Ифа молча выслушивала целителя, изредка кивая и не задавая лишних вопросов. С каждым услышанным словом зеленое пламя в ее глазах разгоралось все сильнее и ей приходилось прикладывать усилие, чтобы не сжать кулаки. Они стояли у входа в палату, где под тонким пледом лежал Хэймиш. Поговорить с ним все равно бы не вышло – он так и не пришел в себя. Ифа была мрачнее тучи – чувство вины накрывало ее с головой. Их ребяческая дуэль с Хэймишем закончилась тем, что его палочка улетела с обрыва прямо в безжалостные штормовые волны. Все бы ничего, но она треснула и заклинания имели крайне непредсказуемый эффект. После обеда они должны были отправиться в Косой Переулок, чтобы купить ему новую. Без палочки у него не было ни единого шанса против другого мага. Да даже если бы был, Ифе казалось, что Хэймиш из тех, кто никогда не ударит первым. К тому же, он всегда думал наперед – ему не нужны были проблемы с британским законом, он должен был оставаться для них невидимым. И ко всему прочему Хэймиш часто погружался в свои мысли и не замечал, что происходило вокруг. До этого момента Ифу забавляла эта его черта, теперь уже нет.
У нее было достаточно хорошее представление, что произошло. Розье разозлился после разговора с ее дедом и, как обычно и бывало, сорвал злость как обиженный ребенок, который, не получив того, что хотел, разбивает попавшуюся под руку игрушку. Это злило ее еще сильнее. Так дела не решались. Это неправильно.
- Когда он очнется? – Спросила она у целителя, когда он перестал перечислять список травм Хэймиша. Целитель почесал затылок и задумчиво посмотрел на пациента. Хэймиш Ральстон спал – его грудь размеренно вздымалась в такт дыханию, но разбудить его не представлялось возможным. Он должен был проснуться сам. Ифа мало понимала в медицине, эта часть магии не входила в список ее интересов. Ритуалы, темная магия и малоизвестные, всеми забытые заклинания – да. Колдомедицина – нет.
- Сложно сказать, наверное, к вечеру, или завтра утром, если ничего не поменяется. Мы будем держать Вас в курсе, мисс Бёрк. – Целитель попрощался с ней и поспешил по другим делам. Она не сомневалась, что о Хэймише тут позаботятся. В конце концов Бёрки на протяжении многих лет делали щедрые пожертвования госпиталю. Сидеть тут смысла не было, у нее было гораздо более важное дело, которое не терпело отлагательств. Ифа, бросив последний взгляд на Ральстона, тоже решила уйти. Она еще заглянет ближе к вечеру, если сможет. Но сейчас перед ней стояла другая задача.

Ифа, сдерживая гнев, подошла к двери Розье и постучала. Она знала, что вполне могла просто открыть дверь и войти, как часто делала раньше. Но не в этот раз. Такое решение было метафоричным шагом назад в их с Эваном отношениях. Она не подбирала слов и не раздумывала, что ему скажет. Это было бесполезно, Ифа была зла как тысяча чертей. Ирландский темперамент норовил выплеснуться наружу и сжечь все, что встанет у него на пути. Она редко позволяла себе испытывать такой гнев, но сейчас, даже если бы она сильно захотела, все равно не смогла бы его унять. У Ифы был завидный самоконтроль, но, когда ее вышколенная сдержанность сталкивалась с ирландской кровью, у первой не было ни единого шанса. Ее бесило, что Эвану хватило наглости, или глупости, на такой поступок. Тем самым он отправил на больничную койку ни в чем неповинного мага, поставил под угрозу семейный бизнес Бёрков и выставил Ифу в крайне невыгодном свете, как дурную девчонку, которая не в силах справиться с настойчивым поклонником. Если Хэймиш видел его лицо, то она не знала, что сделает. Просить его спустить все на тормозах она не собиралась, у Ральстона было право предпринять что-то. И выгораживать Эвана она тоже не собиралась. Хватит, она умывает руки. Все, терпение подошло к концу. Не нужна ей эта драма, эти вечные споры, стычки и все прочее. Розье был ей другом много лет, но его дружба, которая претендовала на что-то большее, стала стоить ей слишком многого. Пора было перестать играть с ним и поставить точку. Ифе было нужно, чтобы все было просто, чтобы ничто не отвлекало от дел и ее планов. Играть Эваном было забавно, но все начало выходить из-под контроля. А Ифа не могла себе позволить потерять контроль. И тем более не могла позволить кому-то его забрать.
