Нет, ну вы только подумайте, разве это вообще нормально?!
Эдди кипела яростью и непониманием, ну ещё обидой, а обида толкала её на жуткие, отвратительные вещи. Она могла запить виски очень много чувств, но обиду — никогда, именно её Эдди Фосетт надо было переходить трезвой, побаюкать в груди, успокоить на ночь колыбельной, чтобы к утру проснуться ещё более полной клокочущей злобы и печальки. Обиду Эдди переживала из рук вон плохо, это все знали: никогда не признавалась, что обиделась, но была способна на голубом глазу наломать такую вязанку дров, что хватило бы на обогрев целого Туманного Альбиона, не надо было бы больше экономить и одеваться, как капуста в сезон урожая, и греться грогом. В общем, обида была самым непродуктивным чувством в мире, делающим Эдди Фосетт невыносимой на неопределённый срок, и как же хорошо, что обижалась она настолько редко, что можно было пересчитать на пальцах.
Увы, сейчас был именно такой случай. Человеком, наткнувшимся на неположенное место, стал её бойфренд Ноа Тёрнер. Предатель Тёрнер, который, видимо, решил продемонстрировать ей всю глубину своего отношения к их отношениям. Ага, что он там про любовь заливал? Врун, лжец, подлец! Как она вообще могла купиться на его чары?! Сразу же было очевидно, что каши с ним не сваришь, и пусть Эдди не была фанатом овсянки, сэр, всё-таки что-то внутри неуловимо ныло от мысли о том, что Ноа её старательно прячет от своей семьи — а семью от неё. А сам, вдобавок, ещё и старательно прячется от неё.
И после того, как она познакомила его с дядей! Перешагнула, можно сказать, через собственные убеждения!
Она сначала подумала, что Ноа просто залёг на дно от стресса, может, запил слегка, но это бывает, поэтому не сразу начала соображать в нужном направлении. Увы, работа Эдди давала ей не всегда желанные преимущества: очень быстро ей удалось узнать, где, с кем и чем занимается Тёрнер. Правда, к тому моменту он уже успел свалить в Америку, не подумав даже об этом сообщить.
Нет, ну если он не хотел продолжать эти отношения, можно было просто сказать, можно подумать, она бы стала истерически рыдать и просить остаться! Как будто он вообще был не в курсе, с кем встречается...
Горечь от обиды нужно было срочно запить чем-нибудь ещё более горьким, именно поэтому Эдди направилась в паб, полностью погрузившись в свои невесёлые мысли. Сначала она ждала, что Ноа хотя бы запиской отделается, но так и не дождалась. Потом начала продумывать, как наденет ему на голову коробку с его забытыми у неё вещами, но так и не нашла в себе сил пойти и разыскать обидчика. Потом... потом Эдди чуть не вляпалась в какие-то слишком глубокие психологические заморочки и так торопилась оттуда выпрыгнуть, чтобы не уделать ботинки, что даже забыла, по какому поводу весь сыр-бор. Но обида от этого меньше не стала — может, даже наоборот. Однозначно, помочь ей мог только паб, парочка двойных напитков, может, песни вслух погорланить — старый-добрый релакс, в общем.
Эдди шагнула в бар и чуть оттуда же не вышагнула; видимо, улавливая движение её мысли, ноги сцепились в неразрешимый поединок и чуть предательски не повалили свою обладательницу на пол. Эдди, успевшая-таки схватиться за столик джентльменов неподалёку, извиняющеся им улыбнулась, но тут же снова натянула на лицо маску фурии. Первой мыслью было просто гордо развернуться и уйти, но Эдди вообще мало прислушивалась к здравым мыслям в своей голове, поэтому она, оправив мантию и гордо вскинув голову, направилась прямиком к столику, где восседал не кто иной, как Ноа Тёрнер собственной персоной. В её Лодноне! В её пабе!!!
Кто ж знал, что расставание — это ещё и поделить твои любимые выпивохочные, и Эдди не планировала уступать ни одну лондонскую шарагу. Пусть там, где у него вся родня, выпивает!
— Класс, я как раз собиралась написать тебе прощальную записку, которой ты меня не удосужил даже, но это ничего, я не обидчива. Короче, раз ты здесь, сэкономлю на плате за сову, — произнесла она как можно более отстранённо, чтобы уж совсем не звучать обиженно и уязвлённо. Ух, каких трудов ей это стоило! — В общем, всякую твою мелочёвку, которая у меня в комнате валяется, я выбросила, — врала, как могла, но пусть вот ему тоже будет неприятно! — у меня была генеральная уборка. Если ты найдёшь себе другой паб, где будешь зависать целыми днями, будет круто, потому что я тут, вроде как, своя, мне с этим посложнее будет. Целоваться на прощание не будем, за сексом с бывшими тоже не ко мне.
