В последние дни Крам был особенно спокоен. Его жизнь перевернулась с ног на голову, и он не мог понять, нравится ли все это. Все произошло слишком быстро и Виктория, которую он так сильно ненавидел, теперь всегда ждет его в своей постели. Это было чем-то безумным, учитывая, как все закончилось в прошлый раз и сколько лет они ненавидели друг друга. Он не согласен с тем, что говорят, мол, от любви до ненависти один шаг. Первый компонент пока можно заменить на страсть, потому что это то самое, что между ними полыхало до самых небес. Возможно, было бы намного проще, если бы Виктория так и осталась для него всего лишь названной невестой. Но судьба распорядилась иначе. Никола сам еще не смирился с этой мыслью и каждый раз не верил тому, что, когда они видятся, а это в последние дни происходило слишком часто, он получает ее все целиком. Болгарин был из таких, кто любит владеть вещью или человеком без остатка. А если он понимал, что что-то не так, он делал так, что Йенсен забывала думать обо всем остальном. Даже не так, обо всех остальных. Крам понимал по ее стонам, что в момент близости ей нужен только он и это подпитывало его эго. Помимо того, что он делал с ней в постели, и не только все, что только хотел, он позволял ей брать на себя ведущую роль. С кем бы она раньше не трахалась, ему не повезло, потому что она теперь его и только его.
Никола только слез с метлы, собираясь войти в дом, как он услышал хлопок. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что у него гости, хотя он никого не ждал. И, нет, это не Виктория. Она могла оказаться сразу внутри замка, в отличие от некоторых. Приходится обернуться, чтобы увидеть на земле еле-живого Пожирателя Смерти, который полз в сторону Крама и стонал, - Помоги, - выдыхая, Крам закидывает его на плечо, благо, маг был худощав и заносит его внутрь, - Быстрее, нужна помощь, - командует он появившемуся рядом эльфу, - приведи его в чувство, я сейчас приду, - отдает приказ он и идет в чулан, поставить метлу. Ни одна живая душа не заставит его бросить свою ценнейшую вещь, где попало. Эта его педантичность многих раздражала, но без нее Никола никуда. Как только не просто средство передвижения для него оказалось на месте, болгарин неторопливо поднимается наверх, где его уже ожидает гость. Молодой маг уже лежит без маски и балахона на диване и стонет так, словно сейчас умрет. Видимых повреждений, кажется не было, поэтому Крам решил действовать жестко, дав пощечину такой силы, что остался красный след. Нет, он все сделал правильно, ведь нужно привести его в чувства и понять, что он хотел. Желания стоять и смотреть на этот спектакль у него не было.
- Заткнись, - достаточно спокойно говорит болгарин. Достаточно вежливо для нежданного гостя, - Зачем ты здесь? - эльфа приложил руку ко лбу, и раздражающие звуки прекратились, - Гера, - лишь говорит он, тяжело дыша, - я бросил ее одну, ее ранили, - на лице Никола не дернулся ни один мускул, хотя внутри все трубило тревогу. Он подходит ближе и слегка нагибается вперед, - Кто ее ранил? – ему нужно торопиться, но он знает, что если ускорится, то точно не получит внятных ответов, - Не знаю, на нас напали и окружили, - хныкает он, - Мы должны были убить, - уже немного лучше, но все еще недостаточно, - Где вы были? - еще один вопрос, – Греция… Я не знаю, где… - Крам начинается злиться. Не хочется даже думать о том, что ее могли схватить или она уже умерла, - Вставай и отведи меня к ней, - грубо говорит Крам, хватая юнца за руку и поднимая с дивана, - Быстрее, аппарируй, - ему бы стоило остаться дома, сказать, что ему не важно, но это не имеет значения. Гера долгое время была в его жизни, и выбросить ее в один момент невозможно. Не удивительно, что пришли именно к нему, но удивительно, что он идет к ней. Иначе он не мог.
- Авада Кедавра, - он холодно произносит заклинание, убивая одного из нападавших, и летит на второго с ножом, крепко зажимая в руках палочку, - Ты труп, - шепчет он и бьет его в лицо. Неизвестный от неожиданности роняет нож, а Никола валит его на землю, не прекращая избивать. В его глазах сияет безумство. Таким он был всегда, когда приходилось применять физическую силу, - Кто ты? – останавливается он, хватая его за воротник, - Кто тебя послал? – громче рычит он, - Отвечай, - на лице выступают вены и он понимает, что с того хватит и пора помочь Манолис. Он слазит с обмякшего тела и бежит к Гере, - Узнай у него все, что только сможешь, иначе... -  У Манолис идет кровь, это видно по липкому мокрому отпечатку, - Ты можешь встать? – Никола садится на колени и пытается поднять девушку, - Я убью этого труса, как только твоей жизни ничего не будет угрожать, - Это все сложно, но он не может уйти. Крам хватает нож и прячет, он понадобится потом. Болгарин берет девушку на руки и аппарирует на остров. Он знает там каждый уголок, потому что бывал здесь сотни, а может, даже, тысячи раз, - Ты в безопасности, - кладет он ее на кровать, выжидая, когда появится эльф и поможет. Неизвестно, чем ранили девушку и нельзя медлить.

Он выполняет все просьбы Геры без возражений. Он не режет, но рвет на ней мантию и держится с серьезным лицом, словно вообще ничего не чувствует. Он волновался за девушку и ее здоровье, но старался не нагнетать обстановку. Он ведь  мужчина, от которого редко можно было дождаться хоть какого-то проявления чувств. Но Манолис была той, кто знала это лучше всего. Сердце бешено билось. Крам даже не мог представить, что с ней что-то случится. Возможно, это все дело привычки, но болгарин всегда был против того, чтобы Гера принимала активное участия в заданиях Пожирателей Смерти. Да, прекрасно, что между ними не было тайн, не приходилось прятать метку, но это все не идет ни в какое сравнение с ценой жизни гречанки. Никола никогда не мог сказать, что ее любит, но какая-то связь между ними, безусловно, была. Столько лет бок о бок в прямом смысле слова. Они делили горе, радости и боль, но всегда оставались друг с другом. Единственный раз, когда они слишком долго не виделись, произошел по его вине и ничьей больше. И сейчас все шло к этому же. Но если тогда Крам долго проклинал себя за то, что сделал неправильный выбор, то сейчас он сомневался в том, что ему стоит быть здесь. Назад пути нет. А нужно ли?
