В замке Крамов царила особенная атмосфера. Все украшено, под ногами снует с несколько десятков эльфов, которым предстоит подготовить торжество на сотню человек. Это все родственники, друзья семьи и их близкие. Праздники в их семье всегда проходили с размахом. Никола даже не хотел думать о том, что будет в феврале, когда у них с Викторией будет свадьба. Наверняка придется применять заклинание незримого расширения, чтобы вместить всех, кого здесь захочет увидеть мать. Именно поэтому мужчина хотел что-то более скромное, но спорить было бесполезно. Он ведь даже не первый сын, который женится. Только это все равно не было оправданием. Наверное, только если Гриндевальд внезапно сбежит из Нуменгарда, она все отменит. И то это звучало весьма сомнительно. В общем, Никола пора смириться с тем, что нужно сделать все так, как ему говорят. По большей мере это его устраивало, но только не сейчас. Ему пришлось пропустить тренировку из-за этого идиотского приема, на котором ему совершенно не хотелось быть. А еще придется увидеть Викторию и снова изображать с ней счастье. Они не виделись после той встречи. И он даже не знал, что ей сказать. Точно не что-то милое или нежное. После цирка, что она устроила, она ни в коем случае не заслуживает никакого снисхождения с его стороны. Если норвежка хочет, чтобы вечер прошел безболезненно, то ей лучше слушаться его, иначе все закончится плохо. Для нее.
Он видел, как она ускользнула в сад. Ему даже стало интересно, какие у нее секреты ото всех. Он даже не старался быть тихим. Скрываться в своем родном дома? Глупости. Это как раз-таки его территория и в этот раз игра будет идти только по его правилам. Какое-то время он смотрит за ней, облокотившись на мощный дуб, стоявший в саду. Мужчина потирает свой гладко выбритый подбородок и хитро улыбается. Никогда смотрит, как девушка читает письмо. И как потом его сжигает. Словно не хочет, чтобы об этом кто-то узнал. Это забавляет. Он намеренно хрустнул ветками, чтобы она его заметила. Выбравшись из-под массивной кроны, Крам неторопливо подходит к девушке и приобнимает его, - На нас смотрят из окна, - сухо говорит он, - так что не смей вырываться, - Он смело обхватил ее за талию, зная, что сейчас его мать показывает кому-то, какая красивая партия досталась его талантливому сыночку, - Можем отойти чуть подальше, где нас никто не увидит, - он грубо говорит, да. Иначе не может после того, как она выставила его. Это было просто унизительно и он не позволит еще раз так с собой поступить. Не сегодня, когда на них направленны столько глаз. Это все-таки один из сильнейших страхов Никола. Йенсен бы могла делать, что хочет. Но теперь они в одной связке. И если оплошается она, то это сразу же отразится на нем, что совершенно непозволительно.
Никола уводит девушку подальше от окон, где их вряд ли кто-то увидит, - Что, очередное письмо от твоего Марко? – пренебрежительно спрашивает он, - Тебе повезло, что я обещал его не трогать, иначе он уже был бы мертв, - Кажется, Виктория еще не поняла, насколько сильно и нерушимо его слово, - Могла бы не сжигать, я не намерен унижаться и рыться в твоих вещах, - фыркает он и нехотя убирает свою руку с ее талии. Нельзя было показывать свои желания, иначе норвежка поймет, что у него есть власть над ним, - Надеюсь, что на приеме ты будешь вести себя подобающе и всем улыбаться, - спокойно говорит Никола, а внутри у него ураган. Ее хочется раздеть и положить прямо здесь, на снег. Хочется превратиться в животное, которое не знает усталости. Но сейчас не время, - Через десять минут нам нужно быть за столом. Помни, что мы сидим во главе, - Он отходит от нее на несколько шагов и оценивающе смотрит сверху вниз, непроизвольно закусывая губу, - Неплохо-неплохо, - а сам так и думает, что ему нравится это платье. А особенно то, как его, насколько ему показалось, легко снять. Тяжело говорить одно, а думать совершенно о другом, - Мать будет в восторге от того, что ты демонстрируешь свою фигуру, - Никола отворачивается, выдыхая. Это все сложнее, чем ему могло показаться. Находиться с ней рядом – истинное мучение. А как он представит, что по дороге к столу их остановят в лучшем случае десятки раз и все это время им нужно держаться за руки и изредка одаривать друг друга легкими поцелуями, то вообще хочется сбежать куда подальше. Чтобы не видеть всех. И ее в первую очередь. Или, все наоборот? Никола не знал. И не хотел прямо сейчас разбираться, - И, пожалуйста, - старается быть максимально вежливым, - сделай лицо попроще. А то у тебя такой вид, словно в заповеднике нанюхалась драконьего навоза, - сам кривится он, вспоминая этот противный запах, - Всего пара часов в моем обществе и ты свободна до следующего мероприятия. Существует вероятность, что до свадьбы, - пытается он обнадежить девушку, непонятно для чего. Им все равно придется прожить кучу лет вместе и даже создать семью. Где-то в подсознании Крам понимал, что это все теперь нужно не только их семьям, но и ему самому.

- Миссис Хамфри! – приходится на шаг отойти от Виктории, дабы поцеловать руку очередной маминой подруге, - А вы выглядите прекрасно, как, впрочем, и всегда, - говорит он, широко улыбаясь. Никола ненавидел это. Все эти любезности непонятно с кем и непонятно для чего. Но у него и так хватает проблем с норвежкой. Уж это придется как-нибудь стерпеть, - А Вы уже знакомы с моей невестой? – он кидает взгляд на девушку и аккуратно берет ее за руку. Не грубо, а так, как делают любящие пары, - Это Виктория и у нас в феврале свадьба, - он притягивает ее к себе и обнимает за талию. Через ткань он чувствует ее нижнее белье, которое хочется снять, но нельзя. По многим причинам, одной из которых является его гордость, - Но я думаю, что матушка Вам миллион раз рассказывала про нее. Правда, она у меня красавица? – Никола проводит пальцами по ее щеке и убирает ее волосы за ухо, - Да, мой мальчик, я уже все знаю. Только на фотографии, Виктория, Вы не настолько красивая. Я глаз не могу оторвать! Никола очень повезло! Да и тебе! Он же такой талантливый! Ты посещаешь все его матчи и тренировки, дорогуша? – одно дело матчи, а совсем другое – тренировки. Она не нужна ему не тренировках. Особенно сейчас, когда он будет отвлекаться на нее примерно постоянно. Да что там, Йенсен, сама того не зная, навела знатный шорох в его мыслях.
