Неожиданное упущение, о котором Агата как-то даже и не догадывалась, пока разговор не зашёл: на Кубе она ещё никогда не была. Не то чтобы у неё не хватало средств на отпуск где-нибудь подальше от Европы, пусть даже северной, вовсе нет, скорее, времени. Впрочем, иногда ей удавалось урвать немного времени в тёплой стороне, но никогда это не было Кубой. Поэтому разговор об отпуске с Матье получился каким-то очень быстрым: они заговорили про тёплые края, она упомянула, что никогда не была на Кубе, и вот она уже инструктирует заместителей, как её искать, если что, отдаёт последние указания и пакует чемоданы. Спонтанность, с которой она умудрилась сорваться с места, была ей несвойственна, однако Агате это понравилось: тем более, ей нравилось проводить время с Матье, а романтическое путешествие к морю и вовсе выглядело как отличная идея.
Они были тут уже несколько дней, успели разведать местные бары, пляжи, просто местных: вокруг было много и волшебников, и магглов, и вообще кого угодно, разве что каких-нибудь гоблинов не было, но Агата не жаловалась на их отсутствие, те ещё скользкие были ребятки. Сегодня они снова направились на разведку и очутились в весьма людном, но довольно уютном баре неподалёку от побережья. Ром, предлагаемый добродушными местными, на вкус будто отличался от того, что можно было попробовать в Осло, Париже, Страсбурге, да где угодно в Европе; Агата чувствовала какой-то невероятный подъём и расслабление, такого не было очень давно. Она льнула к плечу Матье как никогда: в конце концов, у них романтическая поездка, положено быть влюблёнными и всё время находиться друг к другу близко-близко! Поэтому Агата немного отпустила вечно собранную себя вместе с кудрявыми волосами, разбросанными по плечам, и наслаждалась моментом. В конце концов, ей было, чем наслаждаться: Матье кружил ей голову, точно ей было не больше пятнадцати, и она ещё не думала обо всяких серьёзных проблемах взрослой жизни, которые неизбежно сопровождали любую попытку завести отношения, когда тебе уже за тридцать. Или хотя бы около тридцати. Что творилось в голове Матье, она не знала и знать не хотела — тут про себя-то до конца не уверен, а здесь целый другой человек.
— Здесь мило, правда? — промурлыкала она Матье почти на ухо, снова чуть отодвигаясь, чтобы взяться за стакан с выпивкой. — Хорошо, что ты меня вытащил. Как представлю, что вместо этого великолепия я бы сейчас занималась какими-нибудь бумажками, мне сразу становится плохо.
Она подмигнула мужчине, отставляя бокал с минус одним глотком напитка обратно за столик. В пабе играла музыка, довольно громкая и довольно активная, что приводило Агату в ещё большее настроение для вечеринки. Она не была большим любителем активных развлечений вроде party hard и всего такого, да и по возрасту ей, вроде как, уже не было положено, однако она могла оценить атмосферу, создающую нужное настроение. И в настоящий момент именно такое настроение создавалось без особенных усилий. Ритм какой-то мелодии намертво въедался в голову, и руки сами тянулись простучать мелодию по столу, потом — отбить то же самое пальцами по руке своего спутника, легко, едва касаясь подушечками пальцев.
— Пойдём танцевать? — она вопросительно глянула на Матье и протянула ему руку, быстро поднимаясь со своего стула. — Что скажешь? Немного. Просто ребята-музыканты стараются, будет жаль совсем ничем им не отплатить, даже хотя бы просто танцем.

— Действительно, — рассмеялась Агата. Ни Альянса, ни «Парацельса». Правда, трудно было поверить в то, что они действительно не занимаются делами, а просто пьют коктейли; что это не какой-нибудь способ укрепить отношения с деловым партнёром, а попытка укрепить личные отношения, которые неожиданно для самой Агаты складывались достаточно интересным образом. Она не загадывала наперёд, предпочитая отдаваться потоку, и почему-то впервые в жизни её это не особенно смущало. Они были не на той стадии отношений, чтобы планировать что-то долгосрочное — или на той? С Матье было комфортно и легко, и одно это уже было поводом назвать его мужчиной своей жизни. Агата, не слишком-то искушённая в отношениях в свои тридцать с хвостиком, всё же понимала, что это и есть то, что многие безуспешно ищут и не могут найти годами. Агате же повезло — практически само свалилось на голову, главное, не упустить.