И, гордо развернувшись, собралась было удалиться, но всё-таки не смогла удержаться, повернулась с кривой ухмылкой на губах:
— Родственникам привет.

Эдди фыркнула так, что ей позавидовали все крылатые лошадки в округе. Сама от себя не ожидала, братишки, сама от себя не ожидала. Может, стоит закинуть это в список умений в резюме, если бы в Лютном вообще принимали резюме, а не тестили твоё умение незаметно стащить у экзаменатора кошелёк и потом его же выпнуть пинком под зад в счастливое светлое будущее... вот как Тёрнер её выпихнул. А она сейчас выпихнет его из своей жизни, нечего тут!
— Пару дней?! Ты там совсем мозги пропил, где бы ты там ни пил! — возможно, это было правдой, с такими-то математическими допущениями, ну или просто Ноа пытался сделать хорошую мину при плохой игре. Очень плохой игре. Вот прям беда с этой игрой! — И вообще, «ачотакова» — это когда ты в соседнем пабе забухал или залёг на дно от министерских, а когда ты сначала шляешься по Лондону с, а кстати с кем вообще?, а потом ещё и сваливаешь в неясном заграничном направлении, это не «ачотакова», это «до свидания» по-мудаковски! И вот уж чего я не ожидала в тебе разглядеть, так это того самого, думала, у меня на такое глаз набитый.
И тут Эдди была вполне искренна: она правда считала, что глаз у неё был набитый на «этих самых», и правда не ожидала такого поступка от Ноа. Чего она не сказала вслух, но не ожидала ещё больше, чем вот этого вот всего, так это собственной такой бурной реакции на происходящее. После огромной подростковой гормональной любви к Пэдди, Эдди толком вообще не эмоционировала в отношениях. Это не мешало ей рвать на британский флаг скуку и демонстрировать страсти по-фосеттовски, но она не могла припомнить, чтобы обижалась на кого-то до красной пелены перед глазами и бессильных попыток выглядеть круто, когда пышешь злобой и ноздри раздуваются похлеще, чем у этого вашего Минотавра. Круто выглядеть не получалось, короче, и это была главная печаль сегодняшней и без того эмоциональной встречи. Поэтому Эдди, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания любопытной публики в пабе, и конечно же только поэтому, плюхнулась за столик к Ноа. Она все ещё планировала гордо уйти, как только все вокруг перестанут греть уши об их скандал. Вы же знаете, какие эти людишки любопытные и жадные до чужих драм.
Ноа вёл себя как ни в чём не бывало, и это бесило ещё больше. Мерлин, как же это бесило! А он ещё и руки свои тянет, зараза! Обнять, значит, пытается, предатель! Ну-ну, поцелуй ещё, и типа всё в порядке!
Эдди усилием воли заставила себя не сломать Тёрнеру руку прямо так, без предупреждения, и вообще не реагировать физическим насилием на моральную травму. Что ни говори, до всего этого цирка она его даже с дядей познакомила, а это в мире Эдди Фосетт просто так не происходило, к этому прилагались какие-никакие чувства и может даже, если натянуть сову на глобус, все вот эти розовые сопли, которые она отрицала. Сейчас ей становилось очевидно, что попалась на крючок она крепко, что эта ваша золотая рыбке, и хотя думала, что ничего такого с ней никогда не произойдёт, она слишком стара для этого дерьма, Ноа вот взял и вот так все испортил! Перевернул, понимаешь, с ног на голову! Подлец вообще.
Она насупилась и нарочно скрестила руки на груди, чтобы тяжело было её трогать и вообще. Пусть видит, что она вся в обиде, и пусть страдает по этому поводу. Пока что, правда, выглядело, что страдает тут Эдди, а Ноа как обычно, не понимает всей серьезности ситуации.
— Не пытайся сейчас сделать вид, что всё нормально, потому что вот так сваливать драккл пойми куда, без предупреждения, а потом ещё и на пинту пива зайти для начала, это вообще ни разу не нормально. Это я тебе по-дружески сразу говорю, мало ли, может, убережёт тебя от ошибок в будущем. А то кто-нибудь другой, кто не я, не будет жалеть твоё лицо и тебе по нему вмажет.
