С потолка в ее кабинете последние минут сорок сыпался снег хлопьями. Селена ограничилась тем, что наложила водоотталкивающие чары на все, что потенциально могло промокнуть, и развалилась в кресле, прикрыв глаза.

Выходить из кабинета не хотелось. И шевелиться тоже. Она слышала раздражающее тиканье часов напротив — совершенно издевательское тиканье, напоминающее, что время не бесконечно, и ей все равно придется выйти рано или поздно, — и сжимала в руках палочку.

«У тебя, кстати, теперь новый напарник, — бросил ей Грозный Глаз вчера. — Думаю, вы сработаетесь, вы ж вместе учились, Кейси Эриксон, да?».

Кейси Эриксон, да.
Вместе учились, да.
Хуже не придумаешь, ага.

Селена отшутилась в своей обычной манере, а ночью дома не смогла уснуть. И не могла решить, что ей вообще думать по этому поводу.

Они не общались много лет — уже дольше, чем продлилась их дружба, с чего бы ей волноваться? За это время Кейси едва ли остался тем человеком, которого она знала, да и сама Селена, наверное, изменилась сильно — слишком сильно, чтобы хоть что-то отвечать ей на письма, слишком сильно, чтоб смотреть на нее в минуты встреч в аврорате, а не куда-то мимо.

Селена плохо знала, чем вообще Кейси жил все эти годы, помимо работы. Общие знакомые о нем как-то не говорили, и она старалась лишний раз не спрашивать, а со стороны заметить что-то, пересекаясь крайне редко, было трудно. Кажется, жил один, закрылся от всех, и никто понятия не имел, была ли у него девушка.

Возможно, имело смысл вести себя так, будто они не знакомы. Познакомиться заново, дать им обоим шанс быть кем-то другим, оставить прошлое в прошлом.

Проще, конечно, сказать, чем сделать, забывать Селена не хотела. Оставался еще вариант, при котором дверью хлопнет сам Кейси, и узнавать ей будет некого. Думать об этом не хотелось тоже, поэтому, починив погоду в кабинете, Селена вышла, не давая себе возможности нафантазировать чего-нибудь пострашнее.

В школе она любила зайти со спины, закрыть ему глаза ладонями и нести какую-нибудь чушь, или молчать, по настроению. Принимались только неправильные ответы. Сейчас правильного тоже не было, но подходить близко Селена не рискнула, осталась на расстоянии вытянутой руки прямо посреди коридора — как-то так получилось выйти друг другу навстречу.

Ко встрече в лоб она оказалась не готова. Кейси выше, чем она его помнила, и лицо как будто совсем другое, и велико было желание развернуться и уйти.

Вместо этого Селена мысленно сдалась и выбрала пойти напролом.

— Привет? — Прозвучало вопросом, чем-то между «помнишь меня?» и «соскучился?». Селена смотрела снизу вверх, в волосах запутались снежинки, которые она не потрудилась убрать, и все еще сжимала в руках палочку, так сильно, что, казалось, хотела ее сломать пополам.

На самом деле хотелось выяснить, о чем Кейси подумал, увидев ее, но Селена себе не позволила. Единственное, что разрешила себе — безбожно пялиться. Это можно, когда разговариваешь с человеком в первый раз за невозможную кучу лет, даже совсем не странно, только печально очень.

Селена улыбнулась одними губами, ярко-красными, нервными, и непринужденным тоном продолжила, не давая никому из них опомниться, но в основном, разумеется, себе:

— С днем рождения. Прости, я без подарка, но я все наверстаю, обещаю. Может, кофе?

Это лучшее, что она могла сделать — сделать вид, что все нормально.
Все нормально, ничего не произошло, все в порядке.
Каким-то краем сознания она осознавала, что делала сейчас ровно так же, как много лет назад — просто ушла в отказ. И поделать с собой ничего не могла.

Селена вздохнула раз, вздохнула второй — уже почти на бегу, поспевать за Кейси с его широким шагом было сложно. Совсем как раньше, только раньше можно было взять за руку или под локоть, и тогда становилось полегче. Еще легче было только на руках прокатиться.