Она еще раз постучала, на этот раз более настойчиво. У нее не было сомнений, что все это – дело рук Эвана. Розье совсем потерял связь с реальностью, раз забыл, что надо думать, прежде чем что-то делать. Почему он не может контролировать свои импульсы, как делают все остальные?

Ифа очень редко позволяла себе злиться так сильно. Все же она должна была соответствовать своей фамилии и на людях вести себя подобающе. Она могла быть собой при старике Бёрке, он прекрасно знал какой нрав у его старшей внучки и что-то скрывать от него смысла не было. Все остальное время Ифа держала себя в руках, даже при Эване, насколько это было возможно. Вот только терпение не бесконечно и сегодня оно лопнуло как перетянутая струна. Она была зла, Розье не торопился открывать дверь, а Ифа с каждой секундой становилась все разгневаннее. Пора было с этим заканчивать, слишком сильно все затянулось. Забавляться с Эваном было интересно, но поначалу. Теперь Ифа как будто пыталась играть с ним, а Розье играл во что-то свое, сам, как будто не смог понять правил.
— Это последний раз, Розье. Больше я здесь не появлюсь. – Ее тихий голос был пропитан ядом. Даже в гневе Ифа обычно не повышала голоса. У нее менялась интонация, и могло казаться, что вот-вот и она разразится громкими ирландскими ругательствами, но еще никому не удавалось довести ее до этой точки. Она сдвинула Розье в сторону и прошла внутрь. – Вот именно. Заканчивай врать и прекращай свои игры. Мне чертовски надоели твои выходки. – Она посмотрела на Эвана и поняла, что он стал реальной проблемой и играть им уже не стоит того. – Ты совсем спятил, Розье? – Она грозно сверкнула глазами. – Твоя неконтролируемая ревность меня уже достала. А факт, что тебе не хватает извилин контролировать самого себя – еще больше. – Ифа не собиралась спускать ему все с рук. Эван начал занимать слишком много ее времени, и пора было это заканчивать. – Ты. Меня. Совсем. Не. Знаешь. – Она оттолкнула стакан с огневиски, не собираясь пить. Она была слишком зла, а еще – принципиальна. Ей ничего не нужно от Розье и пора дать ему это понять.
- Повторяю еще раз, с первого раза ты, видимо, не успел уловить суть. – Она не стала садиться. Она неспешно шла мимо книжной полки, не отрывая взгляда от Эвана: - Ифа Эван нет. Так понятнее? – Ее вывели из себя сразу несколько факторов. Во-первых, Хэймиш был ей другом. Ифа, быть может, не самый лучший человек, но друзья для нее важна. Во-вторых, Розье всегда решал проблемы именно так, грубо и по-детски. Возможно, Ифа еще надеялась, что он повзрослеет и станет адекватно смотреть на вещи, но сегодня эта надежда скончалась в конвульсиях. И в-третьих, дурой Ифа не была, она прекрасно знала кого поддерживал Розье в войне и это ей абсолютно не нравилось. Эван мог делать что хотел со своей жизнью, но Ифа отказывалась делать выбор. Бёрки нейтральны. Бёрки не станут поддерживать бессмысленный геноцид. Бёрки бы никогда не подняли палочку на магглов, это подло и низко, как идти с тесаком на только научившегося стоять ребенка.