- И не собираюсь, - тихо огрызается на Крам на ее просьбу. Это все забавно звучало, учитывая, что буквально полторы недели назад она наоборот хотела, чтобы он трогал ее везде. Как же переменчивы женщины. Сначала просят трахнуть, а потом выгоняют. Ладно, он еще тогда понял, что это не был какой-то бессмысленный секс. Стоит признать, что между ними что-то есть, но он не может и не хочет. Как минимум потому, что норвежка первая начала это отрицать. А он что, идиот, за ней бегать? Он в жизни не бегал ни за одной девушкой или женщиной. Виктория не станет исключением. Она что, какая-то особенная? Да нет. Как и все женщины, не смогла устоять перед ним. Наверняка втайне она мечтает о том, чтобы он еще раз взял ее, но строит себя недотрогу, говорит, как это ей все противно. Никола смешно это слушать. Болгарин прекрасно понимал, что Йенсен не из тех, кто разденется перед первым встречным. О нет, она, наоборот – слишком уж избирательная. Он готов был поспорить, что она даже своего Марко к себе долгое время не подпускала. А он пришел и взял свое. Кажется, все-таки Крам выиграл, а не она. И она может сколько угодно кричать, что ей это неприятно, что его прикосновения противны. Но мужчина ведь знает, что все не так. Хотя ладно, он слишком самоуверен. Но Виктория из тех, кто не совершает ошибок. Или же Никола стал первой?
- Мммм, неужели ужин, - протягивает Никола и помогает девушке сесть за стул, как самый настоящий мужчина. Он отпускает ее, садясь рядом. Вот только Йенсен сама чуть ли не садится на него, обсыпая поцелуями, - Дорогая, присядь, - Учитывая, как на них пялилась матушка, он решил, что нужно что-то, чтобы ее смутить. Он берет норвежку за затылок, притягивает к себе и целует ее в течение нескольких секунд. Этот  метод сработал, потому что женщина покраснела и перевела взгляд на стол, - Это было необходимо, - шепчет он ей на ухо и ровно садится, с улыбкой глядя на мать. Она встала и направила палочку на свои голосовые связки. Откашлявшись, она начала говорить, - Мы все рады, - ее голос эхом отражается от стен, - что вы все здесь собрались, чтобы разделить с нами такой прекрасный праздник, как Рождество, - Никола внимательно слушает Софию, - Не буду утомлять всех долгими речами, - она звонко рассмеялась, - Просто наслаждайтесь вечером. После ужина обязательно выходите потанцевать, - она слегка повертела попой, от чего Никола даже рассмеялся. Просто ему нравилось, когда мать счастлива. Когда Златан умер, ее сердце словно разбили на мелкие кусочки. А сейчас София Крам выглядела самой счастливой женщиной на планете, а Никола в свою очередь был самым счастливым сыном. Потому что она и братья для него – все. Как он забыл о квиддиче? Загвоздка в том, что он никогда о нем не забывает. За исключением сегодняшнего дня, когда в голове только картинка Виктории в нижнем белье, которое он грубо с нее стягивает.
- Приятного аппетита, - желает он всем по близости и берется за еду. Эльфы как всегда постарались на славу. Периодически его отвлекали вопросами. Обо всем на свете. Но Крам за словом в карман не лезет. Он ведь не какой-то тупой игрок к квиддич. В один момент он специально перевел тему, чтобы потешить свое самолюбие, - Да, Никола, тs такой крутой! – говорит сын Дмитровых, который был ему каким-то кузеном, - Я все твои матчи смотрю! Ни одного еще не пропустил, - мужчина улыбается и кидает взгляд на Йенсен. Ему было интересно посмотреть на ее реакцию. Только, кажется, успехи будущего мужа ее совсем не впечатляют. Плевать, - О, основное блюдо, - указывает он на тарелки, которые снова наполнились новой едой. Вокруг все равно продолжились разговоры, от которых Никола успешно отвертелся хотя бы ненадолго. У него с пиджака слетает запонка, и он за ней резко нагибается, задев ногу Йенсен. Он поднимает ее и кладет на стол. Только вот вторую руку он оставляет на своем колене. Пальцами медленно он перебирается к ноги норвежки. Крам быстро нащупывает, где заканчивается ее платье. Когда девушка села, ее платье, кажется, еще сильнее укоротилось. Ему ничего не стоит дотянуться до ее нижнего белья. Вот так вот раз – и она почувствует его прикосновение там. Но он не торопится. Пока он пальцами еле касается внутренней части ее бедра. Он не мог сказать наверняка, но она, кажется, напряглась.