— На твоё усмотрение, — она хитро подмигнула мужчине. Но тут же настоящая натура Агаты Анвари всё-таки просочилась наружу:
— Но пусть там будет ананасовый сок.
Спланировать всё до мелочей, что есть, что пить, что носить, это было про неё. Агата не могла отделаться от привычки отдавать указания, но в отношениях с Матье она не чувствовала такой необходимости, а если и прорывалось — то обычно легко, непринуждённо и как бы невзначай. По-большей части, могло показаться, что она постепенно позволяла подмять себя, однако Агата точно знала, что это не так. Она всё ещё контролировала свою жизнь, но ей было вполне приятно позволить Матье быть главным. К тому же, она чувствовала его авторитет, что ли — и знала, что и он уважает её мнение, чтобы считаться с ним. Это было ценным.
Агата неохотно выпустила Матье из кольца своих рук и оперлась на столик, пожёвывая соломинку от коктейля. Ей однозначно здесь нравилось, хотя она и не могла понять, то ли от окружающей обстановки, то ли от компании, с которой она выбралась. Матье всё делал лучше, пожалуй, она готова была даже остаться дома и просто провести неделю под одеялом, вылезая только поесть и, может, выпить вина. Для всего остального была волшебная палочка и большая просьба не беспокоить к своим подчинённым. Впрочем, и на Кубе было отлично: Агата чувствовала, как постепенно отступает стресс последних месяцев и даже лет, уступая место приятному расслаблению. Это именно то, что ей было нужно — им обоим было нужно. Она надеялась, что и Матье отдыхает с ней, здесь и сейчас.
— Каждая минута без тебя точно вечность, — Агата всё-таки не сдержала смешка и потянулась к Матье, чтобы успеть перехватить его руку в момент, когда он будет ставить стакан с её напитком на стол. Ей даже не было особенно важно, был ли там на самом деле ананасовый сок или вообще хоть что-нибудь, кроме воды.
— Не поверишь, я думала о том же, — призналась Агата, принимаясь за новый напиток и кивая в знак одобрения, распробовав. — О том, что нам стоит сбежать от всего и жить здесь, в беззаботном краю музыки и рома. Будем целыми днями пить, танцевать и не вылезать с пляжа. Ну или ещё откуда. Никаких тебе встреч, партнёров, подчинённых, начальников... Только ты, я и бесконечная «транкила».
На островке безмятежности, каким уже окрестила Кубу Агата, очень быстро учишься говорить «расслабься», пусть даже ты хронический трудоголик, который этого не умеет совсем никак. На какое-то время они с Матье договорились об этом забыть, и пока у них неплохо это получалось, к радости Агаты.
Она усмехнулась его словам — и правда, отпуска — это не про них. Когда они только познакомились с Матье, она прекрасно понимала, что он за человек, наверное, именно похожий взгляд на жизнь и на вещи и свёл их вместе изначально. По-крайней мере, Агата готова была поклясться, что разглядела это сразу же, пусть и не сразу отдавала себе в этом отчёт.
— Иногда нужно и отдохнуть, — философски изрекла Агата, будто она не была тем человеком, который с трудом выгоняется в отпуск и постоянно чем-то занят. — И дать остальным почувствовать свою незаменимость.
Она прикусила трубочку, притворно задумавшись. Тема попалась какая-то больно философская, но они оба знали, что навряд ли короткий отпуск изменит их образ жизни, пусть даже этот отпуск и будет лучшим в их жизни — или одним из, как пойдёт.
— Если тебя уволят, то точно поедем жить на Кубу, — поддержала его игру она. — Мне всё больше нравится эта мысль. Не знаю, не найдёт ли меня секретарша с просьбой уточнить расписание на следующую неделю, и тут. Мне кажется, она и мёртвого поднимет.
И усмехнулась. Секретарша у неё действительно была, что надо, достанет всё, что нужно, и кого нужно, включая саму Агату. Впрочем, сейчас думать ни о работе, ни о своих сотрудниках ей точно не хотелось, поэтому тему развивать она не стала.
— Думаешь, сможем угнать где-нибудь метлу? — точно подросток, загорелась идеей Агата. Она и подростком-то так не загоралась всевозможными странными идеями, как сейчас. Тогда и времени особенно не было, и ресурсов, включая умение наплевать на мнение окружающих. — Или попробовать поспрашивать местных магглов?
