День первый.
Изабель смотрела на брата и молчала. Она ожидала чего угодно, только не этого. Себастьен рассказал ей все, как делал почти всегда - несмотря на частую грызню, а может быть как раз из-за нее, они всегда были друг с другом абсолютно честны. Вся история уместилась в три предложения: "Грейс не от меня. Она молчала, потому что думала, что я выставлю ее за дверь. Хочу убить ублюдка." Больше Изабель не смогла ничего вытянуть из брата. Он молча закипал от злости, а она решила его не трогать. Себастьен пришел сюда, а не кинулся искать расправы, это стоило огромных усилий и лучше дать ему немного времени.
- Тебе надо остыть. Ни шагу отсюда, пока не начнешь мыслить здраво. - Строгость в голосе Изабель делала ее похожей на бабушку - та в свое время имела столько же веса в стране, как и ее муж, возглавлявший Монако. Знать бы только, сколько времени понадобится Себастьену, чтобы остыть. Раньше хватало пары дней, но сейчас ситуация была серьезнее.

День второй.
Себастьен не умел сидеть без дела, особенно когда ему было необходимо подумать. Изабель отметила, что в этом заключалось самое большое различие между ее братьями - Леон мог часами сидеть в тишине, принимая важное решение, а Себастьен всегда находил себе занятие.
Изабель приоткрыла дверь в гараж - там стояла гробовая тишина, нарушаемая только лязгом металла и редкими просьбами что-то подать. Себастьен пытался принять невозможное решение, а Пит, как будто понимая, что дяде нужна тишина, не лез к нему с вопросами.
Себастьену было четырнадцать, когда он разбил отцовский Корветт. Отец, не изменяя своим методам воспитания, сообщил сыну, что он сломал, ему и чинить. Изабель помнила, как ее брат начинал: он не знал как подступиться к задаче и тихо рычал что-то про дурацкую консервную банку, то вчитываясь в книги о ремонте, то вытирая с рук машинное масло. Спустя год ему начало нравиться, а через еще два, когда Корветт наконец завелся, Себастьен, на тот момент уже повзрослевший, спокойный и рассудительный, довольно улыбался.
Пит тоже любил машины, но по другой причине - ему нравилось разбираться что как устроено. Он с детства разбирал все на детали и не всегда мог собрать обратно. После покупки особняка, когда в гараже обнаружился старый пикап, Пит начал безуспешные попытки самостоятельно вернуть его к жизни.

День третий
Себастьен мерил шагами комнату. Он скурпулезно препарировал семнадцать лет брака, пытаясь понять, чем заслужил столько недоверия. Почему было нельзя все рассказать? Неужели она и вправду считала, что он возьмет и выставит ее с Грейс за дверь? Как вообще можно было так думать? Себастьен обожал дочь. Может он не всегда был хорошим мужем, но старался быть хорошим отцом. При мысли о том, что произойдет, если правда вскроется, его бросило в холодный пот. Мысли снежным комом начали накладываться одна на другую, перед глазами возникали все более страшные последствия и Себастьен снова захлебнулся злостью, подпитываемой страхом и обидой. И она снова вытащила на свет ту историю с Лесли, давно покрывшуюся пылью древности. Что-то внутри сжалось в комок, когда в голове запульсировала предательская идея, что жена ему не поверила. Что она все еще считала, что он солгал. Это взбесило еще сильнее - Себастьену никогда не нравилось, когда его действия или слова ставили под сомнение.
Он тихо вышел за дверь и спустился вниз, стараясь никого не разбудить. Входная дверь чуть скрипнула, когда он выходил в зимнюю прохладу северного Техаса. Изо рта вырывались облачка пара. Себастьен спустился с крыльца, срезал путь через ровно постриженный газон и открыл дверцу машины, на которой пару дней назад приехал. Ключи были там, где он их оставил - в зажигании. Он повернул ключ, машина старательно попыталась подать признаки жизни, но безрезультатно.