Никола понимает, что ему не стоит влезать и просто ходит из ушла в угол, каждый раз нервно поглядывая на девушку, которая прекрасно держалась. Характер у нее был женский, хитрый, а вот выдержка была, определенно, мужская. Как бы больно ей не было, они достойно держалась. Крам несколько раз хотел спросить о ее самочувствии, но всегда затыкал себя, понимая,  что он не должен проявлять слабину. Болгарин, суровый, бесчувственный и иногда не хочется рушить иллюзию, которую он много лет строил вокруг себя, - Аккуратнее, - он видит, что эльф не слишком бережливо занимается раной и просто не в силах промолчать. Он так тяжело и томно дышит, что его слышно в любом конце комнаты, - ну что? – нервно спрашивает он, - в какой-то момент напряжение достигает предела и мужчина прячет руки в карманы и останавливается на месте, нервно постукивая ногой по полу. Поведение Геры говорило о том, что волноваться не стоит, но это было невозможно, - Лучше выполняй приказы хозяйки, - бросает он и снова не может устоять на месте. Если сравнивать женщин с метлами, то Манолис была первой. И, хоть появилось много моделей намного лучше, все равно комфортнее всего ты себя чувствуешь именно на этой, где знаешь о каждом изъяне и достоинстве. И давно стоит ее выбросить, но она слишком важна.
- Ты же знаешь, что я не уйду, - немного удивленно говорит Никола, - Какого драккла ты ведешь себя как стерва? Ах, да, глупый вопрос, - Крам понимает, что сказал глупость, потому что для Манолис эта манера общения была вполне привычной, - Я не сдвинусь с места, пока рана полностью не затянется, - его голос уверенный, а сам он непоколебим, - Ты прекрасно знаешь, что ничего не изменится, - он подходит к Гере почти вплотную и садится на пол, - Как твое самочувствие? – он ожидает какой-то дерзости в ответ, но Крам найдет на это ответ, не менее грубый. Он и друг друга стоили, - Я спас тебя, но не жду благодарностей, - это было бесполезно, Никола это знал, - Но я хочу знать, почему ты меня прогоняешь. Боишься быть слабой? – предполагает он. Вряд ли Манолис хочет это обсуждать, но она сама виновата, - Мне плевать, - он говорит чистейшую правду. Гера никогда не подаст виду, что ей больно. Даже если будет умирать в вонючей канаве. Болгарин такой же, поэтому никогда не осуждал девушку за это. Наоборот – безумно ценил. Не сказать, что он был против слабости и беззащитных овечек, но сильные девушки его, определенно, привлекали намного сильнее. Йенсен ему понравилась лишь тогда, когда проявила характер.
- Вас ждали, Манолис, - Крам любит фамильярничать, этого не отнять, - Кто мог так поступить? – Крам достает нож и начинает осматривать рукоять. На лезвии все еще виднеется засохшая кровь Геры, - Ты могла умереть, - он даже не поворачивается к ней, говорит, глядя вперед. Он чувствовал холод в голове Геры, не соврать, буквально. Неприятная дрожь пробежала по телу от головы до пят, - Этот драконий помет приполз ко мне и позвал на помощь, - начинает он историю. Ему все еще было неприятно от того, что он посмел бросить девушку в беде. Какой же тварью и трусом нужно быть, чтобы так поступить. Крам не такой. И никогда таким не будет, - на ноже какие-то руны, но незнакомые мне, - он совершенно не обращает внимание на то, что Гера пыталась его выпроводить. Он всегда воспринимал это как провокацию, а сейчас просто пропускал мимо ушей. Нет, это ложь, он слегка возмутился, но иногда Крам умел молчать, - Ты же понимаешь, что все не просто так, - Никола щурится, рассматривая кинжал. И идиоту понятно, что он не простой и, чудо, что о ней позаботились. Возможно, повезло, потому что это было своевременно. Кто знает, какие бы последствия ожидали Геру потом, - Несколько дней полежишь и будешь в порядке, - напряженно говорит мужчина, - Я разберусь с твоим «напарником» и обращусь к Лорду, - если на счет первого сомнений не возникало, то Лорд, обычно, сам изъявлял желание его увидеть.

Крам слишком любил прямолинейность. А эти все намеки, нежелание называть вещь своими именами жутко бесили болгарина. Нет, он не был туп, чтобы понять, кто и что хочет сказать, но не в этом случае. Гера куда-то вела и один Мерлин только знает, что она имела в виду. Она не была скрытной девушкой и редко когда пыталась как-то завуалировать свою речь, но Крам готов был отдать на отсечение любую из своих конечностей, что именно это она сейчас и пыталась сделать. И что же он такого сделал, чтобы нарваться на гнев девушки? Она не должна знать про Викторию и, соответственно, дело не в этом. Уже неплохо, потому что рано или поздно придется снова сказать ей, что все кончено. Вряд ли она потерпит второй раз и Никола, без сомнения, станет персоной нон грата. Но пока этого не произошло, он старается всячески спасти свою шкуру. Сейчас ссора с Манолис совсем не то, что ему нужно. Никола находится в подвешенном состоянии и пока то, что Гера рядом с ним не смотря ни на что – словно островок стабильности, который ему так безумно нужен. Крам ненавидел, когда все шло по плану, но в то же время не слишком любил предсказуемость. А балансировать на грани этих понятий получалось далеко не всегда.