Наверное, Виктория прикладывала все силы, когда начала сжимать его руку. Этого едва ли хватит, чтобы сдвинуть его пальцы хотя бы на миллиметр. Только вот противясь тому, чтобы она его отодвинула от себя, он не ожидал, что норвежка позволит ему больше. Он гладит ее белье. Сначала аккуратно, еле касаясь шелковой поверхности. Потом все сильнее и напористее, заставляя Йенсен слегка извиваться. Было забавно на это смотреть, как он сидел с невозмутимым лицом, и рассуждал о том, что в этом году болгарская сборная имеет огромные шансы выиграть Кубок Мира, а под столом трогал невесту. Ему было не тяжело делать это одновременно. Даже разжигало интерес, догадается ли хоть кто-то за этим столом, чем они занимаются. Вблизи родителей это делать еще экстремальнее. Он прямо чувствовал, как адреналин выбрасывается в его кровь, - Мне кажется, вы абсолютно правы, мистер Йенсен, - одобрительно говорит он отцу девушки. Кажется, Никола ему нравится и это было приятно. Иногда понравится родителем «избранницы» намного важнее, чем нравится ей самой. Вот сейчас была примерно такая ситуация. Почему примерно? Да просто между ними творилось невесть что. И это ощущение никак не назовешь. Нет ни одного мало-мальски подходящего существительного. Крам с таким не сталкивался, как, он был уверен и его невеста. Когда ты готов убить человека, но в то же время хочешь его больше, чем жить.
Он становится наглее и лезет ей в трусы. Ему не в первой, но все равно ощущения другие. Это все долгая прилюдия, которая, неизвестно к чему приведет. Он позволят себе все больше, но резко вынужден прерваться, потому что она проливает на себя вино, чудом не залив Никола. Он скалится и резко убирает руку, словно ничего и не было. Крам не знает, специально это сделано или нет, но на всякий случай спрашивает, для вида. Конечно же, - Дорогая, все в порядке? Может быть, тебе нужна моя помощь? - Но она не отреагировала, стремительно сбежав. Примерно в минуту Никола сидит и даже улыбается всем гостям, но все-таки решает встать, - Прошу прощения, пойду, проверю Викторию, мы скоро вернемся, - он кланяется и задвигает стул. Сложно было догадаться, куда она направилась. Мужчине оставалось только довериться интуиции. Нет, здесь не будет истории о том, что он учуял ее запах или Мерлин направил его в нужную сторону. Никола просто пошел, куда глядят глаза. Не найдет ее – и плевать. Нет, не плевать, ему просто необходимо ее найти. Они наверняка снова поругаются. Она скажет, что Крам ей противен, и ему стоит убираться. Вот только он никуда не уйдет, потому что это его дом, его крепость. Здесь действуют только его правила и желания норвежки не имеют абсолютно никакого значения. Сейчас он король, а она его подданная.
Двери зимнего сада не закрыты до конца. Он заглядывает туда и видит невесту. Пятна от вина не видно, наверное, потому, что платье черное. Лишь на бедре он видит красные подтеки, которые хочется облизать, - Твои родители считают, что ничего серьезного не случилось, и мы справимся самостоятельно, - Никола входит и прикрывает за собой дверь. Не на замок, который здесь был. Это казалось ему не слишком необходимым телодвижением, - Тебе так понравилось, что решила сбежать? – он легко растягивает уголки губ и его тон издевательский. Ему интересно, как быстро она на него «набросится». В словесном плане. Начнет поливать его грязью, что будет заводить его лишь сильнее, - А ты хорошо держалась, даже ни разу не переборщила, - нахваливает он норвежку, - Я впечатлен, стоит признаться, - улыбается Крам и заводит руку за спину, вышагивая вокруг Йенсен. Болгарин держал дистанцию, выжидал момента. Пока непонятно, для чего именно, но торопиться он не хотел. Пусть в этой раз все будет медленно. Ведь возвращаться на ужин у него совершенно нет желания. Там скучно и занудно. Вся семья присутствовала там сугубо  из-за матери. Все три ее сына не слишком любили подобные сборища. И тут речь совсем не о том, что болгарин просто не хотел отличаться от братьев. Он просто чувствовал то же самое отвращение, что и остальные к этим ситуациям, когда из себя нужно давить улыбку и быть любезным. Ведь он совсем не такой. Никола не любит ситуации, когда нужно притворяться. Лишь в тех случаях он настоящий: когда с братьями, которым он доверяет больше всего на свете; когда на квиддичном поле в очередной раз выпускает пар, пытаясь сбить с метлы противников; когда он с Викторией. Он не скрывает свою личину, и ему это нравится. Ей, кажется, тоже.

Игры болгарин любил. Спортивные больше всего, но такие, как у них с Йенсен ему тоже были по душе. Она думала, что разу нее тело, словно у богини, то она сможет делать все, что ей только вздумается? О нет, у нее ничего не получится. Победа будет за Никола. Потому что он любит побеждать, потому что он азартный, - Можешь сколько угодно отрицать, что тебе было плохо, - усмехается Крам, стараясь погасить в себе гнев. Она била по больному так умело, что у него в спине, будь ее слова оружием, точно бы торчало не меньше десятка ножей. Она делала больно, но не слишком. У нее весьма хорошо получалось. Ему даже хотелось взять и похлопать ей, но Никола сдержался, что было для него совсем нетипично. Болгарин хотел узнать, что же будет дальше. Как далеко она зайдет в унижениях. Если это проверка на то, ударит ли он ее – никак нет. Он может сжать руку или схватить за шею, но это все не смертельно. По прошлой встрече она должна была понять, что он человек чести, хоть и слишком жестокий. Да, будет искать лазейки, но это касается совершенно другого. Например, вспомнить его обещание не трогать ее худосочного Марко. Он не притронулся к нему пальцем, а действовал через посредника. Раз она все еще о не упомянула об этом, значит, скорее всего, он ничего не сказал. Тем лучше для него.