У нее даже мысли не возникло остаться на месте и проводить одним взглядом до выхода, словно тело вдруг вспомнило давно забытый рефлекс. Вот бы еще это тело вспомнило, как говорить, а то от речи Кейси сразу как воды в рот набрала.

Уже в дверях Селена чуть не влетела ему в спину:

— А что, так хочется, чтобы исчезла? — неожиданно для себя самой зло спросила она. Очень глупый вопрос, на который ответ знали они оба. Вон, уже придумал целый план по избавлению, даже не дождавшись ответа.

Притворяться дальше значило бы признать их обоих сумасшедшими, и Селене это очевидно не нравилось. Она больше не понимала, что делать, как делать, какой ей теперь быть — и как удержать себя в руках.
Не похоже, что за прошедшие десять лет хоть у кого-то из них получилось успокоиться.

— Это смешно, — сказала Селена и повторила, — это просто смешно.

Ей еще удавалось сохранять невозмутимое выражение лица, пусть и непонятно для кого — Кейси все равно на нее не смотрел. Как будто… как будто она сделала что-то ужасное. Пыталась поговорить все эти десять лет, например.

Или… или поцеловала и решила об этом забыть.
Наверное, все же не нужно владеть легиллименцией, чтобы понимать, о чем Кейси думал. Селена знала это наверняка. Не знала только, что с этим делать.

Впрочем, даже теперь она не была уверена, что не подсмотрела случайно то, что не должна была. Может, и подсмотрела, и тогда Кейси еще сильнее ее возненавидит.

Она бы предпочла оказаться сейчас хотя бы в другом месте, где-то, где не было бы сильного ветра и посторонних людей, но вместо этого они куда-то шли, Селена стучала каблуками по мощеной дороге и собиралась с мыслями, кутаясь в свою мантию.

— Остановись, пожалуйста, ладно? Мне нужно кое-что тебе сказать. Если бы ты читал эти чертовы письма, то и так бы знал.

Сейчас он спросит, какие письма, и тогда она взвоет. Но если ей нельзя притворяться, нужно идти до конца, что бы там ни было после — хуже уже не будет.

Они дошли до часового магазинчика, и над стеклянной дверью разлетелась серебристая трель колокольчика. Селена умоляюще подняла брови и, не подумав, взялась за рукав Кейси и потянула к себе — тоже как раньше.

Слова вырвались сами, она даже толком осмыслить их не успела, хотя и очень много раз представляла этот разговор, или какой-то похожий, вообще одно время часто разговаривала с проекцией в своей голове:

— Я не знала.

Не знала, чем обернется этот неловкий поцелуй в сочельник. Не знала, были ли у Кейси какие-то чувства к ней до этого или возникли позже, чувствовала ли сама тогда к нему что-то — может и да, но никогда не имела шанса осознать это.

Селена выдохнула, собираясь с духом произнести все это вслух, но замерла с открытым ртом и сказала другое:

— Я думала, что все испортила тогда. Но на самом деле сделала это утром. Ты ненавидишь меня за это?

Кейси не ответил. Вернее, ответил, но совсем не то, чего Селена ожидала. Она успела пожалеть о том, что вообще начала что-то говорить, но не потому, что им не стоило — потому что, драккл побери, они были в магазине, и вот-вот выйдет хозяин, а тут какое-то выяснение отношений происходит.

Селена отвела взгляд в поисках человека в комнате, но никого рядом не было, а Кейси перехватил ее за запястье и вдруг оказался невозможно близко — так близко за последние десять лет друг к другу они еще не были, и она затаила дыхание, на какие-то мгновения охваченная желанием стать еще ближе. Но Кейси говорил, и она моргнула раз, другой, стряхивая наваждение и меняясь в лице, а потом и вовсе испугалась. И, опять же, совсем не этой близости.

— Ты… что, прости? — Голос у нее задрожал и зазвучал как-то слишком высоко и будто со стороны, Селена опустила взгляд на свою руку в его, но не смогла определиться с тем, насколько ей хотелось вырваться, и оставила все как есть.