- Знаешь, я тут подумала, может, я сама сделаю Хэймишу предложение. Просто чтобы посмотреть на твое лицо, когда ты получишь приглашение на свадьбу. – Она вполне могла так поступить. Для нее брак был обычной бизнес-транзакцией. Хэймиш неплох собой, ирландец, умеет вести себя как взрослый адекватный человек. Что еще нужно, чтобы брак был выносимым? – Розье, чем ты вообще думал? С чего ты взял, что я могу оценить неоправданное насилие над моим другом? Ты совсем потерял связь с реальностью. Я даже не знаю зачем пришла и почему пытаюсь в очередной раз донести до тебя, что ты перешел все границы. – Она закрыла лицо руками, потом провела ими по волосам и устало вздохнула. – Еще хоть раз поднимешь руку или палочку на кого-то из моих близких, я собственноручно тебя уничтожу. – Пообещала Ифа. Это было именно обещанием, угрозами она никогда не разбрасывалась. Она была в состоянии это сделать. У нее про запас были артефакты и годы, что она провела, запоем изучая все, что было связано с магией и чем меньше было известно про эту магию, тем лучше. Чем она была опаснее, тем ярче зажигалось пламя в ирландских глазах. Ифа Бёрк имела власть и авторитет, люди слушали, когда она говорила, и делали так, как она велела. Однако, она прекрасно понимала, что весь ее «вес» - иллюзия. Это – то, что она сама создала. Да, богатство могло частично играть роль, но она редко им пользовалась. То, что она была внучкой своего деда - тоже, но она никогда не пользовалась его влиянием для достижения своих целей. И еще Ифа имела определенную репутацию, которая, по мнению многих, не делала ей чести – Ифа не ненавидела грязнокровок. Какая-то доля пренебрежения в ней была, но она признавала, что они тоже могут быть талантливыми магами, вне зависимости от происхождения и чистоты крови.

Все внутри горело от гнева, но это не мешало Ифе мыслить. Даже наоборот, она наконец-то ясно видела всю ситуацию. Эван жил в вымышленном мире, в фантазии, где он всегда получал что хотел и мог не обращать внимания на всех вокруг. Они не имели для него значения. Все, о чем он думал – свои собственные желания, какими бы абсурдными они ни были.
- Тебе на меня плевать, Розье. Открой наконец глаза! Ты меня не слушаешь, выворачиваешь каждое мое слово в свою пользу, лишь бы выдуманный тобой смысл соответствовал твоим желаниям. – Он был как избалованный ребенок, который так и не понял, что окружающему миру все равно на его истерики и он ничего не добьется. Ифа была другой. Она знала, что мир ей ничего не должен, что иногда было необходимо принять поражение и отступить, но с гордо поднятой головой, как положено Беркам. – Эван, ты совсем спятил? При чем тут мой дед? Я зла, потому что ты наглый, избалованный и не уважающий чужое мнение мальчишка! Пожалуйста, высунись на пару минут в реальный мир и послушай! – Она повысила голос, но на крик не сорвалась, хотя и очень хотелось.
- Я не буду твоей. Я не вещь, и я отказываюсь кому-то принадлежать. Единственное препятствие между нами – это ты, Розье. Ты манипулируешь, не видишь правды перед носом, хочешь, чтобы все было так, как нужно тебе, а если это не так, то ты упорно делаешь вид, что все обязательно будет так, как хочешь ты. А когда реальный мир пытается постучать и сообщить, что так не бывает, ты обижаешься и начинаешь крушить все вокруг как ребенок, получивший на рождество игрушку не того цвета. – Его самоуверенность ее бесила, потому что она граничила с маниакальной одержимостью. Как же ее это раздражало. Вечно односторонние разговоры, вечно поиск выгоды. Она устала. Устала терпеть все это, устала оправдывать Розье перед другими. Хватит.
