Пропала.
Исчезла.
Испарилась и он не имеет ни малейшего понятия, куда она могла деться. И ведь вчера даже не было такой жуткой попойки, всего-то выпили по бутылочке пива, может быть немного добавили джина, накинули огневиски, а сверху долили чем-то более щадящим, лишь бы с утра не было такой жёсткой изжоги, как обычно. И он ведь даже не был настолько пьян, чтобы потерять её где-то по дороге в комнату своей новой девушки, - кстати, как её там? Ласка? Ольга? – оставить где-то на полу в гостиной или по пути в коридоре.
— М-милая, поднимайся, — слышно напряжённо и даже как-то испуганно произносит Мортен, неуклюже сползая с кровати и тут же начиная копошиться в разбросанных вокруг кровати вещах. Под тяжёлым, узорчатым покрывалом тут же обнаружились его штаны, старый ремень, тёплые ботинки и рубашка, однако её так и не было. — Помоги мне, прошу, найти…
— Мортен… Что случилось?.. — сонно бормочет девушка на кровати, ворочаясь под тёплым одеялом и укутываясь сильнее – вылезать из уютного тепла ей явно не хотелось, учитывая, что судя по всему было ещё раннее утро. Да и соседок нет – все разъехались на зимние каникулы обратно по домам, поэтому в башнях была блаженная тишина. — Хватит, вернись в…
Девушку в постели звали Мария и училась она, кажется, то ли на шестом, то ли на седьмом курсе, – точно он не мог припомнить, учитывая, что Марий в школе не перечесть. На одном только втором курсе Глитнира училось около трёх Марий и ещё около пяти девушек с различными вариациями данного имени. Но одно Мортен помнил с поразительной точностью – у этой Марии был прекрасный старший брат, охотник квиддичной команды Эльвиндира, который пообещал надрать ему задницу, если он только приблизится к его сестре.
Уже было открывший рот для возмущения, Мортен подавил волну истерики, подскочив к кровати девушки и усевшись перед ней на колени, заглядывая ей прямо в глаза. На нём уже была распахнутая рубашка и носки с одинокой, комичной дыркой на большом пальце.
— Ш-ш-ш, милая моя, просто скажи мне одну вещь, — с осторожностью выдыхает Ванке, будто бы стараясь спугнуть девушку своей внутренней нервозностью. Он мягко оглаживает пальцем спинку её носа, постаравшись улыбнуться своей самой любезной улыбкой. — Ты случайно не видела, куда я вчера положил свою лютню?..
Она ворочается под одеялом, укрываясь с носом и оставляя только глаза, которые с лёгким блеском и игривостью поглядывали на юношу напротив.
— Я скажу, но за поцелуй, — приглушенно тянет девушка, прищуриваясь и явно улыбаясь под одеялом.
Едва удержавшись, чтобы не закатить глаза, Мортен быстро поддаётся к ней, целуя в лоб и тут же присаживаясь обратно, пытливо уставившись на похмуревшую и усевшуюся на кровати девушку, придерживающую одеяло где-то на уровне груди.
— Ну так?..
— Это что ещё такое, Мортен, мы провели вместе ночь, а ты ведёшь себя как ребёнок! Это невозможно, так нельзя, ты совсем охренел! Ты невын…
— Марина, скажи мне, где лютня, это очень важно! Важнее, чем всё, что было вчера! Пожалуйста! — с уже слышимой паникой перебивает её Мортен, подскакивая с места и яростно начиная натягивая на ноги полунадетые штаны и с бряцаньем застёгивая ремень в шлёвках, взглядом рыская по комнате в поисках инструмента.
— Я Мария, придурок ты эдакий! Маша, Мария, а не Марина! — взвизгнула девушка, поднимаясь из постели прямо так, по всей видимости позабыв о том, что одежда на ней не появится прямо из воздуха.