- Оу, видимо тебе попадались фанатки, которым я отказал, - Она или придумала это, или встретила какую-нибудь молоденькую болельщицу с разбитым сердцем. Он, конечно, любил трахнуть какую-нибудь красивую девушку, но их, разве что, наберется не более десятка с того момента, как у него впервые случился секс. Правда, Виктория, кажется, была другого мнения и видела в его постели с новой девушкой каждую ночь. Это было смешно, но он не решил дальше развивать эту тему. Если ей кажется, что он казанова – пусть так и дальше будет. Это еще веселее, - Еще скажи, что они оказались правы на счет того, что у меня маленький член, - он не сдержался от того, чтобы засмеяться. Это все какой-то бред. И, вообще, он определенно спит. Но нет. Он не спит и стоит весь такой нарядный, в костюме, белой рубашке и черной бабочке. Было непривычно первые полчаса, - Йенсен, послушай себя, ты несешь полнейшую чушь, - он прикрывает глаза и скрещивает руки на груди, - У тебя такое интересное мнение обо мне. И что тебе еще рассказали? Может быть то, что я ем человеческое мясо? Или люблю боль? Ах да, это в какой-то мере, правда, потому что татуировки – это больно. А у меня их много, - он хотел придумать еще что-то безумное. Кто знает, какие еще слухи о нем ходят?
- Симулировала – Он присаживается рядом с ней, оставляя между ними ничтожно малое расстояние, - Мерлин, да кого ты пытаешься обмануть? Ты сейчас симулируешь, пытаясь доказать, что ты тогда ничего не почувствовала, - он сцепляет пальцы в замок и кладет себе на ноги, аккуратно откидываясь вперед, держа идеально ровную осанку, - Я чувствовал, как у тебя там все дрожало, милая. Это невозможно подделать, - все доходит до абсурда, - Я чувствовал каждую свою судорогу, - Крам даже не поворачивается к ней, ему проще так говорить. Он более убедителен. Он понимал, что если повернется к ней, то все потеряно. Он не сможет себя сдерживать. Он понимал это как минимум потому, что в брюках становилось очень тесно. Он увидел ее белье, и организм не мог на это не отреагировать. Йенсен красива и умеет этим пользоваться, без сомнения. Никола же проявлял, конечно, не чудеса выдержки, но держался вполне достойно. И чем сильнее он сопротивлялся, тем больше норвежка поддевала его и пыталась обратить на себя внимание. Но нет, не сейчас. Тем более, вряд ли их будет кто-то искать. Все так заняты трапезой, что вряд ли кто-то уйдет дальше зала, где играет музыка. Так всегда было. Все знали, что Крамам не нравится, когда ходят по их владениям без разрешения. Поэтому сомнительно, что кто-то сюда зайдет. И это было ему на руку. Много времени для того, чтобы извести ее, как она изводит его, все выше и выше задирая платье. Ему и проще: не придется совершать лишние движения, чтобы снова овладеть ею. Он бы мог похвастаться, что хитер, но это лишь счастливое для него стечение обстоятельств.
- Ты такая неаккуратная, - поворачивается он к ней и нагибается к ноге, начиная слизывать липкие пятна вина на внутренней части бедра. Он крепко сжимает ее ноги, поворачивая к себе и притягивая ближе так, что девушка оказалась в полностью горизонтальном положении. Крам впивается пальцами в ее бедра, лишая ее возможности двигаться. У нее миллион возможностей ударить его по голове чем угодно, но она не торопится. Возможно, просто выискивает, чем бы это получше сделать. Но ему плевать, что на голове появится шишка. Он же понимает, что это все показуха, потому что ей ни с кем не будет так хорошо, как с ним. Белые воротник испорчен фиолетовыми пятнами. Ну и что? Когда пятен вина больше не осталось, он начинает целовать уже облизанные им места. Виктория опять напряглась. То ли от отвращения, то ли от удовольствия. Он задирает платье чуть выше, но поцелуи все еще остаются на том же уровне. Болгарин хочет, чтобы девушка сопротивлялась. Пусть даже зовет на помощь. В завоевателя играть всегда интересно. Пусть даже он хочет взобраться на уже покоренную вершину. Ее ему хочется покорять снова и снова, - Скажи, что ты хочешь этого, - сжимает ноги слишком сильно. Йенсен, скорее всего, даже больно. Мужчина так же шепотом продолжает, - Я ведь чувствую, что ты пытаешься сопротивляться тем демонам, которых я привел в твою жизнь. Не стоит. Все равно не получится, - он кратко целует ее в бедро чуть выше и прижимается к нему, горячо дыша прямо в ногу.

Боль резко растекается по телу Никола и девушка, воспользовавшись моментом, выскальзывает из его уже не настолько цепких «лап». Он стонет и переворачивается на спину, хватаясь рукой за голову, - Если решила от меня избавиться, то ты выбрала не самый лучший способ, - Кряхтит он и чувствует пальцами что-то горячее и влажное на лбу. Вытянув пальцы вперед, он видит, что это кровь, - Нужно быть бить сильнее в несколько раз, но тебе не хватит силы, - он смотрит на потолок и решает, что лучше не двигаться. Голова немного кружилась от удара, и, попытайся он встать, сразу бы отшатнулся, или вовсе упал на пол. Рукавом Никола пытается скинуть с себя осколки, которые громко звенят, когда достигают твердой поверхности. Диван мягкий, в нем хочется провалиться. А заколдованное небо сегодня на удивление ясное и в нем можно рассмотреть все созвездия. Йенсен видела все это лишь пару минут назад. Удивительно, но это безумно успокаивало. Не хотелось вскочить и схватить ее за шею. По крайней мере, прямо сейчас. Мужчине нужно прийти в себя, а уже после он выскажет Виктории все, что думает. Но, стоп, он занимается этим прямо сейчас, - Знаешь, я жесток, но никогда тебя не бил, - напоминает он, - ты поступила как минимум некрасиво, но неожиданно, стоит признать, - в этой «схватке» победа на ее стороне. Но это всего лишь начало. И они это знают.