- Мне плевать, будь он хоть самый некомпетентный маг в Британии! Мне не нужна защита, мне нужно взаимное уважение. – И соблюдение всех условий нерушимого договора, но говорить о нем Ифа не стала. Она пыталась донести до его ума, что нарушение хотя бы одного пункта моментом ее убьет, но он как будто не хотел этого слышать. Просто решил, что если игнорировать этот факт, то он не будет правдой. Сколько уже Розье жил в отрицании? Ему самому не надоело то? – Я готова за него выйти, потому что он меня слышит, хотя бы пытается понять и уважает. – А еще Хэймиш был удобной парой, этого отрицать было нельзя. Ифа не искала романтики, как и он, поэтому в компании друг друга им было комфортно. – Ты совсем с ума сошел? – Она, не веря своим ушам посмотрела на Эвана. – Значит так, если ты хоть пальцем тронешь моих друзей или мою семью, я тебя уничтожу. – Ее голос сквозил холодом. Она была серьезна, это не было пустой угрозой. Ей надоело мириться с ребяческими выходками Розье. Это отнимало слишком много сил и времени. Терпения попросту не осталось. – Когда ты ведешь себя как маниакальный психопат, ты мне противен, Эван. У тебя с головой точно что-то не в порядке. Сделай одолжение себе и всем вокруг, повзрослей наконец. – Она вздохнула и сделала попытку взять себя в руки. У нее даже получилось обуздать ярость. – Ты не тронешь мою семью и точка, Розье. Только посмей. – Она предупредительно на него посмотрела. Раз за разом, все их разговоры в последнее время были разными вариациями одного и того же. Эван не видит реальности за фантазией, Ифа пытается заставить его увидеть и так каждый чертов раз.
Да он совсем охренел! Ифа в момент вспомнила все уроки, что ей преподавал мистер О’Лири, когда был жив. Он был широкоплечим и высоким, рыжая борода уже тогда начинала седеть. О’Лири был рыбаком и хорошим человеком, дед всегда его уважал, поэтому не злился, когда Ифа сбегала от нанятых преподавателей на берег. Там она научилась вязать узлы, да и многие другие вещи стали для нее понятными. Рыбак не имел собственных детей, а потому всегда был рад маленькой Ифе. В числе всего прочего он научил ее бить так, как девушкам бить не положено. Коллум О’Лири говорил, что палочка иногда это перебор, или под рукой ее нет. Каждой девушке нужно знать, как себя защитить, ну или как ударить побольнее, если на то пошло. Ифа слабо улыбнулась, но не Эвану, а теплому воспоминанию о рыбаке, каменистом берегу, холодной воде и запахе океана. На всякий случай она вытащила палочку левой рукой, а правой ударила Розье так, как учил Коллум. Жаль, что его тут не было, чтобы это увидеть. Он бы ей гордился. Ифа скучала по Коллуму, но океан непредсказуем и порой безжалостен и неважно, маггл ты или волшебник.

Ифа всеми силами удерживала в голове одну единственную мысль - держи себя в руках. Когда-то давно Эван умел вести себя адекватно, по меркам Эвана, разумеется. Но те времена прошли и с каждым месяцем терпеть его становилось все сложнее и сложнее. В школе он был ей другом и это было единственной причиной почему Ифа раз за разом давала ему шансы. Одно время ей было забавно играть Розье, но то время тоже уже прошло. Он стал неправильно реагировать на вещи. Это ее раздражало поначалу, но теперь уже начинало откровенно бесить.