— Хорошо, хорошо, прости, Мария, я случайно, я забыл! Прости! — Мортен, тем временем, осторожно отступает назад, к двери, прямо так, в расстёгнутой рубашке и без обуви, на всякий случай, конечно же, проверив, на месте ли его палочка. Взгляд предательски падает на грудь девушки да так и остаётся там, пока он мелет языком. — Прости, я не хотел тебя обидеть, честно, я же не думал, что…
— Ах ты, козлина! — девушка громко охает, когда понимает, куда уставился Ванке и, подхватив с пола оба ботинка, швыряет их, при чём достаточно метко, прямо в отступающего парня, да с такой яростью, что попавший в левое плечо каблук явно оставит там след. — Мой брат об этом узнает, и ты пожалеешь, хрен ты собачий!
— Спасибо, провожать не надо!
Мортен быстро подхватывает прилетевший прямо ему в руки ботинок и поднимает с пола второй, шустро выскакивая за дверь и оглушительно хлопая дверью. Он чуть ли не летит по лестница башни женских спален, скользя по каменным ступенькам ногами в носках. Паника захлёстывала его с головой, когда он залетает в свою спальню – его постель так же идеально убранная со вчерашнего вечера, а стойка с лютней прохладно пуста.
— Только не это, твою мать! Только не, блять, это!
Мортен на скорую руку переодевается в свежее и буквально летит, несколько раз чуть не навернувшись на лестнице. Гостиная также пуста, следов инструмента нет ни в креслах, ни на диванах, ни даже в камине, - а какие-нибудь особенно ярые поклонники его пения вполне могли засунуть инструмент и туда! – не было. Остаётся одно – бежать в главный зал на завтрак и требовать помощи Крама.
Злопыхателей, как и поклонников, у Мортена было достаточно – в основном, потому что Ванке с лёгкостью уводил девушек, стоило ему сыграть на заветной лютне несколько нот, напеть пару строчек заранее заготовленных стишков про девушек («Секрет прост – поменяй цвет волос, цвет глаз, добавь какую-нибудь приятную детальку и её имя и всё! Рецепт идеального стиха про будущую возлюбленную готов.»), как девушки льнули к его плечу, томно вздыхая о его нежной душевной натуре.
— КРАААМ! КРАМ! — Мортен несётся со всех ног по длинному обеденному залу прямо к столу Эльвиндира, запыханный и красный, тормозя прямо за спиной у Николы и задушенно начав тараторить, опускаясь вниз и упирая руки в колени. — Это срочно, ты не поверишь, но ты необходим мне… Ой, господи… Мне надо… Кто-то… Ты понимаешь… Ух! — Ванке резко поднимается, положив руку на грудь и закатывая глаза. В горле и рту пересохло от долгого бега, ужаса и паники. — Кто-то спиздил мою лютню! И мне надо, чтобы ты её помог мне найти её!

Отредактировано Morten Vanke (2020-08-10 22:04:12)

Мортен был не менее эгоистичным, чем Крам или Фенриссон. Сейчас его лютня была превыше всего, хотя болгарин совершенно не согласен. Спорить у него нет желания, но и заниматься ее поисками тоже. Только вот Ванке это не понимает и вряд ли собирается. Тот факт, что рядом появился Пес, не мог не радовать, теперь ему одному необходимо выслушивать поток бесполезной информации. И чего ждал бард? Что все все бросят и кинутся на поиски чертового инструмента? Видимо, да. Никола не торопился, а Вольф предполагал почти все те же варианты, что перечислял Крам. Мортен иногда был слишком рассеянным. Короткая юбка и он теряет не только лютню, но и свою голову. Вот и сейчас произошло тоже самое. А если не нашел ее под чужой кроватью, то, может быть, она под другой? Крам даже не пытался говорить это вслух, потому что знал, что встретит кучу аргументов на счет того, что он совершенно не прав и вместо того, чтобы сидеть и рассуждать, он мог бы давно собраться и начать обыскивать всю школу и переворачивать окрестности вверх дном. Именно так, по мнению болгарина, Мортен видел помощь с его стороны. Вот только Крам таким заниматься не будет. У него есть дела намного важнее надоедливой лютни, от которой так часто вытекают мозги. Хорошо, что они с разных факультетов, иначе бы Никола точно повесился бы на струнах.