Она и раньше думала, что бладжер прилетел не случайно, это ведь не было для нее новостью, правда?
Кейси жалел, что Макс не умер тогда, а вот теперь он действительно мертв — очень удобно, не так ли? Может… может, он рад этому? Тому, что теперь Селена осталась совсем одна и получила, наверное, то, чего заслуживала.

Селена покачала головой, словно это могло помочь ей вытряхнуть совершенно лишние сейчас мысли, и попыталась ухватиться за что-то еще, что-то, что Кейси очень любезно подкинул ей сам:

— Что? Что ты видел? — Кейси опять не договорил, и это сводило с ума. Может, она и правда ни хрена не знала, но он совершенно не помогал.

И теперь тоже не собирался.

— Ты никогда не говорил, что… видел меня. Ты знал, что так будет?

Уже задав вопрос, Селена поняла, что нет — нет, не знал, и нет, вряд ли там было что-то плохое, иначе не было бы всей этой бездны разочарования и досады даже спустя столько лет.

Кейси отстранился, и она не стала пытаться сократить дистанцию снова, только накрыла свободной ладонью его, всё ещё сжимающую запястье:

— Я… не знаю. Я все это время чувствовала, что находилась не на своем месте, и не знала почему. И тут ты говоришь все эти вещи, и я… я все еще…

— Вы что-то хотели? — послышался за спиной старческий голос, и Селена была почти ему благодарна — за полученную отсрочку от глупостей, которые собиралась наделать, еще не успев как следует поразмыслить обо всем, что выслушала за последние десять минут.

Селена дернулась, как от пощечины — и лучше бы это была она.
Стоило что-то ответить, может, что-то хотя бы вполовину такое же злое, чтобы Кейси там не думал, что единственный имел право злиться, но все, что у Селены получилось — стоять молча со сжатыми в плотную линию губами, пока щеки наливались краской.

Пришлось снова напомнить себе, что прошло десять лет, и этого человека она уже едва ли знала. Она забыла об этом, когда слышала от него то, что в каком-то смысле хотела — об общем прошлом, о них, о ней. Все это давно не должно было иметь никакого значения, остаться в истории где-то на первых страницах, которые можно перечитать, но не прожить заново.

На этом моменте ей надо было развернуться на каблуках и выйти, ни разу не оглянувшись. Должно быть, Кейси на то и рассчитывал, раз уж она все никак не могла от него отцепиться, пришлось пойти на крайние меры. Селена искала хотя бы одну причину остаться, пока он расплачивался за свой маятник, не нашла и злилась на себя — и на него тоже.

Договорить то, о чем умолчала? А надо? Кейси вроде сам показал, что не хотел ничего слышать. Она уже так долго пыталась.

Селена не могла вспомнить, плакала ли когда-нибудь при нем, и от этого удержать в себе слезы стало только сложнее. Потерев запястье, она достала из кармана палочку, просто чтобы успокоиться и найти повод не смотреть на Кейси. Это тоже не помогло — даже сжимая пальцами древко, все еще думала о том, что хотела сказать и так и не сказала.

На пути обратно Селена пребывала уже в каком-то трансе и не собиралась ничего говорить, только дойти бы до своего кабинета и не выходить оттуда до вечера — бумажек накопилось достаточно, чтобы делать это до конца недели минимум. Это бы ее спасло.

Но бумажки еще были далеко, когда Кейси снова зачем-то остановился и начал на нее кричать.

— Давай, ори на меня, — громко ответила Селена, не вполне понимая зачем — ее уже почти трясло от боли и злости, — если тебе станет от этого легче.

Ей вот не стало. Какой еще блядский платок? В чем он опять ее обвиняет? Что она успела сделать, кроме того, что призналась в любви без слов?

Зачем она пошла обратно за ним — отличный вопрос, свой платок он мог найти и сам, не маленький уже.

За считанные минуты вокруг изменилось слишком много — Селена встала на пороге, глядя на часовщика, который вот буквально только что был свидетелем их идиотского разговора. Она и внимание на него не обратила особо, настолько Кейси заполнил собой все ее мысли. На мгновение ей стало за это стыдно. Селена осмотрелась, прежде чем встретилась с Кейси взглядами.