- Я очень плохо разбираюсь в машинах, но точно знаю, что без крышки распределителя зажигания она не заведется. - Себастьен дернулся от неожиданности. Из тени вышла Изабель. Она достала две сигареты и, прислонившись спиной к холодной машине, протянула одну брату. Вот, значит, кто вечно изводил водителя. Старый итальянец чуть ли не рвал на себе волосы, когда отцовская машина в очередной раз не заводилась, он шел сообщить о проблеме, а когда приходил механик, все было в полном порядке. Себастьен хотел улыбнуться, но не смог. Он лишь хмуро посмотрел на сестру, вышел из машины и встал рядом с ней. Себастьен никогда не был курильщиком, а после отъезда сестры курил лишь в редких случаях. Они курили молча, когда его пронзила уже другая мысль, как будто на полыхающий внутри гнев плеснули ведро ледяной воды. А что, если она ему не доверяет потому что не хочет? Вдруг она всегда хотела, а может быть и до сих пор хочет, другой жизни? Без обременений титулов, вдали от короны и вдали от него? Гнев перестал полыхать лесным пожаром и начал монотонно пульсировать раскаленными углями.

День пятый.
- Ты напьешься? - Спросила Изабель, пристально смотря на сына. За это короткое время он вжился в техасский образ жизни, насколько это вообще было возможно. Пит родился и вырос в Америке, но ощущал себя тут не в своей тарелке. Он легко находил общий язык с людьми, но что-то в этой стране заставляло его скрипеть зубами от неодобрения. Изабель старалась понять что именно, но не могла - Пит как будто был кусочком не от того паззла.
- Нет. - Пит пристально смотрел на мать. Он хотел найти какую-то цель в жизни и единственное, к чему его тянуло, было под ее запретом. Он злился и поэтому немного отстранялся. Пойти против матери он не мог, но это не означало, что у него получится просто взять и выбросить все из головы.
- Накуришься? - Изабель продолжила допрос, пытаясь игнорировать возникшую между ней и сыном прохладу.
- Нет. - Повторил он.
- Подцепишь какую-нибудь девушку? - Улыбнулась она, но Пит остался серьезным.
- Нет. - Он покачал головой.
- Тогда зачем ты вообще собрался в бар? - Воскликнула Изабель, а Пит только пожал плечами. - Чтобы до трех утра тебя дома не было. - Она устало опустилась на стул. Себастьен, наблюдавший за диалогом, усмехнулся, не отрывая глаз от газеты. - Что? - Изабель резко повернулась к брату и уперла в него взгляд, полный негодования.
- Помнишь ту девочку, которая как-то раз три месяца не говорила родителям ничего, кроме "доброе утро" и "спокойной ночи"? И все потому что ей запретили провести каникулы с ее друзьями в Италии. - Себастьен напустил на себя задумчивый вид. - Никого не напоминает? - Он не собирался вставать между сестрой и ее сыном, но, как обычно и бывало, Изабель не оставила ему выбора.
- Это другое. - Небрежно отрезала она. - Он может найти себе занятие и тут. Что его ждет в Монако? Гвардейская форма, косые взгляды и разговоры за спиной. - Фыркнула Изабель. На ее лице читалось неодобрение и, кажется, сожаление. - О, а еще наша мать, которая будет видеть в нем только внука, уж точно не гвардейца. - Ее захлестнуло неодобрение и Изабель, подавшись вперед, достала из открытой пачки сигарету и закурила.
- Он это знает и ему все равно. Это ты разорвала все связи с семьей, не он. Повзрослей уже наконец! Мы никогда не ладили с матерью, но ты вычеркнула ее из своей жизни, не подпустила к внуку и уперлась рогами. Пит ответственее тебя, так что оставь его в покое, пусть попробует. Если не понравится в Монако, я сразу отправлю его обратно. - Себастьен начал походить на себя прежнего. Изабель видела, что он все еще мрачнее тучи, а недостаток сна наложил на него какую-то измученность, но она начала замечать в нем своего брата и это было добрым знаком. Ее беспокоила аура усталости, висевшая над ним, годами копившаяся усталость стала просачиваться наружу.
- Это не твое решение. - Отрезала она, не желая продолжать этот разговор.
- И не твое. - Парировал Себастьен, не намереваясь отступать.
- Бога ради, приведите себя в порядок, вы как будто месяц в лесу провели. - Воскликнула она,  когда проходящий мимо нее Пит поравнялся с дядей и она вдруг заметила, что они оба не брились неизвестно сколько времени и выглядели, мягко говоря, помятыми. Изабель привыкла, что так выглядел ее сын - после переезда в Техас он перестал уделять много внимания своему внешнему виду и борода его старила, делая похожим на тридцатилетнего.