- Я как раз-таки не безумен, - продолжает он. Сейчас она злилась и выплескивала яд, а он был спокоен, как никогда. Они поменялись местами. Но это ненадолго. Лишь пока не пройдет головокружение, - ты специально пролила на себя вино, специально не закрыла дверь сюда. Просто признайся, что ты хотела, чтобы я тебя нашел, - он открывает глаза и поворачивает голову в ее сторону, натыкаясь щекой на небольшой осколок, который ранит его, пачкая его лицо в кровь, но он не издает ни звука, словно ничего и не почувствовал. Струйка крови начинает растекаться по лбу. Неприятно ощущение, болгарину не нравится, но он не хочет вытирать ее. Прекрасно понимал, что, когда девушка это увидит, то как минимум ужаснется. Вряд ли она кого-то ранила в жизни, - Была бы ты мужчиной, я бы уже двинул тебе в челюсть, - усмехается он, - Но тебе это сойдет с рук. На этот раз, - Это не угроза и не предупреждение, потому что он знал, что девушка больше так не сделает. Не хватит смелости. Он ее сам спровоцировал и поплатился. Но он спровоцирует ее еще не раз. Ему даже было интересно, как долго придется доводить ее еще раз, учитывая, что она явно вложила в удар всю свою злость.
- То, что я делаю на поле – тебя не касается, - он кривит губы, потому что невеста полезла совсем не в свое дело. Квиддич и его тактика останутся такими. И он дальше будет ломать противникам конечности, будет дальше сбрасывать их с метел, - Ты ничего не видела, - огрызается он, сжимая кулаки, - то, что тебе кто-то рассказал – полная чушь, - норвежка, кажется, верила всему, что о нем говорили. Большая часть слухов, конечно же, не правда. Про то, например, что он перетрахал кучу девушек. Оказывается, не только ее обсуждают в обществе. Магический мир, на удивление, любил сплетни. И не важно, о ком они были. Любой факт перевернется с ног на голову и почти ничего не останется втайне. Даже удивительно, как ему удалось разобраться со слухами про Викторию. И он даже не знал, ради кого это сделал. Для себя, чтобы не прослыть оленем, или для нее. Ему не нравилось, когда порочили ее честь. И он заставил всех замолчать. Очень хотелось надеяться, что навсегда. Нет, он не благородный рыцарь в сияющих доспехах. И ни за что не признается норвежке в том, что сделал, - У тебя просто нет выбора, как и у меня, - было даже интересно, как изменятся их отношения после того, как все между ними будет узаконено. Кажется, они разнесут свое жилище в первый же день. А учитывая, что они, скорее всего, переберутся именно в его румынское имение, то ему, кажется, уже предначертано быть разрушенным в ближайшее время, - Но чем больше ты отрицаешь, тем больше я вижу, как тебе этого хочется. Виктория Крам, - громко говорит он, - нравится, как звучит? – голова почти перестала кружиться. Нужно еще немного потянуть время, чтобы предпринять попытку встать, - Конечно же, нравится, только полная дура не будет рада гордо носить мою фамилию, - Если после этого преимущество будет не на его стороне, то это будет странно. А еще, кажется, она впервые увидела его настолько спокойным.

Йенсен не торопилась ему помочь. Все терла свою бледную ногу, как будто обо что-то ударилось, - Иногда мне кажется, что ты меня боишься, - все еще находясь в лежачем положении говорит Крам, - Словно я способен тебя сломать на две части, - он усмехается, потому что это его забавляло. Он может сделать больно, но ни за что не переступит черту, когда это становится насилием, - Так отошла от меня. Я прямо чувствую, как колотится твое сердце, - Он выковыривает из щеки осколок и кидает его куда-то на пол, - Словно сейчас выскочит, - Никола не делает вид, что ее знает. Потому что так есть на самом деле. Они во многом похожи, а их отличия являются катализатором, который запускает реакцию между ними. Между ними просто возникает алхимия, потому что, соединившись, они уже ничего не контролируют, хотя им может казаться обратное. Если Виктория думает, что у нее все под контролем, то это не так. И от самого Крама ничего не зависит. Все происходит само по себе. И даже не нужно вмешательства магии или пить какие-то зелья. Они – словно два ингредиента зелий, которые долго не хотят друг с другом взаимодействовать, а потом в один момент намертво соединились. Сложно придумать еще какое-нибудь сравнение, чтобы объяснить суть их взаимоотношений, - Тебя тянет ко мне, меня тянет к тебе. Я это уже понял, а ты все никак не можешь. Отключи голову, Виктория. Поддайся своим инстинктам еще раз, - он смотрит на не нее, а в потолок. Он улыбается от осознания, что она боится, когда он делает ей приятно. Потому что боится сорваться. А Никола позабыл этот страх. Нужно просто упасть в течение и ждать, куда оно тебя принесет. Он уже окунулся туда с головой и его время от времени выносит на берега тела невесты.
Спустя несколько минут девушка все-таки решается к нему подойти и помогает ему встать, садясь на него верхом. Он уже успел расслабиться, но это не помешало телу напрячься. Руками он опирался в диван. Он надувает щеки и отводит взгляд в сторону, ожидая, пока она сотрет с его лица кровь. Она могла просто подойти и нагнуться, но нет, решила его подразнить, - нужно починить ее, - Никола лезет во внутренний карман пиджака и достает палочку. Многие дурмстрангцы предпочитают прятать ее в посох, но летать с ним не слишком удобно, - Репаро, - на невербальную магию он сейчас не сильно способен, ведь голова и так трещала по швам. Ваза быстро стала целой, - ее матери кто-то подарил много лет назад, - объясняет он. София никогда не выкидывала подарки. Все сохраняла. Но этот хлам создавал ощущение уюта в этом замке. Именно поэтому лишь это место маг именовал домом, - Постарайся больше ничего не разбивать, - он не реагирует на ее попытку извиниться. Вообще не хочет придавать этому значения. Она не первая, кто приложил его по голове. Нет, девушки так и разу не делали. Потому что никому бы в голову не пришло бы так сделать, - Не три, кровь уже запеклась, нужно смыть ее, - ее платок стремительно краснеет. Он не видел, кровоточит ли рана, но место удара горело. И волосы там наверняка слиплись от густой крови. Но плевать. Он приведет себя в порядок за минуту, если заботливая невеста слезет с него. Только вот он этого не хотел. Никола прячет палочку обратно в пиджак. Он почти никогда с ней не расставался, потому что всегда был начеку.