Она слабо себе представляла, что именно они могли бы им предложить, но вдруг? Да даже рыбацкая лодка была бы интересной — сейчас и Агате, по-крайней мере. Под некоторым градусом и в настроении легчайшей расслабленности, любая идея казалась ей хорошей.
— Можем покормить крокодилов, — она рассмеялась. — Только не собой! Не знаю, что едят крокодилы?
Она принялась припоминать, что вообще знала и слышала о Кубе.
— Выкурить сигару? — она вопросительно посмотрела на Матье. Агата не курила, но почему бы и нет, в конце концов? — Станцевать что-нибудь похожее на сальсу или что у них тут танцуют. Ну и... встретить рассвет у океана.
Чего уж греха таить, это она действительно планировала включить в список их отпускных приключений, правда, вот так сразу признаваться в этом почему-то не хотелось. Может, чтобы не посчитали слишком уж романтичной барышней.
— Времени у нас достаточно, думаю, к бессонным ночам ты привык, — она усмехнулась, потому что это было правдой для них обоих. — А еда и вовсе не нужна, когда есть это.
И взмахнула бокалом, салютуя Матье.

Агата только легко кивнула, погружённая в напиток, мол, потом расскажу, как распробую. В какой-то мере она планировала слегка подразнить мужчину, ну и заодно всех тех, кто обещал ей лучшую пина коладу в жизни. Обычная Агата Анвари, в своей обычной жизни, засомневалась бы ещё на подлёте от таких громких заявлений, однако сейчас ей почему-то не хотелось спорить, и она точно знала, что дело было вовсе не в алкоголе в коктейле, а в чём-то весьма пьяняще, что витало в воздухе. Куба это или Матье — оставалось только догадываться.
— Когда тебе вообще в последний раз приходила мысль съездить отдохнуть хоть куда-нибудь? — парировала она. Не то чтобы Матье в этом своём стремлении к трудоголизму был одинок, по-крайней мере, в этом баре их было как минимум двое. — Я рада, что мы всё-таки решили выбраться.
И она действительно имела это в виду. Впрочем, в своих размышлениях Агата явно зашла слишком далеко, и хотя тон Матье не показался ей обиженным, она всё же почувствовала некоторое напряжение в его вопросе. Наверное, она вполне могла и сама понять, откуда оно взялось: он был не тем человеком, который с легкостью готов рассуждать на подобные темы, да и прозвучало, мягко говоря... Агата прикусила губу, точно зная, что даже если она не успела толком обдумать этот жест, он был вполне заслуженным.
— Я не это имела в виду, дорогой, — неловко пояснила она. — Кажется, я уже выпила слишком много, не слушай меня. Ну или хотя бы не принимай близко к сердцу, ладно?
Впрочем, Матье, кажется, не обиделся: ну или Агате так показалось. Она с удовольствием позволила притянуть себя к нему и поцеловать, наслаждаясь каждой секундой этого поцелуя. Ей не хотелось думать о том, другом мире, о совершенно другой жизни, которая ждала их за пределами их маленького карибского рая. Да, там они были незаменимы для бизнеса, для страны, для мировой политики, но здесь...
Она улыбнулась Матье.
— Явно занималась не тем, чем следовало, — проворковала она, потягиваясь к нему, точно выпрашивая ещё поцелуй. — Иногда я думаю, что если бы была немножко расторопнее, оказалась бы в Норвегии раньше или, может, и вовсе украла бы тебя ещё во Франции у тех красоток, с которыми ты наверняка обычно проводил время.
На самом деле, Агата никогда не расспрашивала Матье о прошлом, предпочитая сосредоточиться на настоящем и будущем, которое у них было. Ей не было смысла знать, кто был у него до неё, с кем он проводил вечера и ночи, кого целовал под луной и кому говорил, что она незаменима. Главное, что сейчас этим самым человеком была сама Агата, и она верила каждому его слову, безоговорочно и полностью. Ей хотелось, чтобы этот их отпуск длился вечность, чтобы не нужно было решать какие-то проблемы и сложности, пусть она и прекрасно понимала, что заскучала бы быстрее, чем успела полностью насладиться моментом. Поэтому это её утверждение, без вопроса, было самым близким, что подобралось к разговорам о прошлом опыте Матье.
Агата сделала вид, что глубоко задумалась над его вопросом.
— Даже не знаю, — она покачала головой, — теперь, когда ты против, во мне просыпается дух противоречия, и я очень хочу метлу.