- Но как найти заказчика, если не через того урода, который остался там подыхать, захлебываясь в собственной крови? – Крам злится и сжимает рукоять клинка. Он бы не сломал ее, даже если бы сильно постарался, - Он быстро расколется, если мне дадут с ним поговорить. Но я займусь этим, когда затянется рана, - он твердо высказывает свои намерения, и вряд ли будет выслушивать какие-то протесты. Но, что обманывать себя, Манолис сложно его прогнать. Она влюблена в него с самой учебы Дурмстранга, только делает вид, что между ними ничего, кроме секса. Крам же, сложно сказать, любил ли когда-либо, но привязанность к гречанке не переставал ощущать уже долгое время. В какой-то мере, он считал ее своей собственностью, но ни разу не говорил об этом вслух. Никола всегда считал, что разговоры – не показатель. Чтобы что-то доказать, нужно сделать. Остальные способы Крам считал недейственными, - Ты потом посмотришь руны, а я знаю, к кому обратиться на этот счет, - кивает мужчина, не планируя отдавать оружие в руки Геры. В том числе и для собственной безопасности. Она, кажется, затаила на него обиду. И, знай она все, это было бы заслуженно, но нет, он сделал что-то не так, чем заслужил гнев Геры. И, если честно, у него нет совсем никакого желания разбираться в том, какую ошибку он допустил. Она простит его, чтобы он не сделал, потому что он будет рядом в тот момент, когда она нуждается в нем, даже если говорит обратное.
Манолис вливает в себя слишком много лекарств и, кажется, местами слишком занята, что просто его не слышит, но Никола привык к такому. Это ведь Гера – дерзкая, страстная и эгоистичная, - Я со всем разберусь, а тебе стоит думать о своем здоровье, - Забота от него выглядла как-то неестественно. Крам не умел сопереживать, но всегда делал все, что от него требуется, - Рана должна была зажить, но нет. Кажется, кинжал был магическим, - рассматривает его Никола. Его никак не отпускала мысль, что Гере ничего не стоит выхватить его из рук и перерезать горло. Даже странно, что он так много думал об этом, - Я отдам тебе его, только когда ты восстановишься, - он вертит его в руках и пытается хоть что-то рассмотреть, - Нечего тебе думать об этом сейчас, - и снова он пытается проявить заботу, но лишь идиот поверит в его искренность. Да, он слишком много думал про нападение. Голова понимала, что это не покушение именно на Геру и на ее месте мог оказаться любой, но Никола не хотел с этим мириться, - Ты же понимаешь, что если о вашем приходе знали, что вас кто-то сдал. Сложно до этого не додуматься, - он поворачивается к ней и смотрит не в глаза, а на рану, которая выглядела уже намного лучше, но недостаточно.
- Я же сказал, что останусь, пока ты не встанешь на ноги. Придется уходить лишь на тренировки, но ты сама знаешь, что я не пропущу их под угрозой смерти, - Да, Манолис это прекрасно знала, потому что он был болен квиддичем, - Считай, что я – твоя охрана на ближайшие дни, - Гере она не нужна, она сама в силах себя защитить, но не сейчас, когда Никола видит, как она скрывает свою боль. Конечно, неприятно, когда тебя проткнули ножом, неприятно, когда бросили в одиночестве истекать кровью, но гречанка слишком живучая для того, чтобы просто так взять и умереть, - надеюсь, если ты не продолжишь вести себя, как стерва. Спать я смогу и снаружи, но обещание свое сдержу, - Он дает ей понять, что рана – не повод вести себя так дерзко и что ей стоит немного остыть. Сам же Никола, после того, как избил нападавшего, был спокоен, как Нагайна, пока ей не подали обед, завтрак или ужин, - Тебе нужно что-то из лекарств? – Идиотский вопрос, потому что в этом доме, кажется, были всевозможные травы, способные излечить от любых болезней.

- Как только ты будешь на ногах – я все тебе отдам. Тебе просто не стоит забивать голову произошедшим и оставить это другим, - спокойно говорит он. Никола прекрасно знает, что гречанка может, даже не смотря на невыносимую боль, встать и пойти убивать тех, кто виновен в ее ранении, - Самое главное, чтобы рана затянулась. Я не могу разобрать, что здесь, местами символы стерлись, но если это не просто кинжал, то нужно готовиться к последствиям, - он создает впечатление рассудительного мужчины, который понимает, что делает и хотелось верить, что это как-то умерит пыл Манолис, и она не будет лишний раз двигаться, потому что внутри нее горит месть. Крам тоже зол, безумно. В голове не укладывается, как они смогли попастся. Но сейчас важнее – ее здоровье. А тех тварей они найдут, и он самолично оторвет им головы. Ну, или, если Гера изъявит сильное желание самой расправиться – он не будет стоять у нее на пути. Они заслужили смерти, причем самой жестокой, - Но это все потом, - Кажется, он уже несколько раз попытался остановить девушку, хотя она сильно и не рвалась. Просто кидалась угрозами, хотя это было обычным ее состоянием, - Мне кажется, из пальцев сувенир получится куда более приятный для глаз, - Он шутит, но его интонация не меняется. Перед глазами четкая картина отрубленных пальцем, которые Никола сложит перед Герой.
Краму впервые в жизни пришлось что-то делать рука об руку с домовым эльфом. Нет, ему не было противно или что-то еще. Просто это безумно странное ощущение. Никола не часть помогал с лечением и перевязкой, но случалось. Избавляться от окровавленной одежды приходилось достаточно часто. По большей мере с мужских тел. Геру же он не раз раздевал, но ни разу не пальцы не были в ее крови, - Аккуратно, не двигайся, - Краму не доводилось ни за кем так ухаживать, и он чувствовал себя как неловкий медведь, который своими действиями делал лишь хуже, - Почти получилось, - Эльф, в отличие от болгарина, был куда менее разговорчивым, а он, от легкого волнения за гречанку, наоборот, был непривычно болтлив. Будь Гера не ранена, давно бы сказала, что с ним что-то не так. Но, скорее всего, она заметила, - хорошо, - кивает он, как только удалось переодеть девушку ко сну. Ей нужно отдыхать. Ему, к слову, тоже бы не помешало. Завтра тренировка. Но до этого нужно умыться. Запекшаяся на руках кровь не нравилась Краму, - приготовь мне комнату, - просит он эльфа после того, как они уложили Геру. Ему неуютно было оставаться здесь, потому что он знал, что его место не здесь. Не помешало бы прислать письмо Виктории, но он не будет этого делать. Потом все расскажет. Или, наоборот, оставит в тайне. Вряд ли она будет рада тому, что он провел ночь у ее подруги, которая, наверное, ненавидит Йенсен из-за их помолвки. Крам не провидец, но здесь все очевидно, - сообщай мне, если что-то будет не так с ней, - кивает мужчина, заходя в комнату. Он спал здесь не раз, обычно с Манолис. И не совсем спал. Впервые остается в одиночестве и это, как и многое сегодня, непривычно. Скинув вещи, он лег прямо на мягкое одеяло и отключился. Болгарин знал, что с утра его вещи будут чистыми.