- Ого, еще и массаж. Неужто на меня снизошла благодать Мерлина? – шутит он и смотрит на потолок, - Бедная Вики, почувствовала себя виноватой? – он словно дразнит ее, - можешь долго мять плечи, но это не сильно спасет ситуацию, - Он уже давно забыл про этот не слишком приятный случай. Просто хотел, чтобы девушка чувствовала себя виноватой. Чтобы ей стало стыдно. Ведь это тоже потрясающая эмоция. Как легко манипулировать человеком, который в чем-то провинился. Даже напрягаться не стоит. И сложно сказать, что повлияло на девушку, но она его целует. Он отвечает грубо, в своей манере, сильнее прижимаясь к ней верхней частью корпуса. Но больше ничего не делает. Он решил, что после случая с вазой она должна хорошо постараться, чтобы он проявил инициативу. А пока Никола всего лишь реагирует на все, что делает Йенсен. Она его целует – он отвечает на поцелуй. Она начнет его раздевать – он ей поможет. Очень хочется видеть, как она старается, как пытается снять с себя бремя вины. Он хочет ее, очень сильно. И уже успел показать это, целуя ее бедра и лаская ее пальцами под столом, когда они были среди гостей. Сейчас настала ее очередь. Этот эксперимент может стать весьма интересным, если Виктория снова не включит режим обезумевшей недотроги. Такая она ему не нравилась. А вот раскрепощенная, дикая и неуправляемая – он может смело сказать, что любит ее такую, - Мне нравится, когда ты меня так сильно ненавидишь, - шепчет он между глубокими поцелуями, во время которых он успел изучить все уголки ее рта. Даже запомнить рельеф ее зубов. Сейчас бы сорваться с цепи и прижать ее бедра к себе. Но она должна попросить его об этом. Ему необходимо услышать, что он нужен ей больше, чем воздух. Чтобы посмеяться над всеми ее прошлыми словами, где она клялась, что он ей противен. Настолько, что она готова прямо сейчас запустить руку ему в брюки.

Чем дольше Никола смотрел на то, как Виктория себя ласкает, тем сложнее было сдерживаться. Мерлин, она так его дразнила, что делать безразличный вид было просто невозможно. Это он думал, что издевается над ней, а оказалось, что все совершенно наоборот. И в какой момент Йенсен стала выигрывать? Он явно пропустил его. И плевать. Все еще сидя в откинутом положении, он проводит большим и указательным пальцем вокруг уголков рта, смыкая их под нижней губой. Это была слишком длинная прелюдия. Крам с ума сходил, когда видел, как девушка себя трогает. Она будто бы знала, что его возбуждает. В штанах стало тесно уже после того, как она села на него, когда она начала трогать его промеж ног, он уже был на пределе. О том, что проходило с его половым органом сейчас, вообще не было смысла говорить. Он так напряжен, что штаны вот-вот порвутся по швам. Он даже моргнуть спокойно не может. Перед глазами сразу же возникают картины, где норвежка трогает себя за грудь, а потом начинает нежно поглаживать себя между ног. Эти образы ни на секунду не покидали его. Когда он моргал – это было в его голове. Когда открывал глаза – видел это дико возбуждающее зрелище перед глазами. У него даже ком в горле образовался, потому что он никогда бы не подумал, что Виктория на такое способна.
Мужчина снова достает палочку из пиджака, - Коллопортус, - направляет он ее на дверь, чтобы их никто случайно не побеспокоил. Он встает с дивана и откидывает палочку в сторону. Шаг вперед – пиджак летит с его плеч. Еще шаг – и теперь на нем нет рубашки, за что стоит поблагодарить Викторию, которая предусмотрительно расстегнула, а может даже и оторвала пуговицы. Он слишком был занят ее языком, чтобы думать об этом. Теперь он к ней вплотную. Крам ставит свои пальцы на сто, ровно в дюйме от ее белья. Даже тут он чувствовал жар, который исходит от ее возбужденного тела. Он на нее смотрит с хитрой улыбкой, а там пальцем притрагивается к соску, медленно опуская его вне ниже, пока он не добирается до края трусиков, слегка оттягивая их. Его палец словно исследует нежную ткань, изредка еле-еле касаясь кожи. Но ему кажется, что всего этого мало. Мужчина хочет завести свою невесту еще сильнее. Чтобы в конце она кричала на весь чертов замок, - Мне наскучило смотреть на твои попытки соблазнения, - усмехается он. Но как-то по-доброму, даже не пытаясь ее задеть. Он, черт побери, шутит, - кажется, тебе требуется рука профессионала, а может и не рука, - его улыбка становится еще гире и он обнажает свои белоснежные зубы. Она очень хочет, чтобы он в нее вошел. Но не сейчас. Это не мешало доставить ей удовольствие, что важно, в отличие от прошлого раза, это будет куда нежнее. В какой-то мере Никола даже хотелось продемонстрировать, что он может быть не только грубым, предпринимая попытки засадить как можно глубже и как можно сильнее.
