В подвальном помещении стоял гвалт, словно целая стая чаек дралась за последнюю рыбину, а все что находилось на расстоянии вытянутой руки терялось в дыму. Господа, получившие особое приглашение на аукцион изрядно нервничали в предвкушении драки за безделушки, каждая из которых с равной вероятностью могла оказаться сокровищем и товаром старьевщика. Хозяева торгов эту информацию не скрывали, не давали гарантий и тщательно следили за тем, чтобы не подпускать к себе тех, кого такой расклад не устроил бы. А еще тех, кто не способен захлопнуться и вести себя как джентльмен, даже если вырос он на помойке.
А таких здесь хватало - далеко не все покупатели присутствовали в зале лично. Видно светить здесь своим уважаемым лицом и не менее уважаемой задницей в такой компании им было попросту страшно. И дело было не только в том, что рядом с уважаемым работником Министрерства мог сидеть головорез, который ест младенцев на завтрак, обед и ужин, а в том, что кто-то мог сболтнуть об этом прессе.
И даже если голову болтуна потом нашли бы в пяти шагах от тела - это бы уже вряд ли спасло ситуацию.
Зато только здесь можно было урвать что-то ценное оставшись неизвестным - лишь бы хватило денег и удачи - так что многие осознанно шли на этот шаг, так велик был соблазн.
То что продавали здесь нельзя было купить нигде, ни из под полы, ни за бешеные деньги, ни променяв на душу. Предметы, информацию о которых можно было найти разве что в сказках становились реальными именно здесь.
Где - большой вопрос, потому что место поведения торгов никогда не разглашалось заранее. Просто однажды вернувшись домой в кармане вы находили записку, еще пахнущую типографской краской, а на ней указание места и времени.
И приписка, для особо одаренных: "с палочками вход воспрещен".
Безопасность превыше всего. Оставаться при оружии могла только охрана, которой платили отдельно и которой было абсолютно все равно кого из дебоширов связать и сунуть в старую винную бочку головой вниз.
***
Рабастан не слишком любил подобные сборища, хотя приглашения получал регулярно. С одной стороны на них все друг на друга орали, стараясь заодно перекричать оппонента и заполучить очередную безделицу, а пили и курили столько, что в дыму запросто можно было придушить особенно ненавистных конкурентов. С другой, ему приходилось все время следить за собой, чтобы ненароком не увлечься. Азарт и без того слишком часто застил ему глаза - там где дело не касалось Лорда этим можно было пренебречь, но провалить личное поручение означало самолично сунуть голову в петлю. Такие развлечения по нутру были Родольфусу, но не ему.
Так что... приходилось. Держать себя в руках, время от времени подавать голос, выбирая нарочно не самые любопытные для себя лоты - так чтоб если и не избежать соблазна, то снизить шансы поддаться ему. Сидеть сычом в дальнем углу тоже не годилось - слишком уж привлекают внимание такие экземпляры, а он ведь пришел сюда совсем не ради этого.
Тот ради кого Рабастан пришел сам влез во все эти игры. Иногда Рабастану казалось, что это случилось только потому, что он в очередной раз уехал и оставил Валко без присмотра и хорошего тумака, но в глубине души он был уверен, что никакие попытки переубедить на этом упрямце бы не сработали. Так или иначе теперь они были на одной стороне и он должен был присмотреть за Валко Крамом.
Проследить справится ли он с зданием. Оправдает ли доверие.
У Рабастана от таких формулировок начинали болеть зубы, все разом. Он не сомневался в приятеле и его талантах, но не все и не всегда решали только они. Как бы тщательно ты не прорабатывал план - что-то всегда могло пойти не так. Иной раз обстоятельства менялись и закручивались с такой скоростью, что сам он едва успевал пригибаться, чтоб не получить чем-нибудь тяжелым по голове. Соблюсти все условности в подобных условиях не представлялось возможным и он сам уже не раз был близок к тому, чтобы разочаровать Лорда.
Ему по большей части везло, а там где не везло он выезжал на упорстве и ходах, на которые кто-то другой не решился бы, но провал был близок. Пару раз ему уже приходилось избавляться от тех, кто оказался недостаточно хорош для того чтобы носить метку.