Но тут же рассмеялась, давая понять, что это шутка. На самом деле, никаких особенных привязанностей к мётлам у Агаты не было, да и не стоило так сильно рисковать, когда вокруг полно магглов. Мало ли, что, а они не совсем в том состоянии, чтобы или вести себя прилично, или быть способными быстро и качественно отреагировать на изменение обстановки.
— Надо же, сколько всего ещё я о тебе не знаю, — она улыбнулась Матье. — Что ж, думаю, ты прав. Сегодня нам обязательно нужно попробовать станцевать сальсу или хотя бы что-то, что её напоминает.
Кажется, сегодня все играло в их пользу: бармен указал направление, и Агата была готова нестись туда на крыльях любви. Она подхватила Матье за руку, быстро и элегантно поднявшись со своего места.
— Чего же мы ждём? — она хитро улыбнулась и потянула его за собой, на ходу покачивая бёдрами и телом в такт музыке, доносящейся с пляжа. Пейзаж перед ними быстро сменился с бара, полного людей, веселья и коктейлей, на пляж с морем, музыкантами и все теми же людьми, только теперь их было куда меньше, и все они были точно погружены в свой собственный мир. Вокруг было много пар, таких же влюблённых, как они с Матье, но Агата не обращала на них внимания — как и они на них. Музыка вела их дальше, и Агата почти полностью растворялась в ней. Она повернулась к Матье и хитро улыбнулась.
— Что ж, месье Бертран, покажите мне свои лучшие движения.

Агате казалось, что она пьяна, но она точно знала, что это не от алкоголя, поэтому она неопределённо-кокетливо пожала плечами. В конце концов, не каждый вопрос требовал ответа, и именно этот только выиграл бы, повиснув в воздухе и оставив пространство для интерпретации. Агате не хотелось портить их сегодняшний вечер излишними пространными размышлениями и уж тем более никому не нужной рефлексией, она вообще стремилась эту самую рефлексию сократить до необходимого минимума, потому что время всегда можно было потратить на что-то более продуктивное, чем это. Тем более, сейчас. Поэтому она полностью согласилась с утверждением Матье.
— Наверное, ты прав, — произнесла она. — Наверное, мы встретились тогда, когда это было нужно.
Встреться они раньше, были бы у Агаты время и моральные силы заниматься чем-то, кроме работы? Попыток доказать отцу, что она достаточно надёжный партнёр и работник, а не просто его дочь, которая требует особенного отношения на основании всего лишь кровного родства и общей фамилии? Пожалуй, нет. Она была практически уверена, что и у Матье толком не было времени на отношения, что он сам и подтвердил буквально через мгновение. Хотя Агата и была уверена, что поклонниц у него было достаточно, а тех, что готовы были перейти черту приличия, и ещё больше. Тем приятнее было думать о том, что в итоге этот роскошный мужчина проводил время с ней, и пусть они не говорили о будущем и о том, что их ждёт впереди, пока Агате было этого достаточно. А потом... о потом она подумает потом, когда настанет время.
— Я что, не выгляжу, как человек, который любит танцевать на песке? — притворно удивилась она, следуя за ним. — С удовольствием, месье Бертран. И... не сомневаюсь, что лучше. Не только кубинцев.
Каблуки дорогих туфелек увязали в песке, и Агата сняла их с большим удовольствием, последовав примеру Матье. Туфли, которые стоили достаточно много, чтобы относиться к ним с вниманием, остались брошены где-то, Агата сама бы в жизни не вспомнила, где, потому что она обращала внимание совсем на другие вещи в этот момент. Линия пляжа, которую они легко и быстро пересекли, погружаясь в танец и в мелодию, окружившую их тянущими в танец звуками, стала линией невозврата, и Агата пообещала себе, что с этого момента она наслаждается Матье и их ночью вдвоём, не думая больше ни о чём ином. И это было то обещание, которое она намеревалась сдержать, хотя бы ради того, чтобы возвращаться потом в этот момент потом, когда он кончится. Ей нужно было сохранить каждую секунду, каждое мгновение, каждое касание, каждый взгляд, полный нежности и одновременно с этим страсти, запечатлеть, как будто иначе она потеряет что-то особенно важное в жизни. И для этого ей нужно было целиком и полностью отдаться моменту — и, конечно же, довериться Матье.