Волшебник целует ее. Буквально несколько секунд, но этого вполне хватило продемонстрировать, что теперь он берет все в свои руки, во всех смыслах этого слова. Даже голова перестала болеть, словно его никто и не ударил. Крам хватает норвежку за ягодицы и подтягивает на самый край стола. Так, что в любом резком движении вперед она запросто сможет упасть. Но сейчас об этом волноваться не стоит. Его поцелуи опускаются все ниже. Шея, ключица, грудь, живот. Вот он уже достиг ее белья, которое уже давно должно было валяться где-то в стороне. Он цепляется за них зубами и тянет на себя, откидываясь назад, дабы волшебница могла вытянуть свои ножки. Он поднимается и снова начинает целовать ее живот и совсем не стесняется спускаться ниже. Ведь у него был какой-то план, в котором совершенно не было необходимости. Но отказываться от него Никола не собирался. Ведь это позволяло чувствовать ему победу. Он целует ее «губы», аккуратно и нежно, слегка покусывая. Он старался не абстрагироваться, чтобы чувствовать, в какие моменты она начинает сильнее дышать. Но это все лишь разогрев перед разогревом, как бы банально это не звучало. Маг раздвигает пальцами «губы» и проводит шершавым языком, чувствуя, как выгнулась девушка. Резким движением он раздвигает ее ноги еще сильнее и засовывает язык еще глубже. Если бы рот не был занят, он бы обязательно припомнил ей по симуляцию. Несчастная актриса, которая не может признаться, что у нее был лучший секс в жизни. Хотя нет. Лучший будет сегодня. По крайней мере, Крам сделает для этого все. Он лижет ее промеж ног, периодически возвращаясь к поцелуям. А иногда он не сдерживался и кусал ее. Руками мужчина гладит ее по ногам. Когда руки поднимается наверх, он сильно сжимает ее ягодицы, прижимая Викторию к себе. Он сам закидывает ее ноги к себе на шею и поддерживает их снизу. Сейчас бы достать до ее груди, но это не слишком удобно делать. Маг даже подумал о том, что лучше бы они лежали на диване. Как оказалось, ласкать ее выше пояса не так-то и просто. Но к черту диван, когда можно откинуть ее на жесткий стол!

Мужчина думал о том, что инициатива не перейдет из его рук. Вот только норвежка решила, что теперь ее очередь взять все в своей руки. И она взяла. Она сжимала его член так сильно, что болгарин стиснул зубы. Он падает на диван, совершенно не сопротивляясь, словно понимал, как сейчас будет хорошо. Хотя, хотелось спросить у самого себя, а куда уж лучше? Мужчина аккуратно берет ее за волосы и накручивает на кулак, слегка притягивая к себе, а потом рукой стирает пот со лба. Его тело было настолько влажным, что, казалось, он только что облил себя с ног до головы, - Виктория… - тихо повторяет он ее имя, тяжело дыша. Он откидывает голову назад и закрывает глаза. Сейчас маг расслабился, осознавая, что ему ничего не нужно делать. Йенсен продемонстрировала, что владеет своим языком ничуть не хуже, чем он сам, только исходя из разницы в их физиологии, норвежка делала все иначе, но вызывала, он не мог сравнить, но просто знал, не меньше приятных ощущений, чем он у нее, - Что же ты делаешь, чертовка, - болгарину нравится перебирать ее волосы и изредка массировать пальцами голову. Он не трогал ее голову, чтобы она делала все сама. В этом было что-то, что возбуждало еще сильнее. Наверное, ему нравилось, как хорошо она чувствует его тело. Понимает, что и когда нужно делать. Возможно, он ошибался, но Краму казалось, что они на одной волне и им не нужны слова.
Девушка забирается на него и целует его грудь. Кажется, татуировки особенно нравились Виктории, раз она так много уделяла им внимания. Пока девушка занята, он непроизвольно вытягивает в сторону правую руку, глядя на свое запястье. Защитная магия все еще работает. Метка не видна. Даже думать не хочется о том, что будет, если она узнает, что Крам – один из последователей Темного Лорда. Мужчина ловит себя на мысли, что думает об этом совсем невовремя. Он быстро ретируется и кладет руки ей на талию, поглаживая спину. У Йенсен была такая гладкая кожа, что, кажется, он трогал самый дорогой шелк в мире, - Иди сюда, - Он берет ее за подбородок и притягивает к себе,  - Какие громкие обещания, - их губы находятся совсем близко друг к другу, но Никола не торопится вцепиться в них, - А еще недавно ты ударила меня вазой по голове, - он улыбается. Чисто из вредности он напомнил об этом, - А я знал, что ты поддашься мне, рано или поздно. Долго держалась, - он касается ее губ, - Прости, но мне просто невозможно сопротивляться, - Никола никогда не был скромным. И сейчас не изменял себе, - Знаешь, а может, брак, не такая уж и плохая идея? – все изменится, после того, как она скажет «согласна». Может быть, им уже будет не так интересно, не будет этой страсти, как сейчас, не будет этого дикого влечения.
- Я хочу тебя, - шепчет он ей и кусает за мочку уха, - каждую секунду, - он дышит ей на ухо и кладет руки на шею, медленно опускаясь к ее обнаженным ягодицам. Виктория не торопилась и ему это нравилось. Хочется растянуть это как минимум на вечность, - Ну что, хватит нежностей? – он говорит это хитро и целует невесту, сильно сжимая пальцы на ее теле, - тебе понравилось, как было тогда, в твоей кровати? – он может сделать что-то иначе, если она попросит. Да ради нее он расшибется в лепешку, достанет все что угодно со дня океана. Ради нее он убьет. Все еще не верилось, что норвежская стерва, которую он терпеть не мог, оказалась самой желанной женщиной на свете, - Я сделаю все, что ты только захочешь, - было не слишком подходящее время говорить, но ему хотелось выплеснуть все, что в нем накопилось. Наверняка девушка поймет, что Крам не просто грубиян, который берет все, что ему захочется. Он, что удивительно и невероятно, глубокая личность. И он может любить, во что, конечно же, достаточно трудно поверить, - Только скажи, - Мужчина никогда бы не подумал, что может быть такой тряпкой, готовый чтобы норвежка топталась по нему своими изящными  ножками, чтобы раздавила его.