День седьмой
Окна задрожали от надрывного рева мотора. Изабель распахнула глаза и нервно сбросила одеяло в сторону: - В этом мальчишке что, вообще от меня ничего нет? - Она раздраженно села на кровати. Изабель знала, что это не так. В ее сыне было гораздо больше от нее, чем от его отца. Пит совсем его не знал и напоминал ей бывшего мужа лишь в тех редких случаях, когда начинал злиться. В такие моменты в его глазах как будто проскальзывала тень и она замечала в сыне Флинна. Внешне в Пите было больше от Гримальди, чем от О'Клири. Характером он, слава богу, тоже в Гримальди. Пит легко находил общий язык с людьми, не боялся внимания и плевать хотел на чужое мнение, совсем как Изабель. Но мальчишка еще в детстве поставил своего дядю на пьедестал и невольно перенял от Себастьена чувство справедливости, желание поступать правильно и любовь к оружию, машинам и опасности. Это не доставляло Изабель особой радости, но в глубине души она знала, что это намного лучше, чем если бы мальчик перенял от отца любовь к бутылке. Рев мотора нарастал, разгоняя остатки сна и Изабель встала с кровати. Потянувшись, она дошла до окна и нервным движением раздвинула шторы. В паре десятков метров от дома сначала с ревом пронесся один мотоцикл и, спустя некоторое время - второй. Каждый подпрыгнул на глиняной насыпи, прежде чем скрыться за деревьями. - Третий день подряд. - Изабель потерла глаза, быстро оделась и вышла на улицу. Решение было уже принято. Когда она добралась до открытого участка сооруженного Питом трека, проходившего через всю территорию особняка, затихший рев начал усиливаться. Изабель угрожающе встала у края глиняного настила, скрестив руки на груди и нетерпеливо барабанила указательным пальцем по предплечью. Первый мотоцикл потащило в сторону после крутого поворота, но он выровнялся и начал сбавлять скорость.
- Так, все, пора прекращать. - Изабель уперлась руками в бока. Себастьен, сняв шлем, слез с байка. Пит, видимо, был не сильно далеко, но, так как трек в итоге образовывал петлю, было невозможно понять кто из них выигрывал. - Баш, тебе пора домой и ты сам это знаешь. Иди разберись со своим браком, мы оба знаем, что ты упрямый осел, у тебя есть все причины злиться, но ты не можешь отсиживаться тут вечно. - Изабель уперла руки в бока и кричала, стараясь быть громче заведенного мотора. - И только посмей сорвать злость или, как ты выразился, убить ублюдка. Если мне придется тащиться в Монако на твою казнь, до казни ты не доживешь. - Именно так они всегда и заставляла брата усмириться - давала ему немного остыть, а потом вправляла мозги, грубо и жестко. - Ты хоть подумал что творишь? Ты молча ушел, ничего не сказав, оставил не только жену, но еще и дочь. Если тебе кажется, что Пандора будет терпеливо и послушно ждать твоего возвращения, подумай еще разок. - Рев второго мотора приближался и через пару секунд второй мотоцикл остановился рядом с первым. За шлемом не было видно лица, но Изабель и так знала, что сын смотрит на происходящее с молчаливым терпением. Он не знал почему дядя вдруг приехал без предупреждения и, решив, что его это не касается, не задавал никаких вопросов.
- Господи, как вы оба меня достали. Своего племянника забирай с собой, хочет в гвардию, пусть идет. Терпеть вас по одиночке - одно дело, но вот это все... Да заглушите эти чертовы моторы! - Рявкнула она и, не дожидаясь, сама заглушила оба мотоцикла. Тишина оглушала. Изабель посмотрела на Себастьена и Пита и покачала головой. До Пита только дошел смысл сказанного и он, сняв шлем, растянулся в улыбке. Изабель отметила, что когда он так улыбался, то тоже походил на Флинна. Не того Флинна, который был в конце, а на того, каким он был в самом начале.
- Правда? - Переспросил он, желая убедиться.