- Не знаю, объявления развесь, может кто-то видел, - пожимает плечами болгарин, понимая, что они привлекают слишком много внимания. Но это не удивительно, учитывая, какой Мортен громкий и шумный, - Я потом вас догоню, - вряд ли это случится, но Крам не хочет, чтобы команда все это слышала и видела. Как и остальные вокруг. Ванке нужно как можно быстрее вывести отсюда. Не лишним будет дать ему подзатыльник, - Ты вот только паникуешь, а ничего не делаешь, - пытается он его успокоить, но что-то подсказывает, что это лишь раззадорит волшебника. Болгарин внимательно наблюдается за тем, как удаляется его команда. Он должен быть с ними, но Мортен просто не позволит этому случиться, пока лютня не будет на месте. Никола уже начинал думать о том, что проще помочь другу, чем отнекиваться. Только бы это все быстрее закончилось, у него нет времен на такие глупости, - Найдем твою лютню, только заткнись, а? И руку убери, – Крам неторопливо поднимается из-за стола, скрестив руки на груди. Он ждет, что же скажет Ванке. У того наверняка не было никакого плана. Он мог только кричать и размахивать руками. А еще придумывать, что сделает, когда найдет виновного. Когда дело касалось каким-то важных для мага вещей, он иногда казался болгарину слишком ограниченным. Но Никола сам таким грешил, оттого осуждать поляка не в его компетенции.
- Мортен, ты меня сведешь в могилу когда-нибудь, - Никола двигается к выходу. Вот только куда идти дальше он не знает и не хочет знать. Если повезет, то он просто будет делать вид, что ищет, а на самом деле слиняет на поле для квиддича. С Ванке этот фокус может не пройти, потому что что-то подсказывало Краму, что тот краем глаза всегда будет следить за ним и Псом, - Ну давай, куда мы пойдем первым делом? Если ты перерыл весь замок, - Никола уверен, что нет, - то имеет смысл поискать за его стенами, - болгарину, если честно, плевать, куда им придется идти, потому что это не отменяет факта, что он будет делать это вместо тренировки, - Думай, кто мог ее стащить или где ты мог ее оставит. Хорошо думай, желательно быстро, - настоятельно рекомендует Крам, чтобы не оказалось, что она у него в постели под одеялом, а они потратили полдня впустую. Он точно сломает поляку нос, если все окажется именно так, как он предполагает, - Мортен, почему от тебя столько проблем? – бурчит себе под нос Эльвиндирец. Он уверен, что тот этого даже не слышит. Ванке слишком увлеченной своей проблемой, а Крам, в свою очередь, не перестает злиться из-за пропущенной тренировки. Но кого это волнует? Точно не глитнирца.
- Мы с тобой только потому, что это подарок отца, - Никола слишком сильно уважает семью, чтобы это стало основным аргументом того, чтобы отправиться на поиски. В отличие от Крама, который был пендантом и все вещи всегда были на своих местах. Он не таскал свою метлу с собой по пятам, а Ванке, кажется, не расставался с лютней. Только если перед ним не возникала девушка, потому что тогда Мортен терял голову, - В женские спальни я с тобой не пойду, даже не проси, - отрицательно качает головой болгарин, крепко держа в руке метлу, - Ты не разбил никому сердце? – усмехается Никола, зная, какой поляк ловелас. Ему казалось, что тот проявляет внимание к девушкам, сколько он его знает, а это, казалось, вечность, не меньше, - Потому что я бы на месте одной из твоих, - Крам еле сдерживает смех, - поклонниц, точно бы сломал лютню. Да при чем на мелкие кусочки. А после этого сжег, чтобы ты никогда ее не восстановил. Кстати, смотри, вон камин, где не так давно что-то жгли, - он всего лишь пошутил. Да, болгарин иногда умел шутить, даже если казалось, что он всегда с каменным лицом и совершенно не умеет веселиться. Лишь близкое окружение знает настоящего Никола. И то, у него слишком много секретов, которыми он ни с кем не поделится.