Никола резко приподнимает ее и усаживает на себя, тихо постанывая, и начинает двигать своим тазом, прижимаясь лицом к ней, - Виктория, - шепчет он ее имя. Он не торопится и действует медленно. Он отпускает ее бедра и хватается за спину. Сейчас он снова в ее власти, но это ненадолго. Никола хотел дать ей почувствовать превосходство, почувствовать, что она может крутить им, как хочет. Но так оно и было. Мужчина перемещает руки на бока и помогает ей то поднимая выше, то резко опуская на себя. Целоваться снова тяжело, не хватает дыхания. И лишь диван чувствует, как напряжена его спина. Его голова просто готова взорваться от удовольствия, но тело пока еще нет. Рано. Хочется растянуть этот секс на всю ночь, но рано или поздно придется отсюда выбраться, иначе их, рано или поздно, начнут искать и очень не хотелось. И Крам не очень хочет, чтобы их застукали. Нет, он не стесняется. Просто им придется прерваться, а это недопустимо. Он не выйдет из нее, пока она блаженно не закричит.

Никола крепко прижимает девушку себе, и она поднимается и опускается вместе с его грудной клеткой. Он дышит часто, но глубоко, пытаясь как-то вернуться в реальность. Когда маг был с невестой – время останавливалось. Вечно казалась мгновением и наоборот. Он потерял счет времени. И не удивительно, если все гости давно разошлись. Точно так же, как они могли еще и не успеть встать со стола. Как мужчине ему, конечно же, был угоден первый вариант, - Няма да те пусна да ходиш навсякъде, - шепчет он и гладит Викторию по волосам, которые уже были не так аккуатны,как в начале вечера, - Иногда у него в голове был какой-то хаос из-за того, что он говорил на трех языках. На болгарском мужчина говорит с самого детства – это его родной язык. Английский выучил уже в Дурмстранге. А норвежский пришлось освоить, чтобы на приемах у семьи Йенсен понимать, о чем они говорят между собой. При чем Крам первое время делал вид, что ничего не понимает. Это спустя пару месяцев он случайно ответил Виктории на ее родном языке, тем самым выдав себя. То, что он сказал сейчас на болгарском, хоть и имело аналоги во всех языках, но звучало для его ушей приятнее всего, потому что родное. Как, впрочем, и Йенсен. За полтора недели она успела стать кем-то родным и безумно дорогим.
- Я никуда не хочу уходить, - признается мужчина и целует девушку в лоб. Он отдал всего себя и сейчас не хотел двигаться. Пролежать бы так целую вечность, вдыхая запах ее вспотевшего тела, которое было соленым на вкус, - Это мой дом. А скоро станет и твоим, - Все, что принадлежит ему, после вступления в брак станет общим. И если совсем недавно он думал, что эта коварная дамочка попытается завладеть его имуществом, то сейчас мужчина сам готов отдать ей все, что у него есть. И даже больше. Что уж там говорить, если он готов отдать себя? Если уже не отдал. Эта ненависть между ними… Забавно, как быстро она переросла в проклятые чувства, от которых так сильно отгораживался Крам. Это было странно, это пугало, но ему хотелось этого. Хотелось любить чертову норвежку во всех смыслах. Хочется такой страсти и диких чувств, чтобы отключаться в моменты наивысшей точки удовольствия. У них может все это быть, если все так продолжиться. Ненавидеть друг друга, но в то же время любить. Звучит смешно, но между ними происходит как раз именно это. И ему это нравится. Потому что между ними нет этих чертовых соплей и записок с признаниями в любви до гроба. У них такого не будет. Никола скорее скажет, что готов свернуть ей шею, чем будет вести себя с ней как маленький влюбленный мальчишка. Он просто не такой и ему это все чуждо.
- Нужно как минимум привести себя в порядок. У тебя порвано платье, а у меня разбита голова, - мужчина прижимает девушку к себе поближе, - Что же о нас подумают? – его это забавляет. Подумают о том, что на самом деле у них и произошло. Только вот, скорее всего, причины в мыслях других будут совсем другие. Кто додумается, что рана на голове из-за старой вазы, которая стоит у них в доме? А что платье Виктория порвала сама, соблазняя своего жениха. Это все было смешно и, происходило словно не с ним, - Надеюсь, сейчас ты не додумаешься меня выгонять, - усмехается маг. Конечно, в его доме это было бы нелогично. А вообще он хотел ее еще. Никола не успел насытиться норвежкой. Чем больше он от нее получает, тем больше ему хочется. Рука с волос перемещается на спину, а потом ниже и Крам аккуратно водит пальцами по ее ягодицам. Мужчина иногда позволяет себе больше и гладит ее по «губам», желая снова пробудить в ней ту, в которую он влюбляется сильнее с каждой секундой: в дерзкую, сексуальную и прямолинейную норвежку, которая скоро снимет с его спины скальп, так сильно царапая его в те моменты, когда ей было наиболее приятно. Если он верно увидел закономерность, значит ей с ним слишком хорошо. Так и хотелось спросить, настолько же ей хорошо с этим Марко. Никола всегда был безумно самоуверенным, а сейчас его вера немного пошатнулась. А что, если этот гиппогрифф общипанный лучше него? Это немного злит мужчину и он сильно сжимает руку на ягодице девушки. Но это слишком щекотливая тема для него, чтобы спросить напрямую. До сих пор он злится, что не удалось убрать его с дороги. Он не заслужил такую, как она: страстную, горячую, настоящую. Никола видел, что с другими она не такая, не настоящая. А с ним наедине она раскрывалась от начала до конца, выкидывая все свои скелеты из шкафа. В свою очередь маг поступал точно так же. И хоть они не раскрывали друг перед другом грязные и сокровенные тайны, они делали намного лучше – обнажали свои души наравне с телами, - Ты останешься? – спрашивает он совершенно спокойно, расслабляя свою хватку. Мужчина хочет забрать ее к себе, чтобы проспать так всю ночь, а на утро разбудить ее поцелуями во все части тела, чтобы вместо «Доброе утро» Крам услышал лишь стоны удовольствия.