- Да. И только посмей не приехать домой на праздники, я с тебя три шкуры спущу. Все, идите собираться, мне нужен нормальный человеческий сон. И сбрейте этот ужас, вы похожи на тех, кому нельзя приближаться к школам ближе, чем на пятьдесят метров. - Пит принял к сведению ее прошлый комментарий и побрился, оставив только усы. Увидев племянника, Себ тихо рассмеялся и сделал то же самое - из солидарности.
Она была права, ему пора обратно. Себастьен до смерти соскучился по детям, но не знал, как поступить. Он уже несколько дней прокручивал в голове разные сценарии и пытался понять, что сказать. Решение было трудным, Себастьен не хотел его принимать, но Изабель права, он должен вернуться и узнать, если у него все еще есть жена.

- Ты куда? Нет нет нет, разворачиваемся и к машине. - Пит выскочил из дома, перепрыгивая через ступеньки. У него на плече висела старая армейская сумка, в которую он, видимо, покидал, что криво лежало. - Я попрощался с мамой за нас обоих, надо уехать, пока она не передумала. - Пит жестом поторопил дядю, бросил сумку на заднее сидение и, видимо по привычке, сел за руль.- Ой, прости. - Пит собрался пересесть на пассажирское сидение, но Себастьен остановил его жестом. Машину было нужно вернуть, а это значит - впереди три часа за рулем. Он толком не спал и будет лучше не садиться за руль.

Ничего не изменилось. Себастьен всегда старательно избегал длительных отпусков или выходных, отчасти ожидая, что без его участия что-то пойдет не так, но вот его не было неделю и ничего не изменилось. Прислуга уважительно здоровалась и задерживала взгляд чуть дольше, чем положено, но на этом все. Себастьен отправил Пита к Эмилю, сам он не лез в гвардейскую подготовку, позволяя Эмилю руководить всем процессом. То, что Пит - его племянник, ничего не меняло, к нему будет точно такое же отношение, как и ко всем остальным.
Первым делом Себастьен зашел в комнату своей младшей дочери. Ребенка там он не обнаружил, как и часть вещей. Насторожившись, он проверил спальню и ему показалось, что какое-то время в эту комнату никто не заходил, кроме горничной. Насторожившись еще сильнее, Себастьен зашел в свой кабинет. Сильвия раскладывала папки с документами в три разные стопки. Она подняла глаза, выпрямилась и поздоровалась.
- Насколько все плохо? - Он перешел сразу к делу. На удивление, стопки на его столе были не настолько высокими, как он ожидал.
- В Монако все дела улажены, я перенесла все важные встречи и от Вашего имени отменила те, которые казались недостаточно важными. Ваш брат, кажется, даже не обратил особого внимания на Ваше отсутствие. Думаю, кто-то с ним поговорил. В Альянсе все несколько сложнее, все осведомители под охраной, а список вероятных кротов сократился до двух человек. - Себастьен впервые оставил без внимания все рабочие вопросы и был приятно удивлен, что Сильвия продолжила работу без его присутствия. Это не входило в ее обязанности, но за последний год она превратилась из помощницы в доверенное лицо. Она принимала решения касательно вопросов, которые считала слишком мелкими для вовлечения Себастьена. Как оказалось, сложные задачи ей тоже по плечу.
- Спасибо. Я займусь этим как только смогу. А где...? - Начал он, не зная, как закончить вопрос.
- Должна быть на работе. - Ее тон дал понять, что она не собирается лезть не в свое дело и пересказывать сплетни тоже.
- Что за спиной? - Себастьен заметил, что Сильвия что-то прячет. Она потупила взгляд, но рук не показала.
- Моя утренняя газета, ничего особенного. - Себастьен бросил быстрый взгляд на свой стол. Документы, письма, никаких газет. За неделю тут должна была скопиться целая стопка. Никто не смел убирать что-то с его стола.
- Не возражаешь, если я ее одолжу? - Спросил он, пытаясь понять что происходит.
- Сэр, у Вас и так много дел, я не думаю, что стоит тратить время... - Она остановилась, увидев строгий взгляд Себастьена. Замолчав, Сильвия виновато отвела взгляд и передала ему пачку газет. Все те, которые в его кабинет приносили каждое утро. Значит, пока его не было, Сильвия каждый день их забирала. Себастьен взял газеты, пробежался по передовицам и помрачнел. Еще неделю назад он бы рассмеялся, но глупые слухи были слишком близки к правде.