- Как же я хочу разбить твою дурную голову о камин, ты даже не представляешь. - Сказала она, сохраняя ледяную серьезность. Не время поддаваться своей вспыльчивой ирландской натуре, которую она так тщательно держала под контролем. - Нет, Эван. Мой дед имеет значение, потому что он - моя семья. Хэймиш имеет значение, потому что мне с ним еще работать. Ты? Нет, в этой ситуации ты значения не имеешь. - В сотый раз, или даже в тысячный, она приняла попытку донести до Эвана очевидные факты. - Ты мешаешь моим рабочим отношениям, ты лезешь туда, где тебе нет места. Ты совершенно не замечаешь весь вред, который причиняешь всем моим планам. - Она смотрела на Эвана холодной злостью, пытаясь найти способ вытащить его из собственной фантазии, чтобы он наконец увидел насколько глупы и мелочны все его поступки. - Мой дед не оставит меня в покое, он - моя семья. Он - глава моей семьи и я буду подчиняться ему, потому что это мой выбор. У тебя нет никаких прав лезть в мои дела. - Она процедила каждое слово. Если бы тон мог убить, Розье бы уже был мертв, но чудес не бывает. - Если ты еще хоть раз влезешь в мою жизнь или трусливо нападешь на кого-то из моих знакомых, я собственноручно направлю авроров в твою сторону. Или дам Хэймишу выдвинуть обвинения. Думаешь, второй скандал твоей семье пойдет на пользу? Или что твой отец похвалит тебя по головку за то что ты навлек на него очередную проверку потому что решил, что неприкасаемый и не можешь принять отказа? - Ифе было нужно пресечь последующие действия Розье, или хотя бы вынудить его быть более осторожным. Никому не нужно, чтобы он узнал о Бродерике. Ифа предпочитала чтобы ее личная жизнь оставалась личной. Она не могла позволить Эвану и дальше вести себя так, как будто все дозволено, а что не дозволено можно добиться детским упрямством.
Злость жгла изнутри, но разум был чист, как раз как учил мистер О'Лири. Бить нужно так, чтобы всегда осознавать происходящее и полностью контролировать каждое свое движение. Он поговаривал, что орать и махать кулаками как мельницей может любой идиот, а ударить по-настоящему, тут нужна практика и выдержка. Она сама от себя такого не ожидала, поэтому на какую-то секунду удивленно посмотрела на собственный кулак и этого промедления хватило, чтобы Эван нагло прижал ее к стене. - Ты больной, если такое тебя заводит. - Прошипела она, пытаясь придумать как вытащить себя из этой ситуации. Она не боялась, она злилась. - Продолжи ка ты один. - Ядовито сказала она. - Потому что я не намерена принимать участие в твоих извращенных фантазиях. Мы с тобой не похожи. У нас нет ничего общего. И я не хочу иметь с тобой ничего общего. - Ифа рукой нащупала вазу, которой можно было бы ударить Эвана по голове, но потом передумала. Извернувшись, она достала палочку, уперла ее в живот Розье и процедила: - Круцио. - Ей было противно применять такое заклятие во второй раз, но еще сильнее в этот момент она ненавидела Розье. Его одержимость перешла все границы и та старая дружба, которая заставляла Ифу давать ему кредит доверия, пошатнулась и пошла трещинами. У нее все складывалось хорошо. Ифа выполнит свою часть договора, дед оставит ей бразды правления. Тем временем она наберется лишнего опыта в Отделе Тайн и будет тайком встречаться с Бродериком. Ситуация не идеальная, но пока что ее все устраивало. Единственной токсичной частью ее жизни был Эван. И Деклан в какой-то мере, но он давно уже не помеха.

Ифа злилась и эта злость становилась сильнее с каждой секундой. Казалось, что все те моменты, когда она сдерживала свою ирландскую ярость, слились в один и удержать этот поток было уже невозможно.
- Розье, никаких "мы" нет и не будет. - Рыкнула она, понимая, что перестает себя сдерживать. - Для моей семьи будет лучше, даже если я лягу в постеть с грязнокровкой! - Это слово никогда ей не нравилось, но она употребила его, думая, что оно может достучаться до Эвана. Ифе нравились другие мужчины, взрослые, самодостаточные, умные. Такие, как Бродерик. Его уверенность и спокойствие всегда ее завораживали. Вспыльчивые мальчишки никогда не были в ее вкусе. Они вели себя как будто все вокруг были чем-то им обязаны, как будто мир вертелся вокруг них и никто, кроме их самих, не имел значения. Сложно сказать что именно помогло Ифе обрести способность ценить чужой труд и видеть в людях что-то помимо социального статуса и чистоты крови. Какая-то ирландская праведность, переданная ей черех всю несправедливость, которую испытал ее народ, заставляла ее иметь другой взгляд на вещи. Да, она ставила семью превыше всего, и тихо недолюбливала англичан, но она знала, что богатство и статус не делают ее лучше остальных. - Розье, ты нихера не видишь и не понимаешь! - Она сорвалась, обычно Ифа заставляла себя не ругаться и сдерживать все порывы. Но Эван имел талант выводить ее из себя сильнее кого бы то ни было. Как можно быть настолько слепым и глухим? Какого размера должно быть эго, чтобы полностью истребить голос разума? - Убери от меня руки, или получишь смертельное заклятие в брюхо. - Сказала она. Ей было плевать, что ее осудят за такие действия. Было плевать на общественное мнение. В данный момент ей было плевать на все. Он к ней не прикоснется и точка. Даже если ей придется ее убить. Даже если ей придется убить себя. Ирландский гнев трудно сдержать, он горит ярко и свирепо, его невозможно потушить. Этот гнев заставлял ее народ биться до последней капли крови и не щадить себя ради общей цели. Пускай цель у Ифы была не такой грандиозной, но сейчас хватало и ее. Ифа посмотрела в глаза Эвана, не понимая, как могла общаться с ним столько лет, как могла говорить другим, что он лучше, чем может показаться на первый взгляд. Зачем она столько лет водила его за нос, то давая ему двойственные намеки, то не обращая на него никакого внимания? Это было детское ребячество, подростковые игры, ничего больше. С тех пор она стала умнее и все изменилось. Она изменилась, даже если сама не осознавала этой перемены. - Ты совсем с ума сошел? Розье, кажется ты в конец спятил. Какая, к чертям, жалость? - Это еще раз доказывало, что он не знает о ней абсолютно ничего. Ифа никогда не искала жалости, гордость бы ей такого не позволила. Жалость ищат слабые, а она не такая. Она выдержит все и сделает что угодно, чтобы добиться своей цели. Она уже сделала так много, пожертвовала не только возможностью выбора, но, свободой и собственной жизнью. Неподчинение договору станет ее смертным приговором и Ифа спокойно приняла это, даже слишком спокойно. Тогда она тоже не осознавала цены, но эта жертва во благо семьи и она ее уплатит. Бёрки должны сохранить себя, свои ценности и свои традиции, Деклан этого не обеспечит, значит ответственность должна быть на ее плечах.
- Розье, ты совсем больной! - Рыкнула она и скривилась. Поцелуй вышел односторонним - Ифа на него не ответила, лишь брезгливо отвернула голову. - Хочешь последний совет? Найди себе другую цель для одержимости, которая будет разделять твои интересы. Потому что я никогда не отвечу тебе взаимностью и никогда не поддержу эту трусливую бойню за власть под предлогом чистой крови. - Затем она сделала то, что ее научили делать деревенские ребята в таких ситуациях. Метод грубый, но действенный. Они говорили, что магия не всегда под рукой и любой девушке надо знать как побольнее ответить обидчику. Без единой эмоции на лице Ифа ударила Эвана коленом между ног. Ребята с острова с рвением защищают девушек, это знают все, однако не все знают, что девушкам защита особо и не нужна, они сами могут за себя постоять.

Ифа злилась и эта злость становилась сильнее с каждой секундой. Казалось, что все те моменты, когда она сдерживала свою ирландскую ярость, слились в один и удержать этот поток было уже невозможно. Она вздернула голову и посмотрела на того, кого когда-то называла другом. Ифа, следуя семейным законам, придерживалась нейтралитета и поэтому закрывала глаза на многие недостатки Розье. Теперь все его недостатки были направлены на нее и семейные законы не связывали ей руки. Весь нейтралитет вылетал в открытое окно как только дело касалось Бёрков или Ирландии.