Со вкусом, с толком, с расстановкой.
— Ну и всё же, что это у тебя за родня такая нарисовалась, для которой я, видимо, недостаточно королевских кровей? Подозреваю, к этой самой родне ты и свалил на «пару дней». Мне так, просто любопытно. Ну и чтобы, не дай Мерлин, чего лишнего не сболтнуть, а то вдруг раскусят, узнают, о ужас-то какой.

Ноа отчаянно не хотел ничего понимать, и от этого Эдди распалялась ещё больше. Однако в какой-то момент, видимо, когда она начала как будто ненароком подбирать слова, чтобы навести его на нужную мысль, он всё-таки осознал возможный масштаб проблемы и примерное направление, в котором нужно было копать её корень. Сначала он перечислил всех, с кем вообще виделся, и Эдди сморщила нос, пытаясь понять, что он пытается ей доказать. Что у него нет любовницы? Да она, может, любовницу бы проще пережила, чем... чем вот это вот всё! Нет, конечно, но сейчас, на грани невнятной истерики ей действительно казалось, что проблемы первого мира решаются в эту секунду, а всё остальное так, мимо пробегало.
"Бинго, мать твою!" — противно заверещал внутренний голос Эдди, но вслух она благоразумно промолчала, закатила глаза и не прокомментировала ситуацию ровно никак. Потому что если надо объяснять, то не надо объяснять. И ещё потому, что Эдди вот вообще не хотелось объяснять такие вещи, а в выяснении отношений, как это принято у взрослых дядей и тётей, она вообще была полным профаном. Эх, точно стоило выбирать какую-то другую дополнительную дисциплину в Хогвартсе, где-то же их учат всех этим премудростям навроде как разобраться в себе, кто виноват и что делать, когда хочется откусить голову своему парню, но при этом причина даже тебе самой кажется какой-то странной.
— Какая разница, интересно или неинтересно, — фыркнула Эдди как-то уже более миролюбиво, видимо, потому что всё-таки не пришлось самой объяснять ситуацию. — Можно подумать, ты от восторга из штанов выпрыгивал, когда к дядюшке ходили.
И не то чтобы теперь Эдди не задавалась вопросом, стоило ли вообще этот визит проводить или нужно было как-то постараться от него отмазаться ещё на стадии случайной встречи с Эдвином. Конечно, в какой-то мере она потом подумала, что оно и к лучшему: почему бы, в конце концов, и нет. Да и ничего такого страшного в знакомстве с дядей не было. Наверное. Тем более, он даже не покрутил пальцем у виска прямо сразу, а вообще был душечкой (ну, в своём духе душечкой, у дяди Эдвина это было весьма своеобразное состояние, не все поймут, но многие вздрогнут). А теперь, когда она уже убедила себя, что всё прошло отлично, они на каком-то там непонятном новом этапе, Ноа вдруг взял и перечеркнул все её усилия по самоубеждению! Нет, ну это точно никуда не годится!
— Тем более, ты мою детскую спальню видел, это тоже не просто так, — ворчливо произнесла она, скрещивая руки на груди и отводя взгляд, но в нём уже не метались молнии, как буквально несколько минут назад. Эдди как будто даже полегчало, когда Ноа смутился и как-будто даже сник. Да и говорить об этом всём, когда не она начала разговор, стало как-то легче.
Когда разговор зашёл о кузине Тёрнера, Эдди снова начала закипать. Конечно, она предполагала, что он не к зазнобе своего сердца свалил, чего-чего, а этого она от Ноа как-то не ожидала до степени "да быть этого не может", но ещё одно подтверждение того, что семья отдельно, а отношашки — отдельно неприятно шевельнулось где-то за грудиной. О да, Эдди начинала понимать всех этих девочек, которые устраивали скандалы своим парням из серии "почему мы не держимся за ручки", только вот ручки у Эдди, как выяснилось, были другие. После того, как она наступила себе на горло и пустила Ноа так глубоко в свою личную жизнь, куда ни один её кавалер ещё не заглядывал, ей действительно оказался важен ответный шаг. И принимать вариант с тем, что Ноа не был к этому шагу готов, ей не хотелось, да и было жутко обидно, если честно.
Поэтому да, она злилась, дула губы и не думала понижать голос, даже когда любопытные пабовские зеваки оглядывались на их столик. Ну, пообсуждают потом с недельку, подумаешь. Её уже как только не обсуждали в этих стенах, её репутации мало что могло повредить, уж точно не ссора с бойфрендом.