«Горшочек, не вари, пожалуйста, дай мне хотя бы на минутку выдохнуть, иначе в этой панике я сойду с ума.»
Что Мортен знал на всю сотню процентов, так это то, что с утра ради него особенно яростно никто шевелиться не будет. Учитывая то, что Никола почти никогда ради него не чесался, – исключения составляли вечеринки, когда для смешения универсальных коктейлей без симптомов похмелья на утро Никола всё же заботился о собственном здоровье и приносил Ванке всё, что тот только попросит, – и то, какая аура перегара стояла вокруг Вольфа, в ближайший час никто даже пальцем не пошевелит, чтобы поспешить на встречу. Да и он после завтрака любил посидеть, поразмышлять, написать пару-тройку абсолютно нескладных четверостиший… Поэтому данные им же условные десять минут для него растянулись в тридцать.
Он даже и не заметил, как просидел больше десяти минут, уставившись в стену с плакатом какой-то спортивной команды, припоминая все имена вероятных похитителей его Возлюбленной. Вольф ведь и правда задал ему логичный вопрос – у скольких из его возлюбленных были братья, которые были готовы сломать не только гриф его лютни, но и шею? Положив руки на колени, он медленно, про себя, начал долгий, неторопливый отбор девушек. Для каждой он придумал свой особенный критерий («ну не категорировать же мне парней, это как-то уж слишком!», - подумалось ему, когда мысль о странности его идей стукнула его по макушке) о её связях с братом, о занятости родственника, о его силе, количестве друзей, хитрости и сноровке… В общей сложности получилось около четырёх ребят, которые спокойно могли отомстить ему, да ещё так изощрённо.
Накинув на плечи тёплое чёрное пальто, – Мортен особенно гордился ручной вышивкой на рукавах, которую выполнила его бабушка, хотя особенно об этом и не распространялся, – и, подхватив тёплые перчатки, Ванке шустро выскочил обратно в коридоры замка, поторопившись к выходу.
В отличии от других своих друзей, он мёрз сильнее всего. У Вольфа были какие-то особенные генетические задатки и устойчивость к морозу, а Краму было просто плевать на то, что иногда у него под носом образовывались сосульки. Никола упорно не замечал того, что не мог вдохнуть полной грудью из-за замёрзших соплей и продолжал ходить перед всеми в распахнутой рубашке. От одной мысли об этом, Ванке поёжился, спускаясь к главному выходу и примечая подпиравшего стену Вольфа.
– Знаешь, припомнить, сколько человек желает моей смерти и сколько из них сейчас находятся в замке, было достаточно сложно, – на удивление негромко выдыхает Мортен, подступаясь ближе к Фенриссону, натягивая на руки кожаные перчатки. – Но твоя идея верная, хотя я и сомневаюсь, что они могли это сделать. В спальни учеников Глитнира другим не попасть, а большая часть всех этих жуков-помогаторов разъехалась по домам на Рождество.
Мортен глубоко втягивает в лёгкие прохладный воздух зимнего утра, зажмурившись от слепящей глаза белизны снега. Он не особенно чествовал зиму – холодное, абсолютно жестокое и беспощадное время года. Хотя в нём и была своя красота, как снег, более звёздные ночи, воздух ощущался свежее и легче… Но весна ему была больше по душе.
– Я серьёзно не думаю, что это кто-то из учеников, Вольф,  –задумчиво тянет Ванке, вглядываясь вдаль, где чернели стволы многовекового леса. – Хотя я и похож на идиота, который бегает с этой лютней, как с торбой писаной, и периодами это переходит все границы, но мозги у меня всё же есть. Это может быть что-то с территории замка или вообще… Из леса.
