Мысль о том, как они будут знакомиться с семьями друг друга, Агата откладывала с самого момента их скорой свадьбы с Матье. Все их родственники были в другой стране, на другой территории, поэтому легко было забыть, что они не только вдвоём во всём этом мире, есть и кто-то ещё. И если существование отца и Гримальди Агата считала само собой разумеющимся, то надвигающееся знакомство с Бертранами (и Лемье) заставило её немного понервничать. Не то чтобы она не встречалась и с людьми куда более пугающими, чем родственники супруга, но что-то всё-таки заставляло её раз за разом думать о том, что надеть, как уложить волосы, как себя вести и с чего начать диалог. Матье всегда отзывался о Дарле особенно, и это заставляло даже всегда уверенную в успехе дела Агату изрядно напрячься. Агата ждала оценки со стороны Дарлы, наверное, больше, чем со стороны свекрови — кажется, знакомство с ними обычно вызывает приступ потеющих ладошек и желания продемонстрировать все свои лучшие качества. Агата хорошо понимала, что для Матье значит сестра, поэтому ей не хотелось ударить в грязь лицом при первой встрече. Она расспрашивала Матье про сестру, наверное, целую вечность, да так и не удовлетворилась его ответами. Ну кто так даёт сводку о потенциальных бизнес-партнёрах, а? Совсем их там в этой политике ничему не учат.
Шуткой напряжение снять удалось, и к встрече Агата чувствовала себя собой не меньше, чем перед встречей с реальными потенциальными бизнес-партнёрами, а это был хороший знак. К тому же, они уже год были женаты, смотринами эту встречу можно было назвать с сильной натяжкой. Значит, всё так или иначе будет в порядке.
В гости они отправились с подарочной корзиной, наполненной сладостями, и Агату закружило водоворотом приветствий, формальных и неформальных представлений, небольшой экскурсии по дому, «хотите что-нибудь выпить» и прочих азов гостеприимства. У неё не было даже толком времени, чтобы перевести дух, и она просто следовала за Матье, стараясь не особенно высовываться, но и при этом не оставаться в тени. Семья Матье показалась ей дружелюбной, но почти всё время они находились все вместе и свет софитов был немного смещён с самой Агаты, за что она была судьбе благодарна. Матье, в конце концов, тоже буквально недавно вернулся в страну, так что его женитьба где-то там была пусть и большой новостью, но, вероятно, не самой главной. Ну, или все присутствующие просто старательно делали вид, что это именно так. В любом случае, это ещё сильнее снижало градус нервозности, поэтому Агата вела себя вполне естественно, не выдавая собственного волнения. Всё шло хорошо.
В какой-то момент они с Дарлой остались в комнате одни, и тогда волнение вернулось, подкатило комом к горлу. Агата проглотила его вместе с несвойственным ей уколом неуверенности в собственной исключительности: в конце концов, до настоящего момента всё было в порядке, почему что-то должно пойти не так?
— У вас красивый дом, — произнесла она не из вежливости, а вполне имея это в виду. Они уже успели обустроиться на новом месте, но Агата всё никак не могла почувствовать дом в Париже обжитым. Место, где они жили в Осло, всё ещё казалось ей куда больше домом. К тому же, в Осло Агата точно знала, к кому обратиться, чтобы ей сделали хорошо в доме, а вот в Париже все эти мелкие связи приходилось налаживать заново, и шло это не так быстро и просто, как ей хотелось бы. 
— Мы пока толком не обжились на новом месте, так что приятно побывать там, где царит уют. И нет повсюду этих проклятых коробок.
Она улыбнулась, но слегка грустно, давая понять, что в каждой шутке есть только доля шутки. На деле она немного тосковала по Осло: там она провела больше четырёх лет, построила свою жизнь и карьеру, и хотя она и так планировала сменить место дислокации, всё же тоски по "временному пристанищу" было больше, чем она ожидала.

— Спасибо, — она улыбнулась. Повинуясь озвученному ею пожеланию, чашка наполнилась ароматным чаем. Агата залюбовалась колдовством: она многое умела, но всё больше совсем в другой области. Как заставить ножи самостоятельно нарезать ингредиенты правильной формы — это она со школы практиковала, пока окончательно не ушла в управление. А вот чайники и кофейники... Пожалуй, в этом она могла только позавидовать более умелым волшебницам. Ингредиенты, конечно, хорошо, но мужа чаем не напоят. Хорошо, что Матье вроде бы пока устраивало самому наливать себе чай, кофе и вино...