В этот раз... в этот раз все было сложнее. Потому что в случае неудачи, ему пришлось бы выбирать и этот выбор казался ему сложнее всех, что были в его жизни.
О том, в чем состояло поручение для Валко он знал - в общих чертах. Они должны были встретится здесь, на торгах, потому что их цель была хитрой крысой и уже давно не показывалась на людях. Они даже не знали ее настоящего имени и лица, зато знали, что за одним из сегодняшних лотов она придет, иначе и быть не могло. Лично или нет - второй вопрос, главное было не упустить шкатулку.
Иначе ищи потом иголку в сене.
Покупатели все прибывали - стоя у стены со стаканом в руке, Рабастан скользнул взглядом по вошедшим. Валко был среди них, но не удостоился более пристального взгляда. С ним, если все сложится, они поговорят после: когда Валко найдет все что нужно, а Рабастан проследит, чтобы он вместе с трофеями оказался в безопасности.
Если конечно можно считать безопасным встречи с Пожирателями Смерти.
Наконец зал был полон, а двери опечатаны заклятьем. Никто не выйдет отсюда до тех пор пока торги не закончатся. И никто не войдет.
С ударом молотка голоса стихли, но всего на минуту. Пока к стойке вытаскивали первый лот - гобелен, местами побитый молью и плесенью, в котором все еще угадывалась карта каких-то неведанных земель - лицитатор зачитывал краткую историю его появления и возможные магические свойства, а его помощник царапал на меловой доске стартовую цену.
- Лот номер один. Гобелен Морганы с изображением карты Авалона. Стартовая цена - пять тысяч.
"Пять тысяч галеонов за старую тряпку", - хмыкнул себе под нос Рабастан, отпивая прямо из фляжки.
- Пять с половиной!
- Пять шестьсот!
- Пять и семь со...
- Шесть тысяч! - слышалось со всех сторон.

Рабастан прожигает спину Крама взглядом, когда тот появляется на аукционе под руку с какой-то девицей. Судя по тому как присвистывают некоторые, дамочка здесь явно не в первый раз и имеет репутацию. Сам Рабастан с ней не знаком - быть может от того, что при его образе жизни они попросту разминулись, а может от того, что никогда не сталкивались лбами в борьбе за приглянувшуюся вещицу.
Впрочем, кое-что про эту леди он успевает узнать пока она неспеша получает комплименты: те, кто не удостаиваются внимания очаровательной Кэти цедят яд, обсуждая во сколько ночей акробатических этюдов обошлись ей те серьги с жемчугом, что сейчас украшают ее маленькие ушки и кому перепадет специальное предложение в этот раз.
- Уж явно не тому с кем она пришла. Ему бы внимательнее следить за кошельком, если хочет получить хоть что-то.
- Может он уже получил, а? И видно неплохо, ха-ха, раз она до сих пор не отлипл..-а-а. Эй, с-смотри куда прешь!
Рабастан проталкивается вперед, будто бы случайно толкая одного из болтунов плечом, а второму бессовестно наступая на ногу. Он бы и из фляги их облил, да жалко тратить на таких ничтожеств хорошую выпивку.
- А вы смотрите не захлебнитесь слюной и ядом, пока фантазируете как бы ее завалить, - бросает он, через плечо и идет прямо к парочке, о которой разговоров едва ли не больше, чем о списке выставленных на торги предметов.

Шкатулку проносят прямо у него перед носом, так что он едва успевает затормозить и избtжать столкновения. И черт!
Если бы у него была палочка, то можно было бы сцапать ее с подноса и бархатной подушки, в два скачка аппарации оказаться у двери, разбить печать и уже на улице испариться в вечернем воздухе, только его и видели...
У этого плана полно минусов - например, заключающийся в том, что это вероятно будет последний его поход в это место, а еще в анонимном обществе тех, кто всерьез мечтающих отвернуть ему голову, появится много новых членов. Не говоря уже о том, что палочки у него нет. Вернее, она есть, но чтоб достать ее придется сначала выбраться, а сделать это до того как торги официально прекратятся не так-то просто. Можно конечно попробовать пролезть через канализацию, но этот способ годиться для тех кому только и дай повод влезть в какое-нибудь дерьмо.