— Ага, в общем, теперь хотя бы понятно, куда уж мне-то, — Эдди закатила глаза, чувствуя, как снова подступает злость при упоминании манер кузины. Тёрнеры тоже были непростыми людьми, как и Фосетты, но Эдди грамотно выделялась на фоне своей семейки и отчаянно пыталась от них отгородиться. Ноа, ей казалось, тоже не стремится к конформизму, однако кто его знает, как оно там было на самом деле, в этой их далёкой Америке. Да и в той же Вене.
— Ну, знаешь, могу понять, не каждый покажет своим родственникам то, что уродилось вроде как в приличной семье, а вышло, как вышло. Было бы классно, если бы ты предупредил, а то, может, и мне дядю волновать не стоило, решит ещё, что у нас тут серьёзность какая-то наметилась, раз уж тебя в дом приглашают.
Она кивнула и протянула руку к пиву Ноа, сделала из него большой глоток. Ну, хоть так напряг снять. Несмотря на то, что буквально несколько минут назад она готова была сразу же уйти, как только выскажет всё-всё-всё, сейчас это желание как-то незаметно испарилось. Эдди, честно говоря, пока не придумала, что ей делать дальше.
— Но ты не переживай, я понятливая, — почти миролюбиво произнесла она. — Родственники отдельно, отношеньки — отдельно. Мне тоже это до недавнего времени казалось очень мудрым решением, но вот что-то не задалось в этот раз, думала, по какой-то другой дорожке топаю. Ну что ж.
Ну всё, пива Ноа лишился: Эдди не планировала выпускать его из рук, потому что в нём было очень удобно прятать отсутствие нормальных, адекватных, саркастичных слов с налётом "мне на всё пофигу".

Эдди уже приготовилась обижаться на слова Ноа, что с "ма и па" её знакомить не планируют, а экскурсия по дому Тёрнера предстоит исключительно в их отсутствие. Нет, конечно, Эдди тоже технически устраивала экскурсию в отсутствие дядюшки дома, потому что при нём нельзя было бы вдоволь насмеяться над тем, как Эдди росла под его чутким руководством, да и забраться в его кабинет навряд ли бы получилось, однако в конце концов Эдвин на Ноа взглянул своим суровым взглядом. А "ма и па", значит, не удостоятся чести полюбоваться на кудрявое недоразумение? Это ещё почему, кудрявое недоразумение недостаточно кудряво или недостаточно неразумно?!
Впрочем, Ноа быстренько поправил сам себя, и только это спасло его от выплеснутого в лицо бокала с пивчанским. Да, Эдди сегодня была в настроении drama queen и готова была повышать ставки с каждым не понравившимся ей предложением. Она сама себя не узнавала, если честно: ей вообще не было свойственно устраивать своим хахалям истерики по поводу отношенек и вопрошать томно "почему мы не держимся за ручки??", однако поди ж ты. Это её выводило из себя ещё сильнее, чем сам факт ссоры, которую она усиленно раздувала из буквально ничего. В любой другой ситуации Эдди бы даже внимания не обратила на подобное, но сейчас... сейчас что-то пошло не так. Ноа Тёрнер, чтоб ему икалось до конца жизни, сломал всю систему и разбудил древнее зло, о существовании которого Эдди то ли не подозревала, то ли успешно успела забыть.
— Мы просто ещё не дошли до стадии нормального мужика, дядя всё чаще спрашивает, когда я стану нормальной женщиной, — фыркнула Эдди. В целом, это было абсолютной правдой. И вообще, дядюшка, вероятно, думал до момента встречи с Ноа, что она — содержанка у какого-нибудь отбитого авторитета из Лютного, учитывая, как она распространялась о своём житье-бытье, так что... Вероятно, знакомство с Тёрнером заставило пожилого человека облегчённо выдохнуть, что дурная племяшья голова если и принесёт в подоле, то хотя бы от алкоголика, а не от вора в законе.
Она задумчиво пожевала губу.
— Может быть, — уклончиво ответила она, хотя Ноа, уже достаточно хорошо её изучивший, вполне мог бы понять, что ответ на самом деле был "ага, ещё как". Да там не надо было быть великим предсказателем, она в тот день чуть ли не прямым текстом, кажется, боялась до дрожи в коленках! Впрочем, Ноа дрожал не меньше, а то и больше, чем она. Так что, считай, сравняли счёт.