За все годы жизни в замке, Мортен ни разу не был в лесу. И если бы кто его спросил, от чего же он вообще упускает такую прекрасную возможность прогуляться под тенистыми ветвями леса неподалёку, он бы с готовностью ответил, что он не настолько больной придурок.
Ему хватило нескольких историй о том, как ученики пропадали, заходя достаточно далеко, за пределы власти школы, пропадая и никогда не возвращаясь обратно. Уж чего-чего, но сил и отваги сунуть нос дальше третьего дерева от опушки у него не было. Мортен знал, что где-то там есть следы человека – брошенные беседки, скамейки, статуи, - но все они уже захвачены природой и магией, притрагиваться к которой у него не было никакого желания.
- Говорят же, что там есть какие-то твари. Слушай, я не особенно силён в этом всём, но я уверен, что они умеют забираться в школу, хотя им и запрещено. Ходят же слухи о том, что кто-то видел ночью в коридорах точно не домовых эльфов! Да и я периодами слышал уж точно не пьяные вопли Олсена!

Отредактировано Morten Vanke (2020-09-23 16:19:35)

Чем глубже они заходили в лес, тем сильнее чувствовалось волнение Мортена. И на шутки он как-то не слишком спокойно реагировал. Никола молчал, потому что ему казалось, что еще одно слово про какое-нибудь создание, на которое они могут наткнуться буквально через секунду. Вольф же, наоборот, пытался добить Ванке. Это вызвало у него улыбку. Он прекрасно знает, что никто его не даст в обиду. Хотя иногда очень хотелось. Мортен совершенно не понимал, что такое «личные границы» и, судя по всему, не собирался понимать. Он делает, что ему вздумается, а потом приходится разбираться кому угодно, только не барду. Сколько раз приходилось разхлебывать дерьмо, в которое он вляпался – сложно сосчитать. И, в какой-то мере, болгарин был рад, что им осталось совсем немного отучиться вместе. Следующий год Мортену придется ох как постараться, чтобы выжить, ведь никого из его друзей рядом не будет. И что-то подсказывало ему, что поляк, вероятнее всего, будет вести себя тихо и не отсвечивать. Ванке только кажется идиотом. А только он почувствует, что у него нет хотя бы одного протектора, все сразу изменится. Он не будет витать около чужих девушек и сестер. И в лесу он вряд ли еще раз окажется, даже если туда унесут лютню. Жизнь куда важнее какой-то деревяшки со струнами. Пару раз, к слову, Крам представлял, как душит ими Мортена.
- Кстати, на ниссе чем-то похоже, - соглашается болгарин, - они мстительные, - он хотел добавить «твари», но решил промолчать, чтобы не навлечь на себя беду. Никола верил, что все магические существа заслуживают уважения. И хоть они никогда не будут равны магам, злить он их не будет. Иногда он суров с семейным эльфом, но если он сказал, что не нужно трогать его вещи, то лучше послушаться. Правда все равно будет на его стороне, - Не знаю, насколько намеренно, но мы нашли это, - Крам не думает, он просто идет вперед, стараясь быть внимательным. Чтобы решить проблему Ванке, точнее, сделать видимость этого, достаточно просто идти дальше и находить какие-то зацепки. Даже если они ничего не найдут, скоро вернутся обратно. Как только стемнеет, глитнирец сам будет проситься обратно. Но пока, как казалось Никола, его настрой слишком боевой, - «Почти» звучит не слишком убедительно, - он наблюдает за тем, как Ванке собирает струны, - Ты хочешь сказать, кто это сделал кто-то сильный? – по интонации Никола слышно, что ему все равно, - ну, тогда тебе остается молиться, чтобы основная часть была в порядке, - Мортен получит инфаркт, если все окажется наоборот, - в кого ты там веришь? – Никола с ухмылкой смотрит на поляка, ожидая новой волны паники.