Пару раз за ночь ему пришлось проснуться. Когда Манолис было совсем нехорошо, эльф будил его. Кажется, он просидел два раза по часу рядом с ее постелью, пока ей не становилось лучше. После усталость брала верх, и приходилось возвращаться в постель, хотя он был готов отключиться прямо на полу. Утром он тихо собрался еще засветло и аппарировал в свой замок, захватить метлу и форму с небольшой сумкой. Писем не было и даже стало интересно, не волнуется ли Виктория. Прежде чем отправится на тренировку, он криво и быстро начертил на пергаменте «Дождись» и отправил сову. Он не знал, как будет с ней объясняться, но хотел дать ей понять, что он не исчез. Как он мечтал о том, чтобы резко ворваться к ней и прижать к стене, срывая одежду и белье. Пока это все, на что он способен. А сейчас следует коснуться порт-ключа на мантии в виде метлы и отправиться на поле. Он опаздывает, чего обычно себе никогда не позволял. Наверное, ничто не заставит его пропустить тренировку. Даже Гера в не самом лучшем состоянии. Но скоро она сама его погонит, как только все вскроется. А Крам понимал, что лишь вопрос времени, когда это произойдет.

Крам возвращается с тренировки, а Манолис уже на ногах. Он не сильно этим доволен, но запрещать ей что-то бесполезно. Слишком упрямая, чтобы сделать так, как нужно, - Тебе нужно лежать, - насупив брови, говорит он, - Только не говори, что ты себя уже хорошо чувствуешь, - чтобы не сказала гречанка, мужчина прекрасно знал, что ей стоит находиться в постели и отдыхать, - Ты считаешь, что для этого сейчас самое лучшее время? – спрашивает он, одаривая девушку вопросительным взглядом, - Как скажешь, - соглашается он, беря Геру под руку, когда понимает, что спорить с ней бесполезно, - Ты могла бы сделать это в другой раз, - слова не заставят ее развернуться, но он не может молчать, - Несколько дней бы не сыграли погоды, - а девушка бы смогла восстановиться. После тренировки было тяжело поддерживать Манолис, потому что плечо предательски ныло после того, как в Крама врезался другой охотник. Но он не подавал виду, потому что ненавидел, когда его жалеют. Редко, когда он мог себе такое позволить. Это проявление слабости и совсем не мужской поступок, - Конечно, - кивает он, заворачивая к теплицам. На какое-то время девушку пришлось отпустить, но он на нее пристально смотрел, словно боялся, что что-то произойдет. Раздражали эти чувства. Он холоден, как сталь, а в последние два дня чувствует себя тряпкой.
- Мать бы была тобой довольна, - кратко кивает Крам, - Родители могут говорить что угодно, делать вид, что им нет до тебя дела, но лишь в единичных случаях это будет правдой, - Крам знает это по опыту. Не своему, но, тем не менее, - Посмотри, кем ты стала, - он берет ее за подбородок, слегка приподнимая его, - красивая, властная, вселяющая страх. Этого мало? – Крам не умел успокаивать, но он считал, что Манолис себя недооценивает. Или пытается вызывать жалость Никола. Кажется, вчера ей это понравилось, - Ты сама знаешь себе цену, - он не так возится с ней, как вчера, но на это полно причин, - Кажется, ранение пробудило в тебе сентиментальность и страз за будущее, - это забавно, но болгарин не смеется, - Единственное, чего я хочу – чтобы моя семья была цела. Гриндевальд добрался до отца, и никто не знает, что случится дальше. Я не хочу в один прекрасный момент вернуться домой и увидеть мертвых Валко, Милоша с женой и ребенком, Софию, - начинает перечислять он. В этом списке была Виктория, но это он аккуратно опустил. Он хотел увидеть в этих вопросах подвох, но Гера просто казалась напуганной происходящим. Сложно судить о том, что в чужой голове, если сам, порой, не можешь понять, что в твоей.

Гера выглядит намного более здоровой, когда Крам возвращается с очередной тренировки. Она сидит и читает. Девушка красива со стороны, когда чем-то увлечена. Будь это чтение или убийство. Болгарин просто не мог этого отрицать. Он рад, что девушке лучше. С одной стороны, он не сможет за ней приглядывать, и его будет терзать беспокойство за нее. Но он, наконец, сможет вернуться к Йенсен, пытаясь рассказать ей, почему его столько дней не было. Никола понятия не имел, что будет говорить ей. Девушки слишком проницательны и легко распознают ложь. Но он надеялся, что Виктория поверит ему и примет. Он просто не мог поступить иначе. Всегда сложно разорваться между двумя крайностями. А если эти крайности – Виктория и Гера, все становится сложнее втройне. Крам не мог просто так разорвать все с Манолис, потому что безумно привязан к ней, но в то же время он чувствует огромную страсть, которая была между ним и норвежкой. И не хочется даже знать, что будет, когда Вика обо всем узнает. От гречанки у Никола не было тайн. Ну, почти, кроме одной и самой страшной. Он жутко боялся, что все выйдет наружу, хотя, казалось, у него нет страхов. Они у него были. Но не до такой степени. Да, он боялся за семью, боялся, что его карьера пойдет под откос. Но тут все было совершенно иначе, сложнее. Да и Никола никогда не был до этого втянут в любовные интриги или треугольники.