Кроме них в лавке никого не было, она бы услышала — если не звук, то, может, просто чье-то присутствие уловила бы точно, вряд ли какой-то очень сильный и подготовленный к встрече с двумя аврорами сразу маг спал и видел, как бы напасть на старика средь бела дня. И чего ради?

А если бы Кейси не забыл свой дракклов платок? Они не вернулись бы, и старика нашел бы кто-то еще. Или… или это было очередное видение? Она понятия не имела, как это работало, да и сам Кейси, сколько она помнила его, тоже. Нет, наверное, нет.

Опустившись на колени рядом, Селена вытащила из безжизненных рук палочку.

— Priori Incantatem!

Худшие подозрения подтвердились — последним заклинанием были защитные чары. Селена вытерла палочку о мантию и вернула на место, сказав шепотом:

— Он может быть еще здесь.

А еще мог трансгрессировать, но перед этим должен был задержаться за тем, что искал.

Она коснулась плеча Кейси, на секунду сжав пальцы, потом протянула руку, не задумываясь, чтобы помочь встать, зажгла свою палочку — света в подсобке не было.

Да уж, лучше бы этот день ограничился бумажками.

Отредактировано Selene Morgan (2022-02-03 17:11:59)

Нашлось бы на это время, Селена спросила бы, в порядке ли он, может, лучше ей стоило пойти первой. По правде сказать, по Кейси не было заметно, чтоб он был в порядке.

Или не спросила бы — вдруг окажется, что в том, что Кейси так штормило, тоже ее вина. Повезло, что хотя бы сама не потеряла самообладание окончательно — только сжала крепче его ладонь, сама не зная, кому из них это должно было помочь.

Мысленно она уже приготовилась драться — и драться пришлось, но не с убийцей, кем бы он ни был. Селена сгорала от стыда на протяжении что-то около часа, сидя в кабинете Муди. Тот, впрочем, разговаривал с ней совсем недолго. Может, все силы ушли на Кейси, или просто уже все надоело. С каждым годом его речи о необходимости постоянной бдительности становились все резче и многословнее, и Селена не раз задавалась вопросом, как он вообще держался. Сегодня наконец увидела — да никак, в общем-то, пригубил украдкой какое-то пойло из фляжки.

Выходя за дверь, Селена не рассчитывала снова встретить Кейси. Он же так хотел избавиться от нее — забыл? Передумал? Что-то случилось или что он хотел от нее?

— Не больше, чем всегда, — сказала она, машинально соврав. Каких-то невероятных косяков за ней до этого не числилось, и теперь она действительно была виновата — посреди рабочего дня так отвлечься на выяснения отношений, что все проморгала. В ушах все еще не отзвучал голос Грозного Глаза, но думала Селена уже о другом.

— И это что, ты со мной разговариваешь? Фантастика.

Ее тут больше ничего не держало, можно попрощаться и уйти. Селена осталась, неловко замолчав, пока делала вид, будто что-то искала в карманах. Договорить, что ли. Не похоже, чтобы Кейси куда-то торопился.

— Я боялась, что этот поцелуй разрушит нашу дружбу, что отношения быстро закончились бы, возможно, даже вообще не начавшись, и я потеряла бы тебя. Что и случилось. Я думаю, что любила тебя, но не понимала этого. Но это уже не важно, да? Я… там я хотела сказать, что не чувствовала себя на своем месте, а с тобой почувствовала, как будто мы не переставали общаться. Глупости, в общем, какие-то говорю, я больше тебя не потревожу, обещаю.

Не после того, что произошло в лавке.

А ты хочешь, чтобы показалось?
Селена промолчала, хотя так и подмывало спросить, чувствуя взгляд на себе и краснея, казалось, до корней волос.

От того, как Кейси сменил гнев на милость, было странно. Каких-то часов двенадцать назад он кричал на нее и делал все, чтобы ей хотелось умереть прямо там. Теперь… хотел что-то показать.