- Опять они за свое, да? - Он сохранил безразличный вид и отдал ей газеты.

Он задумчиво смотрел на девять пустых чашек эспрессо, когда дверь наконец открылась. Он думал, что к этому моменту придумает что сказать, но слова упорно не хотели составляться в предложения. Первым порывом было рассказать про то, как Изабель буквально выставила Пита из дома и теперь он будет в Монако, про эксцентричные выходки его сестры, но Пандора прошла мимо, не обратив ни малейшего внимания. И потом Себастьен вспомнил почему.
- Как скажешь. В следующий раз Сильвия свяжется с Бернильдой и они добавят все в календари. - Это могло бы быть шуткой, отчасти это и было шуткой, но Себастьен не знал насколько все плохо, да и настроения шутить у него не было. - Поздравляю с первыми страницами, фотографии очень здорово получились. - Он кивнул на кипу газет, которую она только что бросила на стол.
- И тебе привет. - Его тон был официальным, но долго поддерживать фасад он не смог. Себастьен был уставший, в полной растерянности и играть в формальности не было ни сил, ни желания. Он поднялся с дивана и привычным жестом поправил галстук, сопротивляясь желанию снять ненавистную удавку. - Нам надо поговорить. - Вот только он не знал, что сказать. Сколько правды в этих статьях на первых полосах? Себастьен не позволил взгляду вернуться к газетам, чтобы снова не начать злиться, поэтому выжидающе смотрел на жену. Как часто случалось, когда он вел мысленную борьбу с изнеможением, его рефлексы оставались на должном уровне, но часть услышанных фраз как будто доходила до него с небольшой задержкой. - Ты думала, что я не вернусь. - Он хотел произнести эти слова с вопросительной интонацией, но получилось какое-то горькое утверждение. Недавние мысли снова на него нахлынули, а потом к ним добавилась еще одна: если думала, что не вернусь, то действительно не доверяет. - Ты хочешь уйти? - Усталость всегда делала его прямолинейным. У него ушел момент, но Себастьен взял себя в руки, скрыл все негодование, попытался придать себе более бодрый вид, но с треском провалился. Он слишком устал. В последний раз он так уставал в самом начале их брака, когда между ними стояла ссора из-за Лесли, Альянс требовал внимания, а нависшие проблемы в Монако вынуждали Себастьена всеми способами склонять знать на сторону своего брата, предотвращая возможные проблемы.

Себастьен устало смотрит на жену, борясь с каким-то подсознательным импульсом отвести взгляд. Понимает, что в ближайшее время об отдыхе точно можно забыть. Пусть за время его отсутствия в Монако не началось проблем и работа в Альянсе продолжалась без него, впереди много дел и много проблем, которые необходимо решить. Может, оно и к лучшему. Ему будет чем себя занять и не придется слишком много думать о... Он резко себя одергивает. Нет, на эту тему думать нельзя. Слишком легко оступиться и впустить обратно все то, что ему с таким трудом удалось приглушить. Себастьен знает как легко соскользнуть с узкой тропинки и упасть в капкан злости. До смерти отца он был достаточно отдален от короны, чтобы позволять себе быть опрометчивым. Теперь он следующий в очереди на престол и не может принимать решения, основываясь только на сердце и личных убеждениях. Нужно мыслить здраво и не совершать ошибок. Благо, в Монако достаточно проблем, которые в силах занять все свободное время. А еще есть Альянс. Его работа была политическим и стратегическим решением, которое затянулось только потому что ему нравилась опасность. Себастьен планировал поработать лет пять для галочки, наладить связи, найти тех, кто будет готов оказать поддержку в случае необходимости за определенную цену. В какой-то момент ему начало нравиться, потом он вдруг понял, что за годы собственноручно отобрал всех, кто работал под ним и убрал из отдела тех, кому было нельзя доверять. Он всегда знал всех, кто на него работает. Их имена, имена их детей и был в курсе, что происходило в их жизнях. Себастьен проявлял уважение к ним и они обычно платили ему тем же. Теперь перед ним встала еще одна дилемма - остаться на посту или нет. С одной стороны, хотелось быть как можно дальше от Бертрана, чтобы не свернуть ему шею при первой же возможности, а с другой ему было не плевать на своих людей. Придется решить, что важнее. Потом. Не сейчас. Сейчас есть проблема поважнее. Оградить Грейс от вероятных нападок журналистов. В его мире нельзя полагаться на то, что кто-то чего-то не узнает. Нужно всегда исходить из того, что секркты вскроются и вывалятся на свет, на всеобщее обозрение. Ему все равно, Грейс его дочь и точка. Себастьен всегда ставит благополучие своей семьи выше собственный целей и амбиций, особенно если дело касается его детей. Если бы он мог каким-то образом сосредоточить все атаки журналистов на себе, он бы это сделал не задумываясь. Но в этом случае правда в первую очередь ударит по Грейс, а потом ударной волной пройдется по всем остальным. Останется либо врать и все отрицать, либо смириться и официально признать Грейс, если бюрократия поможет заткнуть злые языки, то так тому и быть. Это будет не первый подобный скандал. К сожалению, он отрикошетит по всем, кто близок к трону и некоторые могут поставить под сомнение право Доминика, как второго в очереди на корону. Знать начнет задавать вопросы и это уже станет настоящей проблемой.