- С Лордом? – переспрашивает Крам, который полностью был в своих мыслях и уловил лишь последнее слово, - Ах, нет, не говорил. Я вернулся к тебе сразу после тренировки, - И если в прошлый раз он все-таки заглянул в замок, то в этот раз оказался прямиком у Геры. Из головы не выходило, что Виктория могла ему ответить, а он не узнает, - Как самочувствие? – он слишком часто задавал этот вопрос и думал о том, что скоро Манолис начнет отвечать раньше, чем он спросит, - Вижу, что лучше, но хотелось бы услышать правду, - она права, он стал слишком мягким и сложно сказать, кто этому виной. Наверное, стоит навестить брата и подраться, чтобы снова прочувствовать, как в теле бурлит кровь, когда агрессия переполняет тебя. Это все было совсем недавно, когда Геру ранили. Но страх, что с ней может что-то случится, полностью все перебил и сделал его слабым. Никола ненавидел такие состояния и слишком редко поддавался им. Но сейчас оно его настигло, - Пару дней тебе стоит быть дома, - говорит он более грубо, словно это приказ. Но Манолис всегда нравился такой тон. Их общение между собой было достаточно дерзким, но никогда девушка не была в такой опасности, особенно, когда Крам настолько нестабилен в плане желаний.
- Если ты хочешь пировать, то я лишь немного поддержу компанию. Завтра снова тренировка и мне нельзя слишком много пить, - это звучит как оправдание. И, прежде чем Гера успеет что-то возразить, Крам добавляет, - Но я выпью с тобой немного ракии, если у тебя еще остались запасы, - Он часто приносил сюда несколько бутылок для себя. Редко, когда у Никола было настроение выпить что-то другое. Зато за столом по нему сразу было видно, что он настоящий болгарин. Он не сильно жаловал другой алкоголь, хоть публично и не выражался на этот счет, считая, что это совсем не имеет смысла, - Главное, не увлекаться, чтобы что-то не сломать, - это было достаточно легко сделать. Их команда жесткая и никогда не теряет возможности нарушить все возможные правила, - Слишком давно не пил ракию, - он не лжет. Порой усталость так накатывала, что не было сил даже раздеться. Как только Крам оказывался дома – проваливался в сон. Сегодня, к слову, он близок к такому состоянию, но немного энергии есть, - Я рад, что с тобой все в порядке, - после недолгой паузы говорит Никола, - неизвестно, что могло быть дальше, - Конечно же, он нашел бы лучших целителей, чтобы вытащить ее с того света, но она справилась сама. С небольшой помощью эльфа и Никола. Впечатляет.
Нужно быть идиотом, чтобы не понять, на что намекает Гера. Конечно же, она хочет провести время в постели. И, если сегодня он еще может этого избежать, соврав, что она недостаточно окрепла, но она продолжит настаивать и, если не через день, так через два, придется раскрыть все свои карты, - Пойдем к столу, - он указывает девушке проходить, резко переводя тему и оставляя ее вопросы без ответа. Крам думает, что может напоить Манолис, но это слишком подло, да и она все поймет раньше времени, - Ты явно хочешь, чтобы я даже встать не смог, - говорит он, глядя на стол, на котором стояли пока еще только закуски, - Завтра меня не выдержит метла, - усмехается он, глядя на все разнообразие вкусов. Он даже не знал, чего желает, поэтому не торопился приступать к трапезе, - не каждому дан второй шанс, - берет он стакан ракии. Из-за льда содержимое приобретает цвет молока, - но он выпал тебе, - продолжает он, - распоряжайся им с умом, - Это звучит как наставление, но он ни в коем случае не указывает Манолис, как жить, - За тебя, - звон бокалов и Никола отверчивается, сделав большой глоток. Мало кто любил ракию, даже сами болгары. Крамы, все-таки, были слишком типичны.

Не смотря на то, что Крам слышал каждое сказанное девушкой слово, он был слишком поглощен своими мыслями, чтобы понимать смысл. Кажется, Гера в очередной раз сделала вид, что все в порядке. И сказала, что нужно что-то большее. Большее для чего? Никола не мог сосредоточиться и все, что говорила Манолис было для него фоновым шумом. Нет, он грешил таким иногда, когда слишком уставал. Неужели это приключилось снова? Физическая усталость была чем-то нормальным для болгарина, но сейчас все было иначе. Голова словно отказывалась работать и решать возникшие проблемы. Забавно, что он сам себя защищает от важного решения. А момент, когда все изменится, подступал все ближе и ближе, наступая толстой подошвой Никола на горло. Крам чувствовал, что ему жарко и становится сложнее дышать, поэтому приоткрывает окно, делая глубокий вдох. Никакая одежда не сдавливала его горло, но на него словно накинули петлю. И шаг в сторону приведет к смерти и тому, что веревка сломает ему шею, когда он резко начнет падать вниз. Никола не был к этому готов, как не готов был сделать что-то для того, чтобы поставить все на свои места, отбросить сомнения и жить нормально. Кажется, он и «нормально» не совместимы. Потому что, чем больше он об этом думал, тем сильнее пугался того, что не будет драк, начнется скучный квиддич, он станет семьянином и счастливым отцом. Это не он и не его будущее.
- Нож мог оказаться куда опаснее, чем ты думаешь, - он как-то резко возвращается в реальность и комментирует последнее, что услышал, даже не смотря на то, что смысл не особо до него дошел. Но это дало ему несколько секунд втянуться, - Ты сама прекрасно знаешь, что сила рун непредсказуема. И если здесь понадобилась пару дней, то, измени они один символ на рукояти – были бы другие последствия, - он говорит спокойно и совсем не смотрит на Манолис. Его взгляд прикован к окну, за которым он, если честно, совершенно ничего не видит, - Но ты жива и это на самом деле повод, - наверняка Гера хотела какой-то другой реакции, но гречанка слишком хорошо его знала, чтобы понять, что он может быть сколько угодно заботливым, но ему важна лишь его семья. Все между ними стало отчасти привычкой. А он приятных занятий сложно отказываться, как бы сильно не изменилась твоя жизнь. Так и Крам: не хочет терять Геру, потому что она была рядом на протяжении многих лет. Но он ее не любит. Сложно описать то, что всегда происходило между ними. Животная страсть, наверное, самое лучшее определение. Они готовы были разорвать друг друга в постели. А теперь у Никола было легкое желание повторить это, но останавливало наличие Виктории, в которую он, кажется, влюблен. Сложно понять, потому что он, кажется, никогда не испытывал этого чувства. И страсть между ним и Йенсен была совершенно другой.