Рабастан, конечно, иной раз любит вытворить что-то подобное, но не настолько же буквально.
Но самый главный минус заключается в том, что это вероятно будет последнее его дело, потому что Лорду все происходящее виделось совершенно иначе. Обычно он закрывал глаза не некоторые элементы самодеятельности, которую позволяли себе Лестрейнджи, но в этот раз, и это Рабастану четко дали понять, в этот раз его делом было наблюдать со стороны.
Не вмешиваться, пока не будет необходимо.
С одной стороны, можно было бы попытаться убедить мистера Риддла в том, что момент был самый что ни на есть верный. С другой, во время предоставления доказательной базы можно было ненароком стать основным элементом места преступления. С третьей, из-за его нетерпеливости мог пострадать другой человек и в этот раз Рабастану не было на это наплевать.

Он подходит к Валко как раз тогда, когда тот успевает поднять ставку.
"На две тысячи сразу? Ты вообще хоть раз торговался за товар, дорогуша?" - удивленно качает головой Рабастан. С другой стороны, это деньги Валко и только ему решать как ими распорядится. К тому же пока цена еще не запредельно высока.
- Не знал что ты придешь, занял бы место поудачнее, - он останавливается рядом, так что мисс Кэти оказывается зажата между ним и Валко. Только в отличие от болгарина, он не пытается наложить на единственную женщину в зале свои загребущие лапы. Ему приходится говорить поверх ее головы и повышать голос, чтобы Валко услышал, но кажется это никого не смущает.
- А вы, мисс, кажется привлекли внимания больше, чем сапфиры в крышке шкатулки. Там сзади говорят, что зачарованы именно они. А сама шкатулка, мол, и трех тысяч не стоит, даже если она и правда принадлежала той русской княжне.
Кто-то слева добавляет еще три сотни к ставке Валко. Их сосед слева скребет макушку, раздумывая хватит ли ему денег, ведь платить можно только наличными, никаких чеков.
Похожий одновременно на крысу и на клерка (или на крысу, которая работает клерком) волшебник добавляет сто. Поскрипывая зубами и морщась так, как будто необходимость попрощаться с денежками давит ему коленом между ног.
Рабастан поднимает руку, привлекая внимание и поднимает ставку еще на пятьсот. Просто из чувства противоречия.
- Прости, не смог удержаться. Раз она тебе так нравится, - смеется он, глядя то на Валко, то на Катерину, - То может купишь ее потом у меня?
Речь конечно же все еще идет о шкатулке. И только о ней.
Между тем, желающих получить этот сувенир оказывается больше, чем Рабастан предполагал. Может дело в том, что она и правда настолько известна - поговаривают, что на эту шкатулку кто только не покушался, но она не далась в руки никому, пока настоящая владелица была жива и никому не выдала ее секретов, спрятанных под крашенную камнями резную крышку. Что уж там были за секреты - письма от любовников или фамильный рецепт ухи, черт его знает. Говорят же - секреты остались секретами, и когда княжна преставилась - в шкатулке от всех "секретов" осталась только пыль.
Сам он признаться слышал эту побасенку краем уха и не то чтобы принимал все услышанное за чистую монету. Скорее уж поставил бы на то, что у княжна была той еще ведьмой и наплела на каждое окно и дверь по хорошему охранному заклятью, их тех что превращают воров в серебряные плевательницы.
Судя по ажиотажу, почти всем в зале было что скрывать за семью замками.
А может все было куда проще и часть игроков просто решила влезть, чтобы набить цену - такие гадости на аукционах случаются сплошь и рядом. Каждому хочется кого-нибудь да обдурить, пусть и в такой мелочи, как итоговая цена. Иногда (говорят) такие вот игроки, набивающие цену, но почти никогда ничего не покупающие и вовсе подсадные и кормятся с распорядителем с одного стола.
Так или иначе, цена продолжает расти. Лецитиатор не успевает объявить подтверждение цены по второму разу прежде чем ставку поднимают снова.
Правда теперь, когда цена от начальной утроилась, плюс набирается медленно: по пятьдесят монет за раз - видимо не у всех дела идут хорошо. Вполне возможно виной этому как раз подобные мероприятия.