Удивительно, но Мортен, кажется, забыл, где он сейчас, потому что он так резво шел впереди, что в какой-то момент Никола перестал  видеть его силуэт. Лишь огонек от палочки, - Ты только посмотри на него, - говорит он Вольфгангу, - ради лютни готов один пойти вглубь леса, - качает головой болгарин. Он знал, что Ванке страшно, только он успел об этом забыть. Крам с интересом ждал, когда же этот момент настанет, - У меня никаких мыслей на счет того, что стащил его лютню. Но то, что мы нашли струны… - негромко говорит эльвиндирец, - говорит о том, что ее и правда утащили сюда. Я только не понимаю, нахрена, но сам факт… - с Вольфом он мог поделиться своими мыслями, пока Мортен во всех смыслах полетел куда-то вперед, - не хочу это говорить перед Мортеном, но мне уже самому стало интересно, - даже если бы Ванке постарался, он бы не услышал ни слова. Да и Крам уверен, что друг слишком увлечен поисками, - Мне кажется, что иногда можно красть лютню и устраивать ему поиски. Только чтобы он сам этим занимался. Может быть у нас будет пару часов покоя, - шутит Никола и торопится на зов поляка, который, кажется, что-то нашел. Хотелось бы верить, что лютню.
Никола с полминуты молча смотрит на следы, которые обнаружил Ванке, - немного замело, сложно понять, чьи они, - он садится на корточки и пытается разглядеть, кому они могу принадлежать, - небольшие. Это точно существо. Ну, или девушка. Я не знаю никого из парней, у кого бы была такая маленькая нога, - Крам не собирается останавливаться и идет вперед. Его совсем не пугает, что лед в любой момент может провалиться, - ждете приглашения? – не останавливаясь, поворачивается Никола и задает вопрос друзьям, - Что-то подсказывает мне, что мы очень близко, - он освещает дорогу. Пруд быстро заканчивается, а лес начинает сгущаться. Свободной рукой он раздвигает ветви. Вместо следов он видит лишь углубления в снегу. Если честно, ему становится интересно. И он совершенно не боится того, что их ожидает впереди, - а мы далеко зашли, - Назад пути нет. Они найдут эту треклятую лютню, которая завела их так далеко, как они никогда не заходили. Может, там их ждет смертельная опасность. А, может, какое-нибудь мелкое и противное существо, которому Мортен попался под руку. В любом случае, совсем скоро они все выяснят, - Вы видите дым? – Крам поднимает голову вверх. Клубы были плотные, явно не от костра. Идей, что это могло бы быть, он не знал. Магического происхождения дым или от огня – он однозначно не мог ответить.

Наверное, и правда не стоило так бежать. В конце концов, лес был чуть ли не проклят – студенты возвращавшиеся с разведки обычно по-классике отмораживали себе конечности или кончики носов, которые потом возвращали или отращивали заново в больничном крыле.
Но Мортен, казалось, и вовсе позабыл о том, что нужно быть осторожнее. Ноги буквально тонули в снеге, хотя, подступаясь всё ближе к озеру, сугробы мелели и у самого берега даже показывались плешивые прогалины.
– Крам, ты, что, следы читать умеешь? Всегда знал, что рано или поздно, но твоё халтурное домашнее образование наконец-то проявится и ты покажешь нам мастер-класс по охоте! Или это скорее к тебе, Фенриссон? – Ванке наполовину оборачивается, глухо хохотнув при взгляде на догоняющего их по следам друга. – Вы же там, небось, все охотники в родовом гнезде, а? Наверняка дед твоего деда поймал какую-то тварь вроде Кракена, а потом род решил всё же перейти на мелкую дичь и поэтому почти каждый день ты ловишь своим ртом горлышко бутылки.