— Тем не менее, я достаточно в тебя поверила, чтобы не дать этим сомнениям меня остановить, верно?
Впрочем, тут Эдди отчаянно лукавила, потому что не встреться они с Эдвином по воле случая, она бы ещё долго не решилась показать Ноа дядюшке, а может и никогда бы не решилась, а этого разговора бы сейчас у них не было. Были бы они квиты, оба-два свинюхи-поросюхи, бегущие от ответственности и привязанности настолько сильной, что там аж родители фигурируют в деле, ну разве это не офигеть какие обязательства?! Но Эдди злило, что она этот шаг в бездну сделала — а Ноа в последний момент двинулся в обратном направлении, когда она уже отчаянно хваталась за воздух, падая в пустоту.
Ой эти ваши отношеньки, не жили в них, нечего было и начинать! Дракклов Тёрнер, всё из-за него!
Эта мысль, впрочем, обычно отдавалась в голове Эдди теплотой и нежностью, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы спрятать абсолютно непрошенную глупую полуулыбочку на губах. Ну вообще не в тему, эй! Какая разница, что обычно она думала об этом слегка в другом контексте и привыкла...
Впрочем, вместо губ невероятный кульбит выполнили брови — от откровений Ноа. Эдди нахмурилась, чувствуя, как отступает и злость, и всё остальное, потому что это не так важно, когда твой мужик изливает тебе душу по поводу, который вы никогда и не обсуждали даже. А ты, вроде как, тут скандал устраиваешь. А у него, понимаешь ли, причины и чу-у-увства. А ты — вроде как свинота абсолютно не понимающая тонкостей человеческой натуры, и живи теперь с этим.
Эдди задумчиво пристукнула пальцами по стакану с пивом и всё-таки решилась убрать с него руки. Потом, чуть склонив голову, внимательно посмотрела на прячущего взгляд Ноа. Пауза получилась очень даже театральной — затянулась до неприличия долго, пока Эдди обдумывала происходящее и пыталась привести в порядок мысли и согнать с щёк невнятный румянец.
— Я, конечно, разочарована, что они не крутые гангстеры или на худой конец цыгане, — абсолютно серьёзно произнесла она. — И что меня не встретят медведями, танцами с саблями и прочим шалалей. Думаю, чтобы я смогла их принять, придётся тебе подговорить их хотя бы научиться ритмично бить в бубен.
Она пристукнула пальцем по лбу, как бы намекая на двусмысленность собственной шутки. В бубен она бить умела, впрочем, только в одном смысле — угадайте сами, в каком.
— Тёрнер, если ты думаешь, что я от тебя столько времени бегала и потом сдалась, чтобы потом так легко сбежать из-за твоих родственников, то...
Просилось то ли "ты идиот", то ли "ты плохо меня знаешь", но как-то оно было всё не к месту. Эдди задумчиво посмотрела на Тёрнера взглядом старшей родственницы, которая не знает, как втолковать несчастному ребёнку простую истину, которую он в силу своего подросткового бунта отметает на корню. Ну, то есть примерно так, как дядя Эдвин всю жизнь смотрел на саму Эдди. А этот взгляд она изучила очень хорошо, даром, что часто применять не приходилось.
Она вздохнула и всё-таки протянула руку ладонью вверх, старательно на Ноа не глядя. И требовательно так ладошкой покачала, мол, будешь меня за руку брать уже или нет? Я тут сдаюсь, может, на твою милость.
— Для меня нет никого лучше тебя. Я думала, весь мой перформанс с обидкой из ничего это достаточно красноречиво показывает.
Она тяжело вдохнула, как будто призналась в чём-то очень постыдном, и медленно выдохнула, как бы отпуская ситуацию. Ну что ж, гулять так гулять.
— Так что ты идиот Тёрнер, но ты мой идиот. Так что я ожидаю приглашения в эту твою скучную Америку и что твои "ма и па" как следует вынесут мне мозг на тему кудрявых деточек. Накидай сразу список баров, в которых мы будем это потом медленно переваривать и молиться на современные методы контрацепции.
На губах мелькнуло некоторое подобие привычной озорной усмешки Эдди Фосетт, а сама она лихорадочно соображала, нахрена ей-то это надо и во что она добровольно ввязывается — сама! Никто за язык не тянул! Ааааа! Ну не дура ли? Но отступать было поздно — так что сомнениям бой, но пасаран и всё такое.

