, - Да они безумны, - Волшебник с трудом сдерживает свой ужас от происходящего, совершенно не думая о том, что его может услышать кто-то рядом.
- Мне кажется, что еще немного и случится что-то нехорошее,. - Деверилл сам понимает, как говорит очевидные вещи. Но от того, что он их произнес вслух, стало еще больше не по себе

Нарцисса вздрогнула, ощутив на локте крепкую хватку Родольфуса. Первый порыв - вырваться, показать рвущийся наружу характер, но она давит его в самом зачатке, сцепляет зубы. Она помнит, что и сама хотела уйти, что это лучший из возможный вариантов, который выставит её в лучшем свете - разумной, рассудительной, спокойной леди Малфой.
Взрыв осколков заставляет её сбросить маску. Нарцисса пригибается, интуитивно уклоняясь от полетевшего в другую сторону заклинания. Один из осколков, рвёт юбку, едва не касаясь бедра. Нарцисса отшатывается в сторону, почти оступается и вдруг чувствует, как сильная рука тянет её в сторону, отталкивает за широкую, спасительную спину.
Невысокая, Нарцисса на мгновение оказывается полностью закрытой от происходящего в «Дырявом котле». Она не видит ни мужчин, ни сорвавшуюся ведьму, ни вскочившую рыжую дурочку - хотя кто бы насмехался над опрометчиво выступившей девушкой. Ей кажется, что наступает тишина и мгновения тянутся вечностью.
Вот она стоит за спиной Родольфуса и не делает ничего. Это спасительное ничего, лишающее её ответственности за то, что происходит и произойдёт в дальнейшем. Она могла бы притвориться такой, несмышлёной и вялой, и чувствовала себя в безопасности даже сейчас, неспособная ничего контролировать.
Вот она выглядывает из-за плеча зятя и видит ухмыляющегося мужчину, осклабившуюся женщину - ту самую, что пустила первое заклинание. Наверняка вот-вот полетят новые. Кто-то сорвётся, кто-то кинется к выходу, ведьма вновь атакует кого-то, ей неугодного. Родольфусу и рыженькой с её спутниками наверняка придётся защищаться, и Нарцисса могла бы им помочь. Может быть, она и не такая сильная ведьма, как Беллатрикс, но тоже кое-что может.
Наконец, вот она оглядывается на дверь за своей спиной. Слова Родольфуса звучат подсказкой, одобрением: «Ты можешь сбежать, дражайшая невестка, никто тебя не осудит - по крайней мере, не вслух». По крайней мере, Нарцисса слышит именно это. И её разум упорно твердит воспользоваться представившейся возможностью, ведь так она одновременно поможет и окажется в очевидной, неоспоримой безопасности. Но почему же Нарцисса тогда так медлит?
Она всё же тянется к дверной ручке, но замирает. Аппарировать будет быстрее - метнуться к мадам Малкин, попросить отправить сову, вернуться обратно. Это идеальный вариант, и она взмахивает палочкой, пытаясь раствориться в воздухе, но... ничего не происходит. Поправка: в «Дырявом котле» происходит очень многое, и только Нарцисса по-прежнему стоит на месте, разве что привлекая своими недавними пасами ещё большее внимание.