Дарла и вправду была чудесной хозяйкой. Там, где Агата привыкла по-деловому резко и быстро подводить к делу, она спокойно и обходительно подталкивала беседу в нужное русло. Она сама не замечала, как следовала её незримой указке, точно сама решила вот сейчас выпить чаю, точно сама выбрала место, где сесть, как угостилась пирожным... как расслабилась. Напряжение, которое она ощущала поначалу, рассеялось, точно его и не было. Этому Агата тоже подивится — наверное, просто чуть позже, когда будет анализировать сегодняшний вечер уже дома.
Обдумывая вопрос теперь уже родственницы, Агата прикинула, стоит ли рассказывать сестре мужа, что она не то чтобы сильно попадает в образ настоящей жены, как их принято представлять в обществе, но Дарла действительно располагала к себе с первых минут, и Агате захотелось ей раскрыться. Ей показалось, что здесь не осудят, поэтому и говорить было как-то легко. Обычно она бывала более осторожна с новыми знакомыми, но сейчас ей хотелось, чтобы эта осторожность была ни к чему — и она действовала по наитию, что с непривычки казалось ей огромнейшим приключением в её и без того резко изменившейся жизни. Что ж, может, новое место — новая Агата?
— Честно говоря, от помощи не откажусь, во Франции я уже все контакты растеряла, а сама я... ну, не самая успешная волшебница в бытовом плане, как-то всё другим голова занята, — она легко пожала плечами, мол, упс. — Так что если будут какие-то советы, буду благодарна. Начинать заново, оказывается, тяжелее, чем старше становишься. Пять лет назад, когда я перебиралась в Осло, всё как-то само собой вышло, да и не помню, чтобы так голова кругом шла.
Не то чтобы, если так вспомнить: во-первых, Агата была одна, у неё не было семьи, пусть и состоящей только из супруга (а что было бы, будь у них дети!), во-вторых, её жилище ещё долго выглядело не то, что необжитым, а и вовсе необитаемым. Постепенно она смогла наладить какой-никакой быт, да и то с помощью своей помощницы, без которой она тут чувствовала себя, как без рук. Сейчас ей хотелось уделить их новому дому больше времени, насколько позволяла работа, потому что теперь это действительно был семейный дом, а не просто место, куда возвращаешься переночевать, чтобы с утра снова мчаться по делам вселенской важности.
Даже если формально именно этим они с Матье и занимались.
— Как человек с другой планеты, — хмыкнула Агата на вопрос Дарлы. — Я жила в Норвегии всего пять лет, но успела отвыкнуть от Франции, как будто она была в другой жизни. Пока пытаюсь привыкнуть обратно и разобраться, кто есть кто и что есть что.
Она сделала глоток чая, задумчиво глядя в никуда. Всё, чем она делилась с Дарлой, было чистой правдой: и мало того, что ей приходилось привыкать к французам и их повадкам заново, так ещё и к новой должности. Париж не был для Агаты в новинку, она хотя и жила в Страсбурге, постоянно торчала на работе именно тут, но всё тогда было иначе. Она была моложе, наивнее и ещё не успела приобрести тот опыт, который сильно её изменил. Тогда она ещё не знала Матье — и эту жизнь без него ей тоже уже было тяжело представить. Одно то, что Агата пожертвовала карьерными амбициями, чтобы отправиться за ним воплощать его мечту, говорил о многом, но это не значило, что ей не было всё ещё немного тоскливо — и по привычному Осло, и по не сложившемуся переезду в Германию.
Она улыбнулась Дарле, уловив едва заметный жест.
— Спасибо, ценю твою поддержку, — ответила она искренне. — И буду рада, если покажешь город. В Париже я в основном бываю на работе и ещё раз на работе, а с Матье мы, кажется, пересекаемся только вечерами перед сном. Не то чтобы это что-то новое для нас, впрочем.
Агата усмехнулась, сама не понимая, откуда появилась в этом смешке ирония с горьковатым привкусом. И действительно, так ведь было у них всегда, ничего толком и не изменилось, не так ли?
— Кстати, он говорил, что у тебя своя танцевальная студия? — Агата поспешила немного перевести тему, чтобы не уйти в какой-то и ей самой ещё не до конца понятный поворот разговора.

Агата вопросительно приподняла бровь — что значит, "даже я его не люблю"? А вот это вот всё — это что, это откуда?.. Но Дарла и сама поспешила пояснить свою мысль. Агата не то чтобы сильно была убеждена: для неё всё, что происходило в доме семейства Лемье, казалось самой настоящей магией, похлеще той, что изучают в школе. Впрочем, изучалась ли в школе бытовая магия? Может, и да. Она, впрочем, абсолютно точно не уделяла этому должного внимания. Да и спорить на подобную тему было как-то глупо и не к месту, поэтому она просто слегка качнула головой, в некотором подобии согласия, и издала весьма согласные звуки на предложение подкармливать готовкой. Ещё за ужином она всячески расхваливала поданные блюда — и хотя любой званый ужин располагал к похвале хозяйки, сейчас Агата вполне искренне наслаждалась угощением.