Под комплиментами, взглядами, прикосновениями Матье Агата совершенно таяла. Ей казалось, что не осталось и кусочка от каждодневной Агаты Анвари, такой, какой она была на работе, с отцом, с друзьями. Здесь она была совершенно другой — и в этом оставалось винить только эту лунную кубинскую ночь. Однако Агате это нравилось.
— Неужели ты так плохо меня знаешь, — она рассмеялась и взяла его за руку, позволяя увлечь себя в танец. Агата наслаждалась собой, наверное поэтому её движения были одновременно и грациозными, и страстными, точно танец был и всей её жизнью тоже. Возможно, в этот самый момент так оно и было — по-крайней мере, пока рядом находился Матье, поддерживая её и ведя в танце, это точно было именно так. Она поддалась движению музыки, ритму и твёрдой руке Матье, полностью растворяясь в танце, в нём, в этой ночи — их ночи. Вокруг перестали существовать другие танцующие, и уж тем более какое-либо стеснение от неидеальных или неверных движений. Для Агаты сейчас существовали только они двое, и этот танец был сродни признанию в любви, только куда более страстному и глубокому, чем просто высказанному словами и даже пойманному в случайном взгляде.

Агата — обычная Агата, та, из нормального, реального мира — хмыкнула бы только на такое замечание. Остаться в райской сказке навсегда, бросить всё, чего добивались таким трудом, практически потом и кровью, разрушенными и нереализованными надеждами на что-то иное, может, чуть более человеческое и тёплое? Однако сейчас она поддалась обволакивающей их мелодии и только тихо улыбнулась, ничего не ответив Матье. Она не была готова разрушить этот их момент логичным и трезвым рассуждением на тему приоритетов, напомнить, как они поубивают друг друга в первые же месяцы такой жизни, потому что не справятся с всепоглощающей тоской по прежней, привычной жизни, её бешеному ритму. Они даже в отпуск-то практически не выбирались, тут, видимо, просто звёзды сошлись удачно! Но всё это было не так уж и важно в этот конкретный момент, поэтому Агата молчала, утопая ногами в песке, погружаясь всё глубже и глубже в эту их лунную ночь.
У Матье, впрочем, были другие планы, нежели позволить ей ещё какое-то время наслаждаться моментом. Она удивлённо приподняла бровь, но всё же отдала ему право первенства и позволила увлечь себя дальше, к самой кромке моря. Тихие волны методично бились о берег, шуршали у самых ног, и Агата с удовольствием отметила про себя, что сейчас готова даже сбрасывать одежду и плыть, не обращая внимания на то, что совсем недалеко от них остались люди, всё ещё заходящиеся в страстном танце, ещё не остывший после палящего дня песок, звонкий смех и гомон разговоров... всё это было неважно. Разгорячённая танцем и присутствием Матье, она готова была окунуться в тёплые морские волны. И, кажется, Матье читает её мысли — может, поэтому она замирает на мгновение, не следуя за ним.
— Может, я только того и жду, — кокетливо улыбнулась она, безуспешно уворачиваясь от брызг. Платье быстрым движением соскользнуло со смуглых плеч, потерявшись где-то позади, на мягком песке. Агата, оставшись только в белье и куда более сильно обнажённая душой, сделала несколько шагов вперёд и снова остановилась, чувствуя каждое прикосновение морской волны к разгорячённой коже. Ей казалось, что такого удовольствия она не испытывала ещё никогда — тем более от чего-то такого простого, как попытка окунуться в воду.
— Почему бы и не поплавать, — произнесла она в ответ на его предложение-размышление и двинулась вперёд, обгоняя Матье. Быстро обернувшись, она бросила на него притворно-недоумённый взгляд.
— Ну и чего ты ждёшь? — повторила она за ним и засмеялась. Лунный свет отражался в водной глади и приковывал всё внимание к себе, не позволяя отвлекаться на мысли о том, что кто-то может точно также решить провести небольшое свидание у кромки воды и наткнуться на них, на неё и вовсе в неподобающем виде. Но разве это могло волновать её сейчас, в этот момент?
Она протянула Матье руку, вынуждая его встать рядом с собой.
— Давай лучше про луну, — предложила она, улыбаясь. В темноте ночи, только при лунном свете, в лице возлюбленного сложно угадывались мелкие эмоции, но Агата знала, что он чувствует, потому что и сама чувствовала ровно то же самое. Они, конечно, вернутся к прежним версиям себя, снова будут в основном обсуждать работу в редких перерывах, когда выдаётся возможность увидеться, но сейчас ей не хотелось об этом думать. Сейчас было совсем о другом, а о возвращении к прежним себе они подумают завтра, когда новый день снова ознаменует возвращение из сказки в реальность.