- Твое здоровье, - он салютует стаканом ракии и выпивает его залпом. Анис приятно щиплет в горле, а алкоголь сразу начинает согревать, - Не будь здесь ее, - он задумчиво смотрит в стакан, - я бы не пил, - он не любил вино и другой алкоголь. Он считал, что нет ничего. Даже отдаленно похожего на ракию. Да, был абсент, но это все равно было не тем. Да и премудрости того, как его пить были слишком сложны для Крама, который предпочитал просто налить и выпить. Поэтому для него работа барменов, даже в самом дорогом заведении, в котором он был, сводилась к тому, что они наливают со слишком высокомерным видом. Да и не всегда у них есть ракия. Впрочем, она редко где бывала за пределами Болгарии. Только если Крам сам принес туда несколько бутылок, или же настойчиво посоветовал сделать это самим. Поэтому в Лютном всегда можно было раздобыть анисовую настойку, не смотря на то, что британцы совершенно не понимали этот алкоголь, - Ты умеешь устроить пир даже с закусками, Гера, - и хоть все, что на столе – дело рук эльфа, Крам прекрасно понимал, что именно гречанка в свое время рассказала ему о предпочтениях Никола, - Иногда мне кажется, что тебе не нужно повода, чтобы что-то отпраздновать, - говорит он с легкой ухмылкой, ковыряя в тарелке две оливки, которые несколько раз чуть не выскочили из тарелки.
Гера всегда умела сделать Краму приятно и знала тысячу и один способ. Он соврет, если скажет, что все его тело не напряглось, но он все так же пил и ел, словно ничего не происходит, - ты знаешь, что тренировки нужны мне для того, чтобы держаться на уровне. Я вхожу в сборную, а не играю в любительской команде, - когда кто-то любил недооценить то, чем Никола занимается, он злился. Это не просто хобби или увлечение – это вся его жизнь, - Если когда-нибудь мне поставят ультиматум, где на одной часе весов будет квиддич, то ты знаешь мой выбор, - это было намеком на то, что даже она не имеет над ним такой власти, как игра, - Завтра у меня опять тренировка, а после мне нужно в Лондон, - сухо сообщает он, - помимо того, что мне нужно поговорить с Лордом, мне надо встретиться с Валко, - семья была для Крама всем, как и спорт. Если он услышит какие-то возражения, то явно пожалеет о том, что решил здесь остаться, - Мне важно, чтобы ты была цела, - Даже то, что должно звучать как что-то приятное или даже слегка романтическое, Никола произносит грубо и без эмоций. Кажется, вся мягкость пропала, потому что он понимал, что Гера начинает подступать к границе, которую не стоит пересекать. Он залпом допивает остатки ракии на дне стакана.

С Герой начинало становиться сложно, а Крам этого безумно не любил. Простота и прозрачность всегда были в его приоритете. А все эти интриги и заговоры – лучше как-нибудь без него. Манолис всегда говорила, чего хочет, но не сейчас. Она что-то поняла, но, пока Никола молчит, вряд ли догадалась, в чем дело. Конечно, он может встать и уйти, но это кажется самым крайним вариантом. Если болгарин сам не разрешит проблему, то девушка докопается до сути. И тогда вряд ли они смогут находиться в одном помещении. Крам не хочет делать ей больно, но этого не избежать и от него зависит, как все пройдет. Чем больше он будет ломаться и делать вид, словно все хорошо, чем тяжелее будет позже. С каждым днем все будет накапливаться как снежный ком и в итоге он окажется в той ситуации, когда рядом с ним не будет ни Геры, ни Виктории. И если найти кого трахнуть – дело плевое, с его популярностью, то на что-то большее он не рассчитывает, потому что слишком неохотно идет на контакт. Нужно слишком много времени, чтобы заслужить его доверие. А многолетняя связь с Герой лишь показывает, что он держится за тех, кому верит. Таких магов в его жизни не слишком много и очень не хочется, чтобы их количество уменьшилось.
- Я не бревно, Гера, - резко отвечает он, сжимая руку, лежавшую на столе, - Следи за своим языком, - конечно же, ей плевать на то, что он просит ее сдерживаться. Но он никогда не может молчать, если с ним разговаривают в таком тоне, кто бы не находился напротив, - Я не понимаю, чего ты от меня хочешь? Чтобы все было, как нравится тебе? Я думал, что я эгоист, - он даже не улыбается. Рука расслабляется, потому что нельзя закипать, - И чего ты хочешь? В постель? Или прямо здесь? – он проводит рукой в воздухе, словно показывая на места, где они могли все это сделать, - Не забывай, что все не может быть, как ты хочешь, - в его тоне слышно, что он завелся, но всячески себя сдерживает. Непонятно, зачем. Видимо, потому что знал, что виноват перед девушкой. И в нем боролось два Крама, который чувствует себя должным, и который понимает, что он ничем не обязан Манолис. Сейчас осталась лишь привязанность, а страсть куда-то испарилась. Впрочем, не куда-то, - Мне сейчас это не нужно, Гера, - он как-то по особенному выделяет ее имя, - И я не буду отговаривать тебя, мол, ты еще не в порядке и это не слишком хорошая идея. Тебе не два года, чтобы я пытался вбить тебе в голову, что не всегда твои потребности выше чужих.
Крам ненавидел, когда приходилось вести себя, словно он что-то понимает в жизни, бросаться какими-то высокопарными фразами, когда он грубый медведь, который мало что смыслит в чужом поведении или характере, - Не знаю, что ты себе придумала, но после ранения у тебя паранойя, - это глупый шаг, но он может стать спасительным, хотя бы на какое-то время, пока в его голову не придет осознание того, что же ему делать, - Возможно, это все из-за рун, - он слегка успокаивается, потому что понимает, что нашел для себя безопасную зону, - Гера, тебе стоит пойти отдыхать, а не пытаться поругаться со мной, - Крам встает со стола, держа в руках стакан ракии. Рука немного тряслась, и он понимал, что есть лишь один шанс на миллион, что она скажет, что согласна с ним. У гречанки всегда было свое мнение, но сейчас была возможность на него повлиять и хотя бы слегка отодвинуть апокалипсис, который был неизбежен, - Я здесь только ради тебя и, если тебе хочется выпить или сделать что-то еще – вперед, - он салютую бокалом и делает большой глоток, - Если тебе этого мало, то я могу уйти и мы поговорим, когда ты избавишься от своих тараканов, - Крам ненавидел такие манипуляции, но лучше пусть Манолис чувствует себя виноватой, что даст ему шанс себя реабилитировать.