— Я не могу перестать ей заниматься. Ты же знаешь, я иногда… слышу. И иногда ты думаешь слишком громко.

Устало потерев пальцем переносицу, Селена собралась было поинтересоваться, зачем это все и к чему — и замерла от щекотного прикосновения к щеке, а после секундной заминки рефлекторно потерлась о его ладонь. Не так уж и плохо для сегодняшнего дня. Даже очень хорошо.

Она бы, может, тем и ограничилась, а Кейси пошел дальше, словно все эти годы набирался смелости, и… поцеловал. Селена отозвалась быстрее, чем успела удивиться или подумать, так, как если бы только этого и ждала — обвила руками шею и прижалась грудью, боясь, что все быстро закончится, не начавшись.

Кейси, кажется, остался таким, каким она его запомнила — чудовищно деликатным, все еще оставляющим ей возможность передумать.

У нее было достаточно времени, чтобы решить, что если когда-то случится чудо, и он с ней заговорит, она уже его не отпустит.

Единственное, с чем определиться вышло не сразу — стоило ли влезать ему в голову. Даже если Кейси приглашает, нужно ли ей этим пользоваться, точно ли она хочет все знать? Узнать на словах ей, может, было бы достаточно, но соблазн увидеть самой в итоге взял верх.

Запустив пальцы ему в волосы, не разрывая поцелуй, Селена сосредоточилась на чужих воспоминаниях — найти нужное совсем не сложно, когда тебя там ждут.

Это и правда были они, но какие-то совсем другие — возможно, потому, что ничего из этих воспоминаний никогда не случалось, и видеть себя со стороны в картинках из какой-то чужой, незнакомой жизни, оказалось более чем странно.

Они держались за руки, вернее, мизинец за мизинец, и Селена говорила, что Кейси легко ее узнает, потому что она будет в белом.

Они сидели на диване в гриффиндорской гостиной, потом Кейси лег, устроив голову на ее коленях, и Селена зачитывала вслух эссе по магловедению, комментируя каждую строчку. Это было тем, что вполне могло иметь место, Селена даже могла припомнить что-то похожее, но дьявол скрывался в деталях — по всему было как-то очевидно, что уже там они вместе, хотя и никогда на самом деле не были.

А настоящая Селена, спустившись руками обратно к его плечам, собрала ткань мантии пальцами, пытаясь с увиденным как-то справиться. Пожалуй, расскажи ей Кейси — поверить было бы гораздо труднее.

Еще труднее только представить, как он вообще с этим жил… уже сколько?

Отстранилась она только для того, чтобы озвучить вопрос:

— Как давно?

И, помедлив немного, добавила:

— Почему не сказал? Почему… ничего не сделал… до того, как все случилось.

Она так и не могла вспомнить, чтобы Кейси проявлял к ней хоть какой-то интерес до того сочельника. Тогда они остались на рождественские каникулы в Хогвартсе вдвоем со всего курса, пили сливочное пиво и объедались шоколадом в гостиной до глубокой ночи, говорили о всяком, о чем раньше как-то совсем нет — Селена признавалась, что до сих пор не умела целоваться, а потом вдруг решила, что это вполне поправимо.

Но так же она не могла вспомнить, чтобы сам Кейси в школе с кем-то встречался — грешила на свою увлеченность Максом, и от этого было еще стыднее.

И, наверное, сейчас он тоже мог бы увидеть все это в ее голове, если хотел.

Сказать, что Селену это удивило — не сказать ничего. Она попыталась представить себе, как это, знать, что тебе только что сломала нос твоя судьба, и потом с ней же просто дружить много лет. Представить, конечно, не вышло.

Удивление потянуло за собой новые вопросы, из тех, на которые Кейси вряд ли мог ответить. Как вообще возможно полюбить кого-то, о ком заранее знаешь, что полюбишь? Разве это не должно было сломать все изначально? Как… как жить с такой информацией? Жить, гадая, были эти чувства настоящими или фантазией, основанной на видении, которое может не сбыться? Или жить, зная, что все случится определенным образом, и изменить ничего не получится, потому что это судьба властна над тобой, а не ты над ней?

