Сегодня Эдди была чудо как хороша, по её собственному скромному мнению. Новая зелёная мантия, которую она приобрела для особых случаев, сидела, как влитая, подчёркивая все стратегически важные места, а не стратегически важные оставляя как бы за кадром глаз смотрящего. Волосы, как обычно, в беспорядке, сегодня были чуть более уложены, потому что буквально вчера вечером Эдди пробовала новое заклинание для волос, и так кудряшки приобрели вроде как даже облагороженный вид. Среди них последней деталью скрывалась зелёная заколочка-бантик, маленький сюрприз для тех, кто будет смотреть в буйные кудри, а не красивые глаза. К тому же, Эдди недавно приобрела очень удобные туфли (туфли! не ботинки!), правда, с минимумом каблука, зато вроде как женственные. В них, впрочем, тоже было вполне удобно бегать (проверено, бегать приходится, даже если этого очень не ждёшь — особенно если этого очень не ждёшь!), поэтому она надела их без каких-либо угрызений совести. Она не собиралась сегодня работать, но всякое могло случиться.
В последний момент перед тем, как она планировала отправляться навстречу приключениям, её отыскала сова от той самой старой знакомой, с которой они собирались встретиться и поболтать за жизнь. Та очень извинялась и объясняла, что у неё заболел ребёнок, поэтому никак она не сможет прийти на встречу. Эдди несколько раз перечитала письмо — она была без понятия, что у этой женщины есть дети, а Джереми, о котором та частенько упоминала, искренне считала домашней свинюшкой модной нынче породы. Иначе зачем бы ей называть Джереми «маленькой хрюшкой», если он не был хрюшкой?! В общем, слегка сладив со своим когнитивным диссонансом, Эдди решила, что не пропадать же такому классному внешнему виду, прикинула, что если сейчас попытается достучаться до Ноа, Лакретии или, на худой конец, своего напарника, скорее всего предприятие успехом не увенчается, а пока она будет ждать этих копуш, настроение конкретно так исчезнет, поэтому приняла решение отправляться на разведку в новый бар в одиночестве. К тому же, Эдди никогда не была в числе людей, которым с самим собой скучно. Ей вот с собой было очень даже весело, отличный, знаете ли, собеседник и друг!
Так она и оказалась за барной стойкой (потому что бывший бармен точно скажет, что лучшие места — поближе к тому, где наливают!), со стаканом огневиски и искренним любопытством в глазах, разглядывающих внутреннее убранство и всех людей вокруг. Посетителей было прилично, поэтому с барменом, молоденькой волшебницей, примерно как Эдди в свои виверновые годы, успели перекинуться буквально парой слов, да дальше она отправилась заниматься своими делами. Эдди же, расслабленно прихлёбывая напиток, изучала человеческие жизни на примере одного алкогольно-питейного заведения. Да. Именно так она бы и назвала свою жутко умную диссертацию, если бы вдруг окончательно сошла с ума и решила податься в науку. Хотя такой науке, пожалуй, можно было дать и шанс...
Из размышлений её вырвал неожиданный громкий звук битого стекла. Совсем рядом с ней какой-то мужик, судя по запаху и отчаянно пытающимся сфокусироваться яростным глазам, находившийся тут довольно давно, решил устроить выяснение отношений, мол, вот кто-то на него не так посмотрел. Виноват, конечно, был бармен. Как и всегда. Мужик вроде бы ни к кому конкретно не обращался, но уже успел схватиться за палочку и пригрозить всем расправой. В том числе, некрасивые обзывательства и стучания кулаками по стойке. Эдди, у которой неожиданно взыграл рефлекс бармена (что она, зря, что ли, столько лет своей жизни забегаловке в Лютном отдала?!), очнулась, когда достала палочку неторопливым движением и, на всякий случай, отодвинула от края стойки свой стакан.
— Дружище, если ты не извинишься перед барышней, думаю, мне придётся тебя наказать, — почти ласково проворковала она. — Потому что разговаривать таким тоном с дамами — непочтительно. Ещё более непочтительно — с хозяйкой заведения на сегодня.
Можно и по лицу схлопотать, знаешь ли.
Впрочем, о себе Эдди тоже узнала много нового. Краем глаза она наблюдала за барменом, оценивая, насколько ей в принципе нужна помощь, но отработанный алгоритм действий, засевший в подкорке, отказывался не соблюдаться, поэтому пока какая-то (разумная) часть Эдди предпочитала помалкивать, остальная её часть уже осторожно целилась палочкой в обидчика и готовилась идти врукопашную, если что.