Сам Рабастан перебивает чужую ставку еще трижды. Платить ему не хочется, но если придется, наличных у него хватит.
Последним вслед за ним ставку поднимает крысиный клерк. Кажется это последние деньги что у него есть, потому что голос его звучит неуверенно. Распорядителю даже приходится переспросить, но нет, все верно.
Он повторяет ставку.
- Вы слышали, господа? Есть еще желающие? Раз! Два!..
Голос, раздающийся откуда-то из пятого ряда многие здесь слышат впервые.
По крайней мере в борьбе за шкатулку до этого он не участвовал. Очень уж характерный акцент и грассирование.
И он поднимает. На тысячу!
Стоящие рядом люди возмущенно перешептываются - каков наглец, это уже ни в какие ворота не лезет!
Рабастан оборачивается через плечо, чтобы рассмотреть новичка, но не видит его из-за чужих голов.
А после оборачивается к Валко и пожимает плечами.
Не то чтобы у него не было столько денег, просто...
- Брось. Пусть забирает. Не думаю, что она столько стоит, дружище.
Несчастный клерк рядом с ними бледнеет как покойник, сыплет ругательствами и поднимает ставку еще, на двести пятьдесят галлеонов.
Рабастан не сомневается, таких денег у него нет.
Что же, если ставка все-таки сыграет разбирательства обещают быть очень интересными. Потому что кроме правила "никаких палочек" и "нал и только", у тех кто заправляет аукционом есть еще одно правило в списке их "трех Н". И звучит оно, в переводе на чуть более цензурный "не свистеть". А это значит, не называть цену, которую не можешь заплатить не выходя из зала.
Если честно, Рабастан еще ни разу не видел, что делают с теми, кто нарушает третье правило. Даже жаль, что в этот раз ему тоже не суждено посмотреть на это представление. Потому что даже если выигрышная ставка окажется пустышкой, лот сначала предложат купить тому, что сделал следующее по убыванию лучшее предложение. Потом проведут сделку чин чином. И только после этого общиплют перья с того кто не умеет считать собственные деньги и следить за языком.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2019-05-21 23:15:16)

Валко конечно же не может удержаться от язвительных комментариев и Рабастан смеется, хлопая его по плечу. Конечно у него есть совы, филин если быть точным, но какая разница?
- О, я вернулся буквально сегодня, дорогуша, - отбивает он улыбаясь. Как можно держать серьезное лицо, когда Валко изображает из себя оскорбленную невинность.
"Вернулся и не написал, подумать только. Не так плохо, как бросил у алтаря, но определенно очень и очень к этому близко", - думает Рабастан.
- Честно говоря, я не планировал здесь быть, просто обстоятельства так сложились - надо было кое с кем встретится и поболтать.
На Катерину Алтынову он смотрит с интересом. Как на редкую птицу, которая невесть как оказалась в этих краях. Эмигрантами его уже давно не удивить, не после Бомбея уж точно, а уж наличие у Валко таких знакомых и вовсе не кажется чем-то из ряда вон выходящим. Немного бесило, что он притащил Катерину с собой, как будто решил что может совместить приятное с полезным, как будто без нее он мог ошибиться насчет того за какую именно вещь стоит побороться.
"Или ты притащил ее с собой для того чтоб все себе шеи посворачивали когда будут пялится в вырез ее платья?"
Посмотреть там было на что. И, кстати, не только посмотреть. Наклоняясь, чтобы поцеловать госпоже Алтыновой ручку, он успел учуять очень странный запах. Духи, которые она использовала не были волшебными как амортенция, например, но обладали не менее специфическими свойствами.
Мускус, имбирь и тмин, нагревшиеся от контакта с кожей. Сочетание прямиком из тех мест, куда у Рабастана вряд ли скоро получится вернуться. Даже шум голосов на какой-то миг становится похож на нужный.
Казалось бы, такой белокожей и белокурой как вейла женщине совсем не должен идти аромат востока, но он сидит на ней как влитой, а мнимое несоответствие только сильнее разгоняет фантазию.
"Кем бы она была там? Кому бы принадлежала? Хотя такая королева вполне могла бы завоевать парочку городов и установить там свои порядки. Такие как она могут позволить себе любой ход".