Слишком много вопросов. Все они сходились в одном — Селена каким-то образом бросила судьбе вызов и все сломала. Или не сломала? Или так и задумано — и Кейси видел лишь пару возможных вариантов из тысяч?

Это она правда сейчас хотела остаться с ним, или так и было суждено, и она ничего тут не решила?

Кейси помог ей, напомнив о Максе. Ну, или не помог, потому что Макс все еще был мертв. И Селена правда его любила.

— У тебя хорошо получалось, я почти поверила, — без тени улыбки вздохнула она и на новый поцелуй ответила, но уже с сомнением. Было ли это предательством по отношению к Максу? А к Кейси?

Да, и да, Селена предала обоих. Кейси — когда не стала ничего говорить, Макса — три года назад, когда собиралась уйти и писала Кейси слезливое письмо о том, что жить так больше не может.

Внутри все сжалось от отвращения и жалости к себе, от взращенного годами эгоизма — она всегда получала то, чего хотела, и уходила, если вдруг оказывалось, что чего-то ей нельзя. Макс не мог дать той любви, что она искала, да и семьи тоже.

И у Кейси заодно забрала, сама того не зная, всякую надежду на собственное будущее. Удивительно, что он не ненавидел ее, только пытался — она бы на его месте возненавидела.

— Не будем о нем, — Кейси не произнес имени, и она тоже не стала. — Я… тяжело переживала его смерть.

Они были вместе очень долго, было бы странно, если бы Селена так быстро все забыла? Хотелось думать, что Кейси понял.

Как-то совсем поздно пришло понимание, что они все еще стояли совсем рядом с кабинетом Муди, и вокруг все сновали самолетики отчетов — никто бы слова не сказал, если бы увидел, но Селене стало неуютно.

— Пойдем отсюда? День уже закончился, но мы можем сделать вид, что не заметили. Только… только у меня тебе вряд ли понравится.

Она все еще жила в квартире, которую делила с Максом, и говорить об этом прямо почему-то не решилась.

Если это может значить, что они вместе, то пусть значит. Этого Селена говорить тоже не стала, понадеявшись, что Кейси прочтет по ней и так. А все важное она скажет после.

От нее не укрылось, что эти слова Кейси не понравились. Но вид ее квартиры понравился бы еще меньше — от многих вещей Селена так пока и не смогла избавиться, все откладывала, оправдываясь перед собой страшной занятостью.

Можем не ходить, если не хочешь, собиралась сказать она, не зная, как еще его успокоить, взяла за руки крепко и, так ничего и не сказав, свела брови вместе. Как она и говорила, иногда Кейси думал слишком громко, особенно сейчас, когда, кажется, ревновал — мысль о том, что у нее мог быть еще кто-то, после всего случившегося почти ее рассмешила.

Но смеяться Селена не стала и решила отложить разговор немного — теперь-то время у них, кажется, было.
Она ведь и сама так и не спросила, встречался ли Кейси с кем-то, если не сейчас, то раньше — видимо, нет. Какой-то радости от этого она так и не ощутила, ведь это значило, что он жил этим несбывшимся, даже не пытался что-то изменить и стать счастливым.

От этом тоже стоило поговорить позже. Сейчас ей хотелось немного расслабиться, побыть рядом в тепле и хотя бы пару часов не думать ни о чем тревожащем, волнующем кровь иначе, чем их прикосновения и поцелуи. Им обоим было это нужно, они заслужили.

Уже в квартире ее догадки подтвердились — по обстановке не было заметно, чтобы Кейси жил не один. Может, вообще приходил сюда чтобы поспать и доработать все недоработанное в аврорате — слишком много газетных вырезок.

— Мрачновато, но у тебя есть стиль, — улыбнулась Селена, не без удовольствия расставаясь с мантией, и, подавшись вперед, подмигнула: — И у тебя просто не было меня.

Она была тут впервые, но почувствовать себя как дома почему-то оказалось очень легко. Уверенно сунув нос в холодильник, Селена выудила бутылку огневиски и взглядом поискала бокалы — без волшебства, так, как привыкла еще в детстве. Отец, выросший среди маглов, говорил, что ему так уютнее, и Селена с годами начала его понимать.