Если бы это было технически возможно, на закономерный вопрос мистера Деверилла порядком рассерженная всей это мерзкой ситуацией Лили, несомненно, ответила бы в выражениях, за которые потом непременно было бы стыдно. На тот момент это "зачем ты полезла" звучало практически обвиняюще - и ужасно, по мнению Лили, несправедливо. Кому-то точно нужно было прекратить этот спектакль еще в самом его начале, раз уж бармен попросту решил махнуть на все рукой. На счастье для них обоих, то, что она попыталась, сердито краснея, выдать в ответ, прозвучало практически беззвучно, а на фоне разворачивающейся сцены, и вовсе осталось никем не услышанным.
Выбираться нужно - и здесь она, вернув обычную громкость своего голоса, и прочистив на пробу горло, не спорила. Только не потому, что чтила субординацию за стенами больницы. Еще пару месяцев назад Лили заупрямилась бы до последнего и ни за что не покинула бы паб, не убедившись сначала, всем ли удалось уйти невредимыми, но теперь хваленой львиной решимости пришлось посторониться, уступив верхнюю строчку приоритетов самосохранению - потому что сейчас речь идет уже не о ней одной.
Увы, неудавшаяся попытка аппарировать обескураживает даже больше происходящего вокруг. Если чего и стоит сейчас действительно бояться, то не беспорядков, а давки и паники, которая вполне может пробкой образоваться в итоге у входа. И с каких это пор в "Дырявом котле" антиаппарационный барьер? И зачем, если волшебники со всей Британии используют этот паб для перемещения в Косой Переулок?...
- Мистер Деверилл, пожалуйста, не паникуйте, - пригнувшись следом за старшим целителем, Лили не повышает голос, и старается говорить тихо, с оглядкой на только что произнесенное заклинание, но говорит твердо, почти сурово: таким тоном от нее доставалось в последнее время только Джиму, когда тот позволял себе какое-нибудь рискованное для здоровья и жизни мероприятие. Нехарактерная для нее нервозность только усиливает раздражение - вроде бы, взрослый человек, специалист, а теряет самообладание из-за - пока еще - практически бытовой потасовки в баре, - Здесь все еще должен быть рабочий камин. Выберемся через него - сообщим в Министерство о беспорядках. Снимите барьер. Вы все еще можете вмешаться, - заканчивает она резко, обернувшись на бармена.
Она уже и забыла, когда последний раз этим камином вообще пользовалась - кажется, еще в школе, когда летом проводила на каникулах несколько дней в гостях у подруги. После того как выучилась аппарировать, в летучем порохе и вовсе пропала всякая необходимость.
Пригнувшись следом за мистером Девериллом, девушка быстро осматривается по сторонам - одновременно, в поисках пропавшего из вида Растина, и чтобы определить, выйдет ли быстро и безопасно добраться до камина. Волшебная палочка будто сама собой ложится в руку - то, что ведьма только что сделала с ее голосом - пустяки, но Лили готова применить магию, не раздумывая, если в ход пойдут заклинания посерьезней. Взгляд натыкается на блондинку, в нерешительности застывшую у двери, и Лили моментально хмурится. "Выходи же! Аппарируешь с улицы!" - беззвучно, одними губами, произносит она.

О, да, Родольфус посмеет. Уже посмел, как только обнаружил, что трансгрессия Нарциссе не удалась. Правда для реализации собственных идей ему не понадобится вставать в атакующую стойку или тыкать палочкой в нападающих, с этим и подождать можно. Вместо того, чтобы предаваться пафосу атак или желанию свести счёты с нападающими, он касается платья Нарциссы, когда её вытягивают из-за его спины. Точнее сказать, это она своим платьем неизбежно касается кончика его палочки, - его же, Родольфуса, дело только в том заключается, чтобы сосредоточиться на площадке перед банком Гриннготтс и практически не разжимая губ завершить сложный процесс создания заклинания Portus.
Со стороны это больше похоже на выдох, а вот действовать должно немедленно, или почти немедленно - как только мадам Малфой коснется собственного платья, - никаких временных зазоров Родольфус в заклинание не вставляет.

Только теперь мистер Лестрейндж переводит внимательный взгляд на тех, кто в центре и на тех, кто в центр выходит. Он не против желающих изменить этот мир, - террор тоже удобнее применять к тем, кто в чем-то замечен. В любой, пусть самой бессмысленной гражданской позиции, - именно поэтому Родольфус внимательно запоминает, кто, что и как выбирает сейчас, под легким давлением обстоятельств. Кто что говорит. Кто за кого держится и кто кого удерживает. Кого и кто пропускает в дверях, где, конечно, образовалась толкучка из желающих убежать. Он даже находит эту ситуацию вполне поучительной и, стоит только его заклинанию сработать, вообще перестанет подавать любые признаки желания покинуть это место. Напротив, он снова скрывает палочку в кружевах манжет, словно затаившуюся змею - анархичные одежды все же хороши своею функциональностью, насквозь пропитанные возможностями для коварства, обмана и удара исподволь.