Рабастан глубоко вздыхает, и медленно выпрямляется, замечая в смелом вырезе не только атлас нижнего платья, но и металлический бюск корсета, приспособление довольно старомодное и бессмысленное (как и все что когда-либо диктовала мода), зато способное стать неплохим оружием в умелых руках. Что-то подсказывало Рабастану, что кусок металла, который эта дамочка носила у сердца мог быть не только остро заточек, но и зачарован. С палочками вход на аукцион был запрещен, но о других магических финтифлюшках никто не говорил. Да и попробуй найти такую, когда в помещении из не-волшебного остается разве что пол.
- Приятно познакомится, Катерина, - говорит он и возвращает даме ее руку. - И зовите меня Рабастан, к черту этот официоз, мы ведь не в суде. И, надеюсь, никогда там не окажемся.
Ему кажется что он выпал из течения времени на несколько минут, но вокруг ничего не изменилось, а госпожа Алтынова улыбается так, будто знает все его мысли.
Это не очень хорошо. Лучше бы она блефовала, потому что если нет, придется держать ее поблизости. А каждый лишний человек, это время и внимание. Пара глаз, которые могут увидеть то, чего не стоило бы, пара ушей, которые могут услышать то чего слышать не должны, и один рот, который может разболтать все увиденное и услышанное.
Рабастан надеется, что она не такая.
Пока они обсуждают шкатулку Валко не участвует в разговоре - он следит за ставками, молотком, который ударяется о деревянную подставку и в который раз повышает цену, заставляя всех желающих добраться до сапфров скрипеть зубами. До самой шкатулки дела им нет - пусть та береза будет хоть трижды карельской - это всего лишь дерево.
Впрочем, без правильного дерева кое-кто до сих пор сидел бы на другом дереве и вычесывал у себя блох.
Рабастану и Валко камушки не сдались, хотя Лорд наверняка не отказался бы от них в качестве приятного дополнения к основному блюду. Например, чтобы найти кое-кого, кто стал очень уж скрытным в последнее время. Найти, припереть к стенке и получить то, чего он уже давно желает держать в руке.
Рабастан посматривает на Валко  время от времени, увлеченный разговором, но не настолько чтобы забыть о цели своего визита. Удача на их стороне - Валко хватает денег и наглости чтобы увести шкатулку из под носа у своего главного соперника, а потом еще щедро предложить ему получить самое ценное да еще и в половину цены.
Организаторам аукциона такие выверты не по нутру, но если деньги переданы, а распил товара будет происходить там, за дверью, то пусть хоть перетрут все в пыль и поделят на десятерых. Переубеждать человека когда он сорит деньгами и творит глупости гиблое дело и неблагодарное.
Платить в любом случае придется после того как разыграют все, но уже сейчас на шкатулку цепляют клочок бумаги - тот самый по которому Валко прошел сюда.
- Смотрите, наш дорогой друг выиграл свои первые торги, - ухмыляется Рабастан и улыбка у него от уха до уха. - Я бы предложил вам за это выпить, но тут пока что не наливают шампанское. Разве что вы не откажетесь от вина? Я даже готов попробовать его первым, если вы вдруг приняли меня за отравителя. Потому что я не отравитель, конечно и вовсе на него не похож.
- У меня зоопарк, - добавляет он, и правда делая глоток. - Вернее, я в процессе его организации.
Он в процессе уже сколько лет и конца и края этой организационной части не видно. Может если бы он знал заранее как будто мучительно заниматься бумажной волокитой с регистрацией животных, то бросил бы это дело так и не начав. Но теперь животные, те что были живыми, а не существовали как думали многие в Министерстве, исключительно на бумаге, отступать было поздно. Да ему и не хотелось отступать.
Ни в это, ни в чем другом.
Аукцион продолжается - на торги выставляют следующий лот. Участники волнуются как море и едва держут себя в берегах. Клерк, который так упорно сражался за шкатулку боком протискивается к Валко, энергично двигая локтями и огрызаясь на тычки.
Он предлагает Валко перебить его цену - там на улице он сможет выписать чек и дать хоть вдвое больше. Откуда у человека, чьи ботинки только по счастливому стечению обстоятельств еще не просят каши, столько денег - большой вопрос. Может даже секрет, хотя очевидно что действует он здесь от чужого имени.