- Трусом? – он не выдерживает и встает из-за стола, - Ты считаешь, что я трус, после того, как я сорвался к тебе и спас тебя? – сложно дышать, когда ты понимаешь, что твои старания не оценены, - Ты будь сукой, - он не стеснялся таких слов, потому что с ней он мог полностью открыт, - Хочешь кинжал? – с вызовом спрашивает он? – держи! – он достает его из сумки и кладет на стол, при этом применим не мало силы, что бокал девушки на столе упал и содержимое растеклось по столу, - Ты этого хотела? – с вызовом спрашивает Крам, - Ну вот, добилась своего. Ненавижу, когда ты включаешь стерву, - Если все предыдущие дни он берег Геру и не говорил ей большую часть того, что вертелось на уме, то сейчас ему было не важно, как она отреагирует, - Понятия не имею, что ты себе придумала, но это напоминает допрос. Я тебе ничего не должен, - говорит он, напоминая гречанке, что он не ее мужчина, - Мы не в отношениях, а просто трахаемся, когда нам это нужно. Если ты начала считать иначе, то это твоя проблема, - он чувствовал себя скотиной, что переводил стрелки на девушку. А, впрочем, не чувствовал. Сейчас его волновала только Виктория и то, хорошо ли ей с ним. Гера отошла на второй план, когда рана почти затянулась.

Краму всегда нравилось, когда Гера уподоблялась ему, становилась грубой, жестокой и не боялась кого-то оскорбить. Но только не сейчас, когда девушка перешла все мыслимые и немыслимые границы. Она всегда получала то, что хотела, потому что этого хотел сам болгарин. Сейчас же все иначе и желание есть только у гречанки. Она категорически не может согласиться с тем, что он должен подчиняться ее похотям. Крам пошел на уступки и сел за, как считала Манолис, праздничный стол, но на этом все. Но этого было мало. Она хотела его, а он – нет. По разным соображениям. В первую очередь – потому что он не спит с двумя одновременно. Хотя бы в этом он получил верное воспитание, и так было во многих странах, а не только в Болгарии. А еще ему не хотелось Геру. Не хотелось срывать с нее одежду и сжимать ее грудь, бедра, чтобы оставались красные отпечатки пальцев. Не хотелось проводить здесь время. Но он считал, что должен. Манолис вряд ли это поймет. Нет, отнюдь не оттого, что глупа и не понимает того, что творится в головах у мужчин, просто Гера не даст ему и слова сказать, и сделает все, только бы он не оказался у нее на пороге. Может быть, ему это и нужно?
- Смени, я всегда могу оказаться рядом и подам сигнал, если захочу попасть к тебе, - он говорит это настолько спокойно, насколько возможно. Еще немного и Гера выведет его из себя. Только на этот раз все не закончится бурной страстью, - Если бы я тебя не спас, то ты бы здесь не сидела, - Никола знал, что Гера ему благодарна и просто старается задеть его, поэтому старался не реагировать, хоть это так сложно, - Лежала бы в могиле, а тебя бы никто не оплакивал, помимо родных, потому что ты своим характером отгородилась от всех. Только я терпел его, потому что умею закрывать глаза на все, что ты творишь, - но не сейчас, когда она перешла все разумные рамки. Никола знал, зачем она все это делает, пытается спровоцировать. Нет, не выйдет. Он скорее уйдет раз и навсегда, но не поддастся на эти скандалы, - Хочешь остаться одна – вперед. Я всегда буду вытаскивать тебя из лап смерти, но на этом хватит. Я не кукла, которой ты можешь управлять. И наши желания не всегда сходятся, - как, например, сейчас. Крам делает еще один глоток, потому что понимает, что в горле пересохло. Судя по тому, какое он испытывал напряжение, лицо у него покраснело, и на нем виднелись все вены, которые пульсировали с безумной скорость.
- У меня нет никаких проблем, - он отставляет пустой стакан и делает глубокий вдох, - Если я трахаю тебе мозги, а не тебя, то давай все прекратим. Я уйду, и не буду слышать твоих глупых и необоснованных обвинений, - Терпение Никола начинало сдавать, и он был близок к тому, чтобы сорваться, - Ты сходишь с ума, Манолис и видишь то, чего нет. Остановись, пока не поздно, - это не совет, а предупреждение. После он не будет так спокоен, если так можно сказать, - Возьми себя в руки, Гера, ты напоминаешь мне чокнутую, которую стоит засунуть в больницу, - это было жестоко, он согласен, но гречанку было не остановить. Она набирала обороты с каждой сказанной фразой, - Не забывай, что мне ничего не стоит перекинуть тебя через плечо и сдать целителям, - он защищается. Подло, грязно, низко, но разве у него есть выбор? Казалось, что нет абсолютно никакого выхода – только падать со скалы, чтобы разбиться. Крам вел бы себя, как она, если бы не мог получить желаемое. Но он виноват и должен любым образом отодвинуть время, когда все тайное станет явным. Оно еще не наступило, потому что Никола делает все для того, чтобы его остановить. И где же достать чертов маховик времени? Он бы ему понадобился. Оставил бы Манолис наедине со своими ранами – было бы куда лучше для них обоих.