Зрелище, конечно, было довольно жалкое, не то чтобы необычное, но все эти драмы и трагедии полупьяных и перепьяных людей, обычно мужского пола, заканчивающихся в итоге дракой хорошо если только с другими такими же пьянчугами, а то могло и неодушевлённым предметам достаться, с пьяных-то глаз, все эти сборища потихоньку утомляли. Была в барном мире и своя прелесть, однако вот такие ситуации утомляли похлеще необходимости в очередной раз объяснять пьянчуге, что ему надо заплатить, и не натурой, а деньгами, ну или хотя бы отработать на каторжных работах или оставить в залог свою палочку, таскать бочки с выпивкой и вообще всячески физически напрягаться. Вот эти вот ребята портили романтику барного мира, но они же и составляли большую её часть. Так что Эдди относилась к ним даже немножко с пониманием, хотя и не пыталась понять и простить, по заветам особо жалостливых.
У барышни-бармена оказался — внезапно! — американский акцент. Эдди даже ухмыльнулась про себя такому совпадению, ведь в последнее время в её жизни Америки хоть отбавляй. То пусто, то густо, как говорится! Кажется, мир начинал потихоньку меняться, а глобализация, точно ваша эпидемия, распространялась по планете, объединяя волшебников со всех стран.
— Не могу поспорить, — согласно кивнула Эдди, поигрывая палочкой. — Ну чего, платить будем или как?
Буян посмотрел на Эдди мутными глазами, презрительно окинул её взглядом, не забыв пройтись этим же взглядом и по бармену, и только потом, старательно сплюнув на пол, поинтересовался:
— А то что?
Палочку он тоже не спеша достал, и Эдди бы, может, подрезать его заклинанием ещё до того, как его неуверенные движения позволят ему это сделать, но всё-таки нападать первой и без причины было чревато. Тут целый бар свидетелей, что она агрессор, а нравы местных она ещё изучить не успела, даром, что не бывала тут ещё никогда. Поэтому она выжидала, что же будет дальше.
— Да говорю же, по лицу можно схлопотать, — она пожала плечами. — Или не знаю, что у вас тут положено делать? Вызывать министерских? Складывать хладные трупы нарушителей на заднем дворе?
Мужику, кажется, её небольшая речь по вкусу не пришлась, потому что он подошёл поближе и поинтересовался, дыша Эдди в лицо алкогольными парами (надо сказать, удержать при этом расслабленное выражение было тяжко, но и не таких видали):
— Ты ещё кто, выскочка?
— Как ты догадался, — Эдди ухмыльнулась и даже слегка оживилась, точно её расспрашивали на самую её любимую тему. — Именно так меня и назвали. Выскочкой. Я как из мамки выскочила тридцать лет назад, так и всё, с того момента профессионально вскакиваю в чужие разговоры.
Видимо, не найдя в ней достойную угрозу, мужик подхватил её стакан со стойки и старательно грохнул его об пол, поворачиваясь к бармену:
— Ну и что ты мне сделаешь, если я не заплачу? — поинтересовался он издевательски. — Сопля малолетняя. Да я тебя одной левой...
Эдди задумчиво проводила взглядом свою выпивку — эх, а так хорошо вечер начинался, и вот посмотрите-ка, такое богохульство! Ладно он ещё там пытался в остроумие, но вот такое варварское отношение к стаканам... Буян не унимался и теперь тыкал палочкой в девушку-бармена. Эдди вздохнула, что повидавший виды супергерой на пенсии, и неторопливо поднялась на ноги.
— Ты, приятель, сам виноват, если что, — вздохнула она и ткнула палочкой ему в спину. Правда, тут же убрала чуть дальше, не утыкаясь в одежду, да и делать пока ничего не стала, потому что его палочка смотрела в направлении девушки, да и вообще, мало ли, как среагирует, испугавшись заклинания. — Палочку опусти, отдай хозяйке, расплачивайся и иди себе с миром.
Чего она, конечно, не ожидала — а зря! — так это что ей в коленку прилетит прицельным пинком, поэтому её палочка опустилась вниз, вместе со сложившейся пополам Эдди, обзор ситуации тут же потерялся, и всё, что она слышала, это вспышки заклинаний из палочки буