«Последний рабочий день», — Марсьенн смотрела на себя в зеркало, будто пыталась уговорить своё отражение не нервничать, однако унять мелкую дрожь не получалось. Она повернулась на каблуках и посмотрела на опустевшую комнату, в которой уже не осталось никаких её вещей — накануне прислали домовика, чтобы он помог со сборами. Эта комната была уже не в квартире Матье, а в гостинице в Западном Шпицбергене, в которой она жила уже несколько месяцев. Условия жизни там были неплохие, по крайней мере, лучше, чем в том месте, в котором она жила до того момента, как перебралась к Бертрану. После того злосчастного поцелуя в кафе, она ещё некоторое время пожила у Матье, надеясь, что они смогут забыть этот инцидент. Все бы ничего — Бертран вёл себя так же, как и обычно, будто ничего не произошло, и Марсьенн пыталась тоже забыть, но не смогла — между ними теперь были холодность и даже отрешенность, присущая людям, которые пытались игнорировать проблему случайной близости, возникшей из-за вина. Матье все ещё приглашал девушку выпить вечером вина, но это было лишь вежливость, однако Марсьенн все равно отказывалась, уходя в дальнюю комнату под любым предлогом, а то и вовсе исчезала из квартиры, якобы, «по делам».
Моро не теряла времени даром — она смотрела гостиницы, но достойных, кроме этого, вариантов не находила. Валери Моро — мать — предлагала купить квартиру в центре Осло, но почему-то сердце юной француженки подсказывало, что надолго она здесь не задержится. Приобретение недвижимости в любое время было выгодным вложением, но семья Моро в данный момент испытывало финансовые сложности, потому что все денежные средства были отложены для Марсьенн в качестве приданого, если ей найдут удачного кандидата в мужья. Её семья уже открыто говорила, что пора замуж, пора порадовать стариков детьми, и в то время, пока Марсьенн работала на благо Альянса, они уже искали ей пару.
Ей нравилось работать помощницей руководителя, более того — она видела неплохие перспективы развития, однако в конце марта, Валери объявила об ужине с семьей Генсбур, на котором будут решаться вопросы предстоящей помолвки. Сказать что-то против Марсьенн не могла, потому что понимала, что в любом случае ей придётся выйти замуж, но она очень надеялась, что чуткое сердце матери выберет ей хорошего мужа, с которым она сможет и дальше развиваться и который не будет пресекать эти попытки, настаивая на том, чтобы она сидела дома и рожала наследников. Моро не хотелось терять все полученные навыки здесь, даже если ей придётся оставить работу в Осло, пусть даже на неопределённый срок. Марсьенн надеялась, что после свадьбы и рождения ребёнка, у неё будет хотя бы призрачный шанс вернуться обратно.
Последний рабочий день прошёл в том же режиме, что и обычный — она собирала бумаги, относила их на подпись; они некоторое время обсуждали с Матье предстоящую встречу с делегацией, затем она вновь разносила указания по отделам. С улыбкой Марсьенн вспомнила свои первые дни работы здесь — её боязнь и нерешительность. Под чутким руководством Матье ей удалось справиться с этим, а её заслуги никогда не были не замеченными, тем самым побуждая делать её все больше и по качеству ничуть не хуже.
Часы в главном холле известили всех, что рабочий день закончился, и Марсьенн ждала, что все скорее поспешат домой. С некоторыми коллегами она попрощалась, когда относила бумаги, с другими просто пересекалась в уже родных коридорах. Ей безумно грустно оставлять полюбившуюся работу, но она понимала, что ей все равно дадут шанс вернуться, если она захочет. Нет, Моро основной причиной её ухода не были сложные (теперь) взаимоотношения с Бертраном, но она решила, что если выйдет замуж, то точно ей придётся некоторое время пожить с мужем, так сказать — притереться друг к другу. Кроме того, не так давно, она посетила свою дальнюю родственницу в Горном Кресте, и почему-то в тот день Моро поняла, что быть помощницей руководителя представительства Альянса в Норвегии не является тем, чем бы она хотела заниматься всю жизнь. Сердце требовало помогать людям, лечить их от недугов, поэтому работа с бумагами ей казалось уже не очень интересна.
— Есть минутка? — Марсьенн входит в кабинет Матье. В помещении было ужасно тихо — тишина словно оглушала юную француженку, заставляя сердце биться как можно быстрее. — Благодарю, — отвечает Моро и садится рядом с Бертраном, раскладывая на его столе бумаги на увольнение. — Остались только твои подписи, — на выдохе произносит Марсьенн, оглядываясь по сторонам, — Мне тоже очень жаль. Я тоже ко всем привыкла, — француженка почувствовала комок в горле, и хотела было что-то ещё сказать, но Матье опередил её.
В момент, комната преобразилась, заставив Марсьенн крутить головой из стороны в сторону: по стенам были развешаны ленты, а на огромном столе появились угощения и вино. Рядом стояли люди, радостно улыбались и поздравляли француженку — все хлопали в ладоши, и на мгновение она почувствовала себя принцессой Монако, которую встречали жители. Моро встала со своего места и бросилась всех обнимать, каждого благодаря за работу, за помощь. Она чувствовала, как пелена слез застилает глаза, но ничего не могла с этим поделать — это были слёзы радости. Она подошла почти к каждому, падая в тёплые объятия, говорила на французском слова благодарности. Видит Мерлин — ей не хотелось уходить, оставлять этих прекрасных людей.
Отредактировано Marcienne Gainsbourg (2020-06-02 17:49:35)