- И чем тебе не угодила твоя лучшая подруга? – На этот раз Никола цедит слова сквозь зубы. Всегда, когда разговор касался Виктории, он заводился и готов был убивать, - Завидуешь, что я ее жених, а не твой? – болгарин не сдерживается от смешка, - Я всегда был с тобой, пока ты не изменилась. Мне не нравится такая Гера, как сейчас, у которой в глазах не огонь, а безумие, - он задевает стакан абсолютно случайно, но он громко разбивается о пол на миллионы маленьких осколков, - Черт, - выругивается он под нос и ногой пинает стул, который падает рядом на спинку, - я хочу здесь разнести все, потому что ты меня вывела, - он пытается глубоко дышать, чтобы успокоиться и не ударить гречанку. Крам никогда не был женщин, но был близок к тому, чтобы сделать это первый раз. Да, он мог быть жестоким в постели, мог сделать больно, но та боль всегда была приятной. Сейчас же болгарин испытывал желание ударить Манолис головой о стенку несколько раз, чтобы выбить из нее все тупые домыслы. Но нет, она словно добивалась этого, - Я всегда берег тебя, и ты это знаешь. Если тебе это не нужно – давно надо было сказать. Мертвые не пытаются довести, - очередная отсылка к тому, что он ее спас. Рано или поздно она признается, что лучше бы там умерла, или же поблагодарит Крама за все, что он для нее сделал с момента ранения.

- Не думаю, что Лорд будет рад тому, что ты планируешь меня сдать, - это напрягает его, но он знает, что на территории Совета для него существует намного меньше потенциальной опасности, чем на территории Британии, где, как раз, развивался очередной конфликт, - Ты же знаешь, что это плохо кончится не только для меня, - вероятнее всего, она блефовала, но была вероятность того, что нет. Безумная ревнивая женщина на многое способна, Крам прекрасно это знал, - Гера, не глупи, ты влезешь в опасное болото, потому что злишься на меня, - он бы мог сказать, что не хочет, чтобы она погибла из-за глупости, но она снова начнет про то, что ей не нужна его забота. Это все ложь, потому что Манолис злилась. Он сам злится, когда у них с Викторией что-то не так и отчасти понимал позицию гречанки. Но лишь отчасти, - Неужели ты меня так сильно ненавидишь, что желаешь сгнить в Нуменгарде, рядом с убийцей моего отца? – тяжело было это осознавать. Но, возможно, тогда это станет единственным шансом убить Гриндевальда и отомстить за Златана, - Это будет подарком, - вместо того, чтобы отговорить ее, Никола, наоборот, провоцирует, - Знаешь, как приятно будет сгнить там, зная, что тот, кого ты ненавидишь сильнее всего, сдох от твоих рук. Мне даже магия не понадобится.
- Какие правила, Гера? И при чем тут моя свадьба? - казалось, что она начинает до всего догадываться, - Такое ощущение, что ты ищешь причину в Виктории, хотя она не имеет никакого отношения к тому, что сейчас происходит. Ты пытаешься найти виноватых в проблеме, которую сама же надумала на ровном месте,  - дышать становится тяжелее, потому что Манолис давила на больное, - Гера, я не знаю, что тебе еще сказать, - у него заканчиваются какие-то доводы и он хочет просто взять и перевернуть этот стол, разломать его на мелкие кусочки и бросаться всем, что попадется под руку, в стену. Манолис знала его слабые стороны и не стеснялась уколоть туда иголкой, заставляя Никола злится. И с каждым сказанным Герой словом он чувствовал, что готов поступиться со своим правилом не бить женщин. У него было еще несколько правил и Гера очень проницательно упомянуло про другое. Крам никогда одновременно не спал с двумя женщинами и вряд ли себе изменит. Какой бы тварью он не был, но мог быть только с одной. Мать научила его уважать женщин, отчасти поэтому в семье существовал, не сказать, чтобы культ, но София ценилась не меньше Златана и ее слова имели вес, даже если противоречили главе семьи. Не во всех болгарских семьях было так. Царствовал, в основном, патриархат.
- Если ты хочешь меня порезать – валяй, - если честно, ему совсем не страшно. Потому что он знал, что он ей не безразличен. Да, все смешалось с ненавистью, но почему-то Никола был уверен, что гречанка не пойдет на такой отчаянный шаг. Просто потому, что это докажет ее безумство, - Я истеку кровью, подохну, а для всех остальных ты будешь ревнивой стервой, - у нее был повод ревновать, но он категорически отказывался об этом говорить. Хоть девушка и была близка, но она еще не вынудила болгарина пойти во все тяжкие. Она бросается бутылкой. Слишком аккуратно она сделала. Хотела напугать, но он даже не моргнул, - Моя жизнь не никчемна, потому что у меня есть семья и, не поверишь, есть Йенсен, которая, на удивление, адекватнее тебя, - он не хотел этого говорить, но Гера вынудила, - Она спокойнее и не устраивает скандалы. Я ничего ей не должен, как не должен и тебе, - кажется, Манолис начала об этом забывать. Крам принадлежал только себе и никогда не будет иначе, - Ты, кажется, забыла за столько времени, что мы обсуждали и не один раз, - сложно маскировать агрессию и злость. Гера заигралась и забыла, что имеет дело с вольной птицей. Он ведь в любой момент мог сесть на метлу и улететь. Может сделать это и сейчас?
- Я уже начинаю жалеть, что оберегал тебя. Лучше бы ты… - он не договаривает, потому что считает, что в этом нет смысла, - Не знаю, как ты смогла в один момент превратиться в мерзкую змею, которая так и норовит меня укусить, но если ты планируешь дальше так продолжать и говоришь, что я тебе не нужен, то, пожалуй, ты мне тоже не сдалась, Гера, - конечно, он будет скучать по тем горячим встречам, но сейчас девушка вызывает у него лишь отвращение. Он никогда не любил ее, но чувствовал привязанность, а сейчас она в одну секунду перечеркнула все, что было между ними на протяжении почти десяти лет. Долгий срок, который можно выкинуть из своей жизни, - за что я люблю квиддич – я могу себе переломать все конечности, но никто мне и слова не скажет, - все-таки Никола не сдерживается и пинает ногой стол. Он не переворачивается, но что-то падает с него на пол, а бокалы переворачиваются и содержимое вытекает на скатерть, - Как же сильно я хочу тебя убить, но, сама знаешь, что у меня есть правила, - он замахивается кулаком и ударяет в стену, оставляя на ней отпечатки крови, - я представлял, что это твоя голова, - он морщится и смотрит ей прямо в глаза. Он понимает, что испытывает к ней только отвращение и от страсти между ними не осталось и следа.