- Я, паникую? – удивленно спрашивает целитель, когда его глаза начинают бегать из стороны в сторону. Он понимал, что, наверное, на самом деле слишком волнуется, но избавиться от этого никак не мог. Даже Поттер выглядела намного более уверенной. Или ему так казалось.
- Думаешь, он работает? – увы, Деверилл понятия не имел, как устроены камины. Возможно, этот вопрос мог показаться глупым, но иначе он не мог. Даже странно, потому что в Мунго, будучи в более стрессовых ситуациях, он ни капли не волновался. Делал все четко, словно знал, что будет дальше. Возможно, это все потому, что там была слишком уж небольшая вероятность того, что тебя убьют случайным заклинанием.
Арманд проявил смелость, но толку от этого не было. Он вышел вперед направил палочку, потому что не хотел, чтобы кто-то еще пострадал. Но блондинка из толпы, которая возражала целительницы в центре паба, вдруг оказалась скована путами.
Мужчина хотел сказать что-то еще, но потерял дар речи, когда увидел, что некоторые посетители решили, что он прав. И это приводило в ужас. Ведь за одним безумцем уже пошли. Еще один? Это уже перебор.
Было стыдно, но маг воспользовался шумихой и отошел назад, обратно к Лили и Растину, - Это полнейший провал, - опускает он глаза в пол и качает головой из стороны в сторону, - Лучше бы я этого не делал, - говорит он себе под нос и надеется, что никто этого не слышит. А еще лучше, чтобы все забыли, что он пытался быть героем.
- Как обстоят дела с камином? – снова спрашивает волшебник, выглядя так, словно у нег кто-то только что умер. Хотелось верить в то, что Поттер не расскажет никому в стенах Госпиталя, как он отошел в сторону, когда противников стало намного больше, чем было изначально.
Каким бы Арманд не был хорошим магом, когда в противовес тебе становится десяток неизвестных до этого магов, начинаешь думать о своей жизни. Нет, скорее мужчина задумался о том, что будет с его матерью, которая уже потеряла мужа. Или это просто отговорка, чтобы сегодня не умереть?
- Я не ясновидящий, но мне кажется, что ничего хорошего сейчас не произойдет, - он говорит очевидные вещи, но почему-то хотелось это сказать. Даже если сейчас всех разгонят, зачинщиков посадят в Азкабан, то все равно появились те, кто проникся этой глупой идеей – свергнуть правительство.
Деверилл не был полностью удовлетворен тем, какую политику относительно магического населения Британии проводил нынешний министр, но могло быть намного хуже. В нынешней ситуации целитель научился радоваться тому, что есть, благодаря Мерлина, что все не так уж и плохо. У всех есть крыша над головой, никто не голодает. Да, умирает слишком много волшебников. Но все станет только хуже!
И было как-то не по себе от того, что взрослые люди этого не понимают и следуют своим инстинктам, совершенно не думая головой. Деверилл редко поступал стихийно. Почти все его действия были обдуманными на несколько шагов вперед. Когда все шло не по плану, не столько раздражало его, сколько пугало, заставляло чувствовать дискомфорт.
-  Что там происходит? – мысленно спрашивает у себя маг и высовывает голову из-за стойки, надеясь, что его не заденет никакое случайное заклятие. Но пока стоял лишь шум, и ничего больше не разбивалось, - Они освободили блондинку? – судя по лицу целительницы, все было совсем не так, но Арманд не понимал, что именно произошло, - где она? – опускается он обратно и спрашивает он у Лили с таким выражением лица, где читалось недопонимание.
Особенно мужчина был шокирован безразличием персонала. Почему бармен ничего не сделал? Неужели ему нравится, когда такое происходит в его заведении. Кажется, это было его единственным развлечением – какие-то стычки в этих стенах. Это было странно. Словно окружающий мир начинает медленно ехать с катушек. И если от этого не избавиться сейчас, то дальше будет только хуже.
- Я уверен, что скоро придет подмога, - целитель крепко сжимает палочку и прижимает к груди, думая о том, станет ли он использовать магию в ответ, если на него нападут. Это слишком неправильно для работника Мунго.