В конце-концов он конечно соглашается на сапфиры, но лицо у него при этом не то чтобы очень довольное.
Как будто камни ему тоже не очень-то нужны.
Рабастан наблюдает за этим разгвором, но не вмешивается. Валко прекрасно справляется сам и лезть ему под руку сейчас, значит показать что Лорд и его рыцари не доверяют новичку. И даже если так оно и есть на самом деле, иногда правда не стоит того чтобы говорить ее в глаза.

Лоты разлетаются как горячие пирожки. Шкатулка за которой они пришли не самый ценный товар и похоже что в списке покупателей она даже в первой десятке. А это значит, что мало кому известно про двойное дно и руны вырезанные в мягкой древесине.
- Мне уже дважды повезло сегодня, - доверительно шепчет Рабастан. Они еще не пили на брудершафт, но этого пока и не требуется. Целовать кого бы то ни было у всех на виду Рабастан пока не планирует. Обстановка располагает к разговорам более близким, чем это было бы позволено в приличном обществе и он почти шепчет Катерина на ухо - только так можно оказаться услышанным в этом гвалте чужих голосов. -  Знаете, он никогда не знакомит меня с такими очаровательными леди. Только со своими партнерами по рингу и среди них нет ни одного у кого бы не был сломан нос. Так что может удача улыбнется мне и в третий раз если я рискну и приглашу вас с нами отпраздновать? Составьте нам компанию после аукциона и обещаю, вы не разочаруетесь.
Он говорит еще, но эти слова слышит уже только госпожа Алтынова. Она шлепает его по руке и легонько тычет локтем в бок, произнося что-то по русски. Звучит как оскорбление, но после Катерина звонко смеется, показывая мелкий жемчуг зубов и даже стирает выступившие в уголках глаз слезы.
- Все англичане такие испорченные? - спрашивает она и это, совершенно точно не отказ.
И не согласие тоже, но по крайней мере она раздумывает, а это половина успеха.
- Только те, кто не боится себе это позволить, - отвечает Рабастан. - Остальные не видят в своей жизни ничего кроме овсянки. И пудингов по праздникам.
Она снова смеется и берет его под руку. И точно так же поступает с Валко.
Количество лотов становится все меньше - Рабастан смеха ради пару раз влезает в чужую игру повышая ставку только для того чтобы посмотреть на недовольные физиономии. Ночные вазы царственных особ, подушки которыми кого-то там особенно удачно придушили или за что-там сейчас идет борьба - это все его вовсе не интересует, но удержаться от пакости сложно. Особенно когда твоими противниками оказываются помешанные на всем "старинном и с историей" ненормальные.
Рабастана и самого сложно назвать нормальным, но до таких как эти ему далеко. Он правда надеется вовсе не дожить до того возраста, когда решит, что дыра в его жизни настолько велика, что заполнить ее могут только подобные вещи.
Наконец последний на сегодня товар (расписанный алыми драконами китайский веер, которым якобы можно вызвать целую бурю) находит своего владельца. Рабастан смотрит на собственную руку, поднятую над головой и думает - в своем ли он уме. Потому что эта история больше других похожа на выдумку. нет, правда, даже та часть в которой вещь положенная на ночь на дно ночного горшка к утру становилась золотой была более правдоподобна. Хотя и попахивала гоблинскими шуточками. И не только шуточками, если вы понимаете о чем речь.
Он злится на себя даже не за то что купил безделицу, которую ему и подарить то некому. И не за то что потратил на нее больше, чем она стоила бы в Китае. Проблема заключается в том, что оплачивать покупки гостям предлагают в порядке строгой очередности и к тому моменту как Валко расплачивается шкатулку, Рабастан все еще находится в самом хвосте и вынужден ждать. Как и все прочие.
А он ненавидит ожидание.
Клерк едва ли не за руку тянет Валко на улицу, чтобы поскорее разобраться с их уговором.
Рабастан только пожимает плечами и кивает другу, мол, не надо меня ждать, а сам думает, что мерзкая крыса слишком кипешит.
- Не беспокойся обо мне, дорогуша. Я тебя догоню.