Он ухмыляется – ну, а что поделать в такой ситуации, если увидеть Вольфа максимально трезвым, таким, чтобы в его крови был абсолютно 0% алкоголя, было чем-то из разряда фантастики. Но они все в этой компании были теми самыми «максимумами», которые можно было выжать из чужих характеров. Слишком суровым был, конечно же, Бьорн, от которого у Мортена во рту появлялось кисловатый привкус «маскулинности». За ним уже Крам, который был максимально грубым и с абсолютно отрезанным чувством юмора. И Вольф, у которого всё же присутсововало какое-то мнимое понимание эмпатии, которое он временами включал, стараясь показаться хорошим другом, от чего его вполне можно было покрестить самым хитрым… Ну, а что до Мортена, то Мортен был слишком проблемный. Приносящий на хвосте тысячу и одну ситуацию, которые разворачиваются для всех в какую-то максимальную задницу. И он не был против того, что ему каждый раз припоминали о его собственных промаха и поминали лихом – уж такой он был и измениться было невозможно.
– Ладно, следопыт, смотри, не проломи своими могучими мускулами лёд! – Мортен осторожно вступает в след Крамом, даже не стараясь вырваться вперёд. Если там окажется что-то чуть больше варга, то у Крама вероятность выбросить что-то защитное в разы больше, чем у Мортена – убежать.
Где-то вдали раздался громкий вскрик, скорее похожий на просьбу о помощи. «Ау! Ау! Ответьте!» – звонким эхом девичий голос разносится по всей чаще, отражаясь от деревьев и, казалось бы, застревая где-то в центре оставшегося позади озера. Бард замирает на месте, хмурится, заставляя затормозить и Вольфа позади себя. Через пару секунд вопль повторяется, и снова, и снова, и снова…
– Не отвечайте, – Ванке почти автоматически переходил на полушёпот, будто бы боясь, что их услышат. А может и услышат, чёрт знает этот лес, вероятность встретить здесь что-то чертовски неприятное и запредельно магическое была крайне велика. – Даже не смейте отвечать на голос, если вообще когда-то ещё захотите проснуться в одной постели с человеческой девушкой.
Кажется, у него есть идея, кто бы это мог быть. Конечно, ответ не утешит никого, скорее расстроит, ведь в таком случае придётся играть в эти дурацкие загадки или «дай три правильных ответа на вопрос и тогда ты сможешь пройти дальше», чего уж точно не хотелось Краму. Пьяному Фенриссону – возможно, но только не Краму.
– Ты же слышал, как Матушкин рассказывал о том, что видел на окраине леса девушку босую?.. – Ванке продолжает свой шаг. До костра им дойти всё же надо, чёрт его знает, может и правда школьный лесничий или кто-то захожий решил развести костёр. – Так вот, кто-то в школе болтал, что то были скоге, ну, или хюльдры. Знаешь, типа… Тролли. Женщины-тролли.
Обычно, при слове «тролль» у всех в голове возникало какое-то смятое изображение большого, покрытого бородавками и язвами тупоголового великана, который скорее убьёт тебя одним ударом своей палицы, пока будет пытаться разобраться, каким образом он в принципе может поковыряться в носу.
Мортен неприятно морщится, понимая, к чему всё это идёт. Дурная слава, сказки про женщин-троллей, которые стремятся выскочить замуж за любого, кто сочтёт их прекрасной, украденная лютня, за которой он точно понесётся так быстро, что пятки будут сверкать, а теперь ещё и крики, ответив на которые можно было вообще никогда не проснуться от вечного очарования скоге.
– Мне туда нельзя, ребята, – голос Мортена дрожит так, что кажется, будто бы это звенит кучка битого стела на железном подносе крайне старого дворецкого – поджилки у него тряслись знатно, пока на лице почти постепенно вырисовывалась крайне страдальческая гримаса. При чём страдания эти были отнюдь не выдуманными – стоит ему только увидеть девушку, которая, по слухам, очаровывала мужчин в два счёта, он моментально купится на это и пропадёт. – Если я встречусь с ней, то всё, мне конец! Я закончу женатым на женщине с коровьим хвостом или мёртвым, потому что отказал ей, купившись на чары!

Отредактировано Morten Vanke (2021-07-02 02:41:53)