Когда Матье нырнул под воду, она рассмеялась вслух, не удержавшись.
— А ты умеешь отвлечься, — сказала она, когда он вынырнул обратно. Они снова стояли рядом, руки Агаты легли ему на плечи, лёгким движением пронеслись вверх, через шею и успокоились сзади, пальцы зарылись в волосы. Она несколько секунд смотрела на него, внимательно, точно что-то выискивая в его лице, неразличимое в тусклых отблесках луны на водной глади, а потом притянула его к себе, прижала ещё крепче и поцеловала, медленно, чувственно, наслаждаясь каждым движением его губ.
— Я люблю тебя, Матье, — сказала она, имея в виду каждое слово. Сейчас она любила его больше всего на свете.

Хоть один раз в жизни любой женщины, даже полностью поглощённой работой, как Агата Анвари, всегда случается момент, когда она задумывается о свадьбе и браке в целом. Для Агаты таким моментом было осознание, что для этого нет времени в её занятом распорядке: куда-то надо было бы встраивать мужа, его потребности, общие отпуска и выходные; нужно было бы осесть на одном месте и не рваться куда-то дальше, туда, где ещё не покорены все вершины; пришлось бы оставить работу или хотя бы притормозить на какое-то время, планируя детей. Агата знала, что когда-то у неё появится семья, будут дети, муж, дом, сад, но всё это представлялось в какой-то слишком отдалённой перспективе, которую она даже не рассматривала толком, такой далёкой она казалась. Поэтому вопроса, который ей абсолютно серьёзно и так же неожиданно задал Матье, она не ожидала. И всё же, что-то в нём показалось ей почти логичным: возможно, это было опьянение жаркой кубинской ночи и разгорячённое танцами и разговорами о любви сердце.
Она внимательно смотрела на Матье, едва дыша, боясь его перебить и испортить момент. Ей не верилось, что это происходит на самом деле, и одновременно с тем ей казалось, что это было единственно возможное развитие событий, никак иначе и быть не могло. Столько они сказали вслух, столько осталось невысказанным, а проблемы, сложности, чёткое планирование остались где-то там, в другой жизни, на другом континенте. И, как бы странно это ни звучало, Агата чувствовала, что сейчас возвращаться к этой части себя ей не хотелось настолько сильно, что она готова была сопротивляться любым попыткам вернуть её с небес на землю.
Каждое слово Матье отзывалось в ней, но она была точно парализована и не могла говорить. Ей хотелось сказать ему столько всего, снова повторить всё то, что она уже успела сказать сегодня или в любой другой день, который они проводили вместе, отозваться зеркалом после его слов, напомнить или признаться, как он заставлял её чувствовать себя и как, по сути, полностью изменил её жизнь, в которой не было времени на романы, но неожиданно появилось время и место на Матье Бертрана... Но она не могла. Губы не слушались, и даже улыбку было сложно заставить заиграть на её лице. Она не могла знать, как выглядит со стороны, да и не пыталась себе представить, но могла поверить, что совсем не так, как выглядела бы, послушайся её тело. Вопрос Матье её точно парализовал, не позволяя прервать его монолог, ей хотелось дослушать его до конца, внимая каждому слову, запоминая его, записывая куда-то в глубины памяти и смакуя потом каждое слово, которое он сказал ей под этим звёздным небом.
Она тоже хотела этого, каждой клеточкой своего тела, и хотя это было настолько непривычно для неё самой, это было самым правильным, что она только могла представить. Ей не хотелось отказывать, просить время подумать, приводить доводы за и против, и если раньше предложение брака поступило бы в неблагоприятный момент, она бы обязательно стала размышлять, как с этим разобраться, сейчас же ей до этого не было дела. Всю жизнь можно было изменить просто, по щелчку пальцев, если этого действительно хочешь, а она хотела, так страстно и сильно, что не было в этом мире силы, которая остановила бы её от этого шага.
— Да, — улыбнулась она, этим коротким словом отвечая куда больше, чем на один заданный ей вопрос. — Я стану твоей женой сегодня на рассвете.
И ничто не было более правильным в её жизни, чем этот простой ответ и последовавший за ним страстный поцелуй где-то посреди неизвестности и томного счастья, струящегося вокруг них прохладными лёгкими волнами.