- К сожалению я также знаю, что слишком часто у них есть веский повод, даже если они раздувают его до несоизмеримых пропорций. - Отзывается Себастьен. Он говорит мягко и спокойно, обдумывая каждое слово и борясь с желанием говорить начистоту. Слышит как газеты с шуршанием отправляются в мусорное ведро, но не сводит глаз с жены. Он наблюдает, пытается понять, что творится в ее голове и не может решить как подступиться. Ему всегда казалось, что он ее знает достаточно, чтобы понимать с полуслова. Раньше так и было, он мог понять ее настроение как только она входила в комнату. Сейчас что-то переменилось и эта вроде бы незаметная перемена резала сильнее ножа.
- Да с чего вообще... - Он замолкает как только слышит приглушенные шаги. Себастьен всегда настороже, даже если кажется что он отвлечен и ни на что не обращает внимания. Он напускает на себя приветливый вид и заталкивает усталось подальше. Ему нужно казаться бодрым, быть похожим на себя неделю назад. Пандора тоже замечает приближающуюся компанию и переводит разговор в другое направление. Себастьен улыбается вошедшей помощнице: - Обещаю, что не стану ее задерживать слишком сильно. - Говорит приветливо и ждет, когда закроется дверь и стихнут шаги. Он еще какое-то время наблюдает, как его жена продолжает заниматься работой. Как будто не хочет на него смотреть. Себастьен поднимается с дивана и подходит. С тем же успехом он мог бы говорить с ее фотографией.
- Нет, я этого не хочу. - Он мягко, но настойчиво забирает из ее рук документы и аккуратной стопкой кладет на край стола подальше. Ждет, когда на него посмотрят и только потом продолжает. - Но мои желания никогда не имели значения. - Себастьен мог позволить себе какие-то вольности. Давно, в молодости, до женитьбы. Тогда он был на шаг дальше от короны и все равно, при сравнении с сестрой, был наименьшим источником проблем. Кто мог позволить себе роскошь не обращать внимания на чужое мнение, так это Иззи. Себастьен был участником некоторых из ее выходок, убеждая себя, что делает это только чтобы за ней присмотреть. Потом она уехала, Себастьен встал на ее сторону и заставил всех ее отпустить. Затем вынудил себя наконец принять тот факт, что фамилия и титулы требуют определенного поведения. Все, что он делал, было во благо Монако. Потом во благо семьи и Монако. Он может что-то по-настоящему хотеть только если его желания параллельны с тем, что необходимо его семье и стране. Иначе в чем смысл? Хотеть то, что нельзя получить? - И я задал не тот вопрос, на который ты ответила. - Их с женой разделяет стол, но Себастьен все равно тянется, приподнимает ее подбородок и заставляет смотреть на себя. Ему нужен ответ. Честный и прямой. Даже если этот ответ ему не понравится. - Ты хочешь уйти? - Еще раз спрашивает. Тихо, но требовательно. Возможно, есть шанс все наладить, хотя бы частично. Наверное, можно попытаться, но это будет зависесть от ее ответа. Сам вопрос как будто выбивает из него весь воздух. В его семье не приняты разводы. Все Гримальди терпят. Кто-то, как его дед, заводит отношения на стороне. Некоторые, как его отец, превращают брак в какое-то подобие деловых отношений. Он снова себя одергивает, запрещает себе думать об этом. Когда был по ту сторону океана, знал, что разговор будет тяжелым, но не думал, что настолько.