- Розье, никаких "мы" нет и никогда не будет. - Рыкнула она, понимая, что перестает себя сдерживать. - Для моей семьи будет лучше, даже если я лягу в постеть с грязнокровкой! - Это слово никогда ей не нравилось, но она употребила его, думая, что оно может достучаться до Эвана. Ифе нравились другие мужчины, взрослые, самодостаточные, умные. Такие, как Бродерик. Его уверенность и спокойствие всегда ее завораживали. Вспыльчивые мальчишки никогда не были в ее вкусе. Они вели себя как будто все вокруг были чем-то им обязаны, как будто мир вертелся вокруг них и никто, кроме их самих, не имел значения. Сложно сказать что именно помогло Ифе обрести способность ценить чужой труд и видеть в людях что-то помимо социального статуса и чистоты крови. Какая-то ирландская праведность, переданная ей через всю несправедливость, которую испытал ее народ, заставляла ее иметь другой взгляд на вещи. Да, она ставила семью превыше всего, и тихо недолюбливала англичан, но она знала, что богатство и статус не делают ее лучше остальных. Эти вещи дают ей преимущество, но без усердия они не будут значит ровным счетом ничего. - Розье, ты нихера не видишь и не понимаешь! - Она сорвалась, обычно Ифа заставляла себя не ругаться и сдерживать все порывы. Но Эван имел талант выводить ее из себя сильнее кого бы то ни было. Как можно быть настолько слепым и глухим? Какого размера должно быть эго, чтобы полностью истребить голос разума? - Убери от меня руки, или получишь смертельное заклятие в брюхо. - Сказала она. Ей было плевать, что ее осудят за такие действия. Было плевать на общественное мнение. В данный момент ей было плевать на все. Он к ней не прикоснется и точка. Даже если ей придется его убить. Даже если ей придется убить себя. Ирландский гнев трудно сдержать, он горит ярко и свирепо, его невозможно потушить. Этот гнев заставлял ее народ биться до последней капли крови и не щадить себя ради общей цели. Пускай цель у Ифы была не такой грандиозной, но сейчас хватало и ее. Ифа посмотрела в глаза Эвана, не понимая, как могла общаться с ним столько лет, как могла говорить другим, что он лучше, чем может показаться на первый взгляд. Зачем она столько лет водила его за нос, то давая ему двойственные намеки, то не обращая на него никакого внимания? Это было детское ребячество, подростковые игры, ничего больше. С тех пор она стала умнее и все изменилось. Она изменилась, даже если сама не осознавала этой перемены. - Ты совсем с ума сошел? Розье, кажется ты в конец спятил. Какая, к чертям, жалость? - Это еще раз доказывало, что он не знает о ней абсолютно ничего. Ифа никогда не искала жалости, гордость бы ей такого не позволила. Жалость ищат слабые, а она не такая. Она выдержит все и сделает что угодно, чтобы добиться своей цели из чистого упрямства. Она уже сделала так много, пожертвовала не только возможностью выбора, но свободой и собственной жизнью. Неподчинение договору станет ее смертным приговором и Ифа спокойно приняла это, даже слишком спокойно. Тогда она тоже не осознавала цены, но эта жертва во благо семьи и она ее уплатит. Бёрки должны сохранить себя, свои ценности и свои традиции, Деклан этого не обеспечит, значит ответственность должна быть на ее плечах. Ифа не возражала, она с рвением отбрасывала собственное эго в сторону, когда дело касалось ее семьи и страны.
- Розье, ты совсем больной! - Рыкнула она и скривилась. Поцелуй вышел односторонним - Ифа на него не ответила, лишь брезгливо отвернула голову. - Хочешь последний совет? Найди себе другую цель для одержимости, которая будет разделять твои интересы. Потому что я никогда не отвечу тебе взаимностью и никогда не поддержу эту трусливую бойню за власть под предлогом чистой крови. - Затем она сделала то, что ее научили делать деревенские ребята в таких ситуациях. Метод грубый, но действенный. Они говорили, что магия не всегда под рукой и любой девушке надо знать как побольнее ответить обидчику. Без единой эмоции на лице Ифа ударила Эвана коленом между ног. Ребята с острова с рвением защищают девушек, это знают все, однако не все знают, что девушкам защита особо и не нужна, они сами могут за себя постоять.