Плеснув в оба бокала совсем по чуть-чуть виски, с палец, наверное, толщиной — напиться в планы не входило, — Селена протянула один Кейси, а свободной рукой вытащила из волос заколку, распуская прическу.

Потом, сделав глоток и дождавшись, когда он тоже выпьет, притянула к себе и поцеловала, чтобы выдохнуть:

— У меня есть только ты, и никого больше мне не надо. Я пойму, если ты решишь, что все это слишком. Я люблю тебя и хочу, чтобы все было так, как хочешь ты. Если… если, конечно, хочешь.

Только сказав об этом, Селена поняла, что сегодня оставила свое кольцо дома. Как если бы знала что-то, хотя это, конечно, неправда. Не отстраняясь, она провела пальцем от его губ к щеке и ниже, к горлу, спускаясь к воротнику, но не слишком уверенно и с невысказанным вопросом в глазах — позволит, нет?

Губы горели от огневиски, и горло тоже. Селена пила крайне редко, так что с непривычки даже одного глотка хватило, чтобы внутри быстро стало жарко. Мир вокруг будто качнулся, и она не знала, от чего именно — не то от низкой сопротивляемости алкоголю, не то от рук Кейси, от очень нового для нее чувства. Они перешли невидимую черту, ту, что Селена провела между ними мысленно когда-то давно, определив их отношения строго дружескими, платоническими — и теперь двигалась медленно, насколько позволяло накатившее возбуждение, точно прислушивалась. Это было чем-то естественным — руки Кейси на ее талии, и на животе, и на груди, и его жадные, распаленные виски поцелуи, и то, как он взял ее за бедро. Не задумываясь, Селена завела ногу ему за спину, прижимаясь, чтобы показать — она тоже этого хотела.

Хорошо, что за ее спиной стена, по которой можно было чуть съехать вниз, окончательно растрепав идеальную укладку и притираясь к нему. Этого недостаточно, и Селена, желая большего, смотрела Кейси в глаза потемневшим взглядом, пока он целовал ее пальцы — или очень определенный палец, она поняла это не сразу, а затем, поняв, улыбнулась.

— Я знаю, — прошептала она, не уточняя, что имела в виду — не то след от кольца, которого лучше бы не было, не то мысленное признание, не услышать которое было почти невозможно в ее состоянии — от ласк всегда теряла всякий контроль. — Я знаю, Кейси. Никаких шуток.

Без сожаления расставшись и с платьем, Селена осталась в одном белье — и не собиралась избавляться от него тоже, пока Кейси все еще полностью одет. Требовательно наклонив к себе за плечи, она взялась за пуговицы на его рубашке и, расстегнув их все, коснулась ладонями разгоряченной кожи, от плеч к груди и ниже, снова забывая дышать.

Селена и раньше видела его раздетым — когда как-то ночью им пришло в голову пойти купаться в Черном озере, когда она зачем-то зашла в мужскую раздевалку перед очередной тренировкой. И когда они были на фестивале и решили переодеться в купленные там же футболки с неприличными надписями. Ни в один из тех разов, впрочем, она его не касалась, только если одними глазами — и даже тогда не могла не признавать, что он очень красивый, но закатывала глаза всегда, пока его обсуждали девчонки вокруг. Кейси мог бы ходить на свидания хоть каждый день с половиной школы, но все время тратил на тренировки с ней, домашние задания — тоже с ней, ночные купания, посиделки в «Трех метлах», поиски редких ингредиентов для зелий в Запретном лесу… на все эти, несомненно, очень важные вещи.

Селена думала о концерте, лучшей, по ее же словам, неделе в жизни, когда Кейси вдруг взял ее на руки, чтобы покружить — и делал он так не впервые, но внутри тогда все перевернулось. Ей хотелось, чтобы он вспомнил об этом тоже — поэтому отпустила себя, забыв об осторожности.

Все время читая других, она впервые пустила кого-то в свою голову добровольно и намеренно — и как будто потеряла опору, но при этом научилась летать.