- Я заберу ее после работы. - Смиренно произносит и отстраняется. Себастьен привык обращать внимание на формулировки. Пандора сказала "ты", не "мы". - Это наверное к лучшему. Мы обсудим как и что сказать, если настанет такой момент. - Мало сообщить семьям и поговорить с детьми. Их жизни на виду и критически важно преподнести все правильно во избежание лишнего ущерба. Даже сама мысль о том, что может настать момент для такого разговора с размаху бьет поддых. От этого он мрачнеет еще сильнее.
Себастьен резко поворачивает голову, когда слышит стук в дверь. Удивляется, что не слышал шагов. Рука сама по себе тянется к оружию или к палочке, которых у при нем нет. Дверь еле слышно приоткрывается. На пороге стоит Сильвия. Она всегда имела талант ходить бесшумно.
- Мэм, сэр. - Следует директиве не использовать титулы в стенах Альянса, хотя ей это и не нравится. Несмотря, что это кабинет Пандоры, смотрит на Себастьена, ожидая разрешения. Он кивает и она входит: - Мы установили личность. Планируем скоро начать. - Она протягивает ему сложенный напополам лист бумаги, там фото, имя и основная информация. Себастьен пробегается глазами по тексту и заметно мрачнеет. Он подозревал, но до последнего не хотел верить. Убирает лист во внутренний карман, терзаясь десятком вопросов.
- Не начинать без меня. Я хочу попытаться решить все максимально тихо и мирно. Если получится. Где? - Ему не нужно давать дополнительные распоряжения. Он знает как будут действовать его люди и каким протоколам следовать. Себастьен хочет все отложить, чтобы перепроверить их выводы собственноручно, но отговаривает себя от такого решения. То, что ему не нравится правда, не значит, что нужно искать причины назвать ее ложью.
- Держим под наблюдением. - Сильвия не дает соскользнуть лишним деталям. Она умело говорит только то, что позволит Себастьену получить всю информацию, не упоминая никаких подробностей. Может показаться, что она выросла среди знати и поэтому так ловко управляется со словами, но Себастьен знал, что это не так. Просто она быстро учится и умеет показывать только то, что считает необходимым. - Я подумала, что это Вам пригодится. - Она протягивает ему палочку, оружие и перстень с его гербом. Он забирает свои вещи и Сильвия, попрощавшись, уходит. Себастьен нарочито медленно надевает перстень на указательный палец. Если приглядеться, на его ладони все еще можно заметить шрам от ожога, когда он снял его много лет назад, игнорируя призыв брата. Проверяет, что оружие на предохранителе и небрежно засовывает его за пояс. Палочка отправляется в рукав. Так будет быстрее и незаметнее, если возникнет необходимость ей воспользоваться.
- Как все дошло вот до этого? - Себастьен устало опускается на диван, откидывает голову на спинку и сдавливает пальцами виски, ощущая подступающую головную боль. - Я не знаю как сдержать то, что случится. Большая часть знати без ума от Грейс, но есть те, кто воспользуется случаем. На всех у меня не хватит компроматов. - Те несколько, которые не первый год пытаюстся вбить клин между Себастьеном и его братом, ухватятся за возможность. Их мало, но они обладают определенным влиянием и просто приказать им замолчать не выйдет. - Я могу заткнуть прессу в Монако, но новости быстро разлетятся и по другим местам, там у меня нет достаточного влияния. - А он верил, что самая большая проблема с прессой уже позади. Теперь почти с ностальгией вспоминает все заголовки о том, что вытворила его пьяная сестра и даже огромный скандал о ее отречении от титула уже не кажется чем-то катастрофичным. - Еще хуже то, что она заперта в школе. Сама помнишь насколько там любят изводить сплетнями. - Себастьен практически уверен, что этот аспект образования точно не изменился. Запертым в замке подросткам зачастую слишком скучно и, чтобы не лезть на стену от однообразия, они как правило цепляются за каждую сплетню, какой бы смехотворной она ни была. Не все, конечно, но точно те, кто по той или иной причине ставит учебу на второе место, если не на третье.