— Сдержанная, — ответила Агата на вопрос Дарлы о Норвегии, после небольшой паузы. — И с виду простая. Но если приглядеться, точно увидишь то, что привлечёт внимание. Может, фьорды. Может, северное сияние. Или еда — ничего общего с Францией.
Она попыталась вспомнить, когда в последний раз ела хоть что-то относительно традиционно норвежское или традиционно французское, а не то, что подадут на приёме или о чём позаботится ассистент. Почти вздохнула — но хотя бы сегодня можно будет насладиться нормальной домашней едой без необходимости вместе с комплиментами что-то кому-то доказывать. Она вроде как решила, что Дарле доказывать уже было ничего не надо: она просто приняла тот факт, что у Матье именно такая жена, какая есть, не задавая лишних вопросов. Это было то, что самой Агате было сейчас нужнее всего, на фоне всего происходящего.
— С людьми, в целом, то же самое. Там ценят доверие и долгосрочные отношения, поэтому много времени заняло построить брэнд и наладить отношения с партнёрами.
И — выдохнула, усилием воли заставляя себя слишком сильно не углубляться в рабочие детали, не потому, что не любила говорить о работе, а потому что сейчас это казалось как-то особенно остро неуместным. Как будто если она сейчас перейдёт в режим деловой Агаты Бертран, она потеряет какую-то частичку аутентичности, которую только-только успела нащупать и всё никак не могла рассмотреть поближе.
— Буду рада, — улыбнулась она. — Побыть где-то в хорошей компании часто то, чего не хватает посреди занятых будней. Честно говоря, голова идёт кругом от количества людей, с которыми приходится знакомиться, встречаться, заново знакомиться... Не то чтобы я не сама выбрала эту жизнь, но иногда утомляет. Если понимаешь, о чём я.
Дарла говорила о своей танцевальной школе с такой же страстью, с которой и сама Агата наверняка бы расписывала сейчас своё бизнес-детище, если бы сама нарочно не удерживала себя от этого. Агата прыснула, представляя себе Матье-подростка и Матье-молодого парня — то, чего ей никогда не доводилось видеть ни вживую, ни даже на колдографиях.
— Нет, но думаю только потому, что признаёт неотвратимость жертв ради высшей цели, — и это прозвучало настолько сильно как Маттье, что Агате на минуточку даже стало как-то не по себе, но мысленный поток дальше этого одного шага она не пустила. — Я бы с большой радостью на это посмотрела. Думаю, это были очень интересные репетиции.
Впрочем, сама Дарла тоже заинтересовалась, по чему горит сердце и душа Агаты, и раз уж разрешение было дано, то придётся рассказывать. К тому же, слишком интимные, близкие моменты с кем-то, кроме, пожалуй, супруга и её собственной сестры, ей казались очень непривычными, необычными, даже чуждыми — и хотя сердце Агаты тянулось к этой внезапно образовавшейся связи с Дарлой, сама она инстинктивно отшатывалась, стоило ей подойти чуть ближе, чем она умела, могла, была выучена. Дарла слишком сильно напоминала ей Пандору — и она не могла объяснить, чем именно.
— Спасибо, я... тоже рада, что мы теперь семья, — и не стала уточнять. Зато поторопилась ответить на другую часть вопроса, впопыхах не особенно вспоминая, что они уже успели упомянуть за ужином и даже не ругаясь мысленно на Матье за ту часть, где он что-то там уже рассказал о ней родственникам, а ей не доложился.
— Я управляю бизнесом. «Парацельс», мы создаём лекарственные зелья. Во Франции наши зелья найдутся в каждой аптеке, мы расширились по территории Альянса, потом ушли дальше, за её пределы. Дела идут бодро, в планах открытие новой исследовательской лаборатории, в предыдущих уже тесновато...
И осеклась, глядя на Дарлу с некоторым прищуром. Ну, она же не инвестор, в конце концов? Можно и поумерить как-то свой продажный дух.
— В Норвегии я открывала новый филиал и развивала его. Там мы и познакомились с Матье. Сейчас дела меня уже не требуют, поэтому я вернулась и теперь занимаюсь управлением всей компанией, исполнительный директор недавно вышел на пенсию. То есть... мой отец. «Парацельс» — компания моего отца. Так что у нас это вроде как семейное детище. Я много могу о нём болтать, так что лучше о танцах. Говоришь, и для взрослых уроки бывают?