На месяц! На месяц!!! Эдди уже начинала сама себя вопрошать, зачем она всё это делает и зачем нарывается на семейные посиделки с Тёрнерами, но теперь отступать было как-то уж совсем глупо. Навряд ли Тёрнеры страшнее дядюшки Фосетта, с ним вообще мало кто мог сравниться в устрашении кого бы то ни было, поэтому нужно было собрать всю свою волю в кулак, улыбаться и махать. Ну а что ещё оставалось? В конце концов, ощущение, что, несмотря на ужас всей ситуации, так будет правильнее, почему-то не покидало, и это у Эдди было впервые. Она никогда не знакомила кавалеров с дядюшкой, что уж и говорить, из них хоть сколько-нибудь приличным человеком был Флинт, да и тот настолько долбанутый на голову, что навряд ли бы прошёл дядюшкин тест на лучшего зятя для племянницы... А Ноа вот, поглядите-ка, вышел живым из огня и сухим из воды. И вот даже не сбежал, как она сначала подумала, от неё на другой конец планеты. Уже повод не мотать сопли, а выбирать лучшую мантию для поездки!
Ну и вообще, в Америке она ещё не была. Америка она такая, далёкая и интересная... Надо же посмотреть на место, где вырос Ноа Тёрнер и вообще, что его сделало таким, какой он есть. Эдди, которая не очень интересовалась заграничными поездками, прекрасно знала, что не столько страна делает человека, сколько те злачные местечки, где человек чаще всего тусуется, но всё же было в этом что-то... Так, ей не надо было убеждать себя в том, что она всё делает правильно, потому что она точно знала, что правильно! Но старые привычки не так-то просто искоренить...
— Эк ты сразу к делу, — полушутливо-полуворчливо отозвалась Эдди, но гнев на милость всё-таки сменила. Так-то давно уже, но и Ноа стоило уже это как-то более явно показать. Хотя она уже и так наговорила столько, что Эдди Фосетт пару лет назад уже пищала бы от ужаса и дёргала эту свою более продвинутую версию за кудряшки, пытаясь заставить замолчать и не палить контору.
— В твоих организаторских способностях я не сомневаюсь. Ну и это должно быть что-то прямо зашибенное, чтобы заставить меня тащить свою задницу на другой конец света. Учитывая, что медведей с бубнами не будет...
Она хмыкнула и пристукнула пальцами по столу.
— Спрашиваешь. После таких выяснений отношений только огневиски и баиньки.
Ну или не баиньки, на что фантазии хватит. А что, тоже своего рода антидепрессант...
— Я злюсь. Ну, злилась, — Эдди пожала плечами, как бы давая понять, что ладно, драккл с тобой, не будем поминать прошлое. И не удержалась от смешка, когда Ноа выразил крайнюю степень своего счастья от их семейного положения "in love". Ну прям хоть обновляй подпись к своему выпускному альбому в Хогвартсе: Эдди Фосетт, к тридцатнику решилась познакомить мужика с дядей и, походу, у них всё серьёзно! Не у дяди с мужиком, конечно, хотя кто знает, как дальше жизнь повернётся...
— Уже нет, — добавила она на всякий случай. Это было немного странно, но ей и правда полегчало после всей этой выясняловки. Она бы никогда не подумала, что устроить скандал и истерику из ничего так прочищает голову! Она прищурилась, но всё-таки осторожно толкнула Ноа кулачком в плечо — и потом к этому плечу прижалась, чтобы закрепить эффект. Не хотелось больше ссориться, хотелось спокойно выпить и отправиться домой, планировать уже эту Америку... ну или чем другим заниматься, как пойдёт.
— Потому что так дела не делаются. Правда, раньше я как-то не задумывалась, что для меня это важно, — она пожала плечами и потянулась к стакану. — Видимо, ты во мне будишь всякие неизведанные глубины, Тёрнер. Кто знает, что ещё откопаешь? Надеюсь, какую-нибудь субличность рок-звезды, не меньше.
И она почти серьёзно вот это вот всё — ну, Эдди Фосетт всегда предпочитала говорить на грани серьёзности и абсурда, это было её коронной фишкой.
— К тебе или ко мне? — спросила она как можно будничнее, пока мысль о том, что и этот момент когда-то придётся пересматривать, не успела закрепиться. А эта зараза как-то особенно громко топала внутри кудрявой черепушке, тыкаясь в поисках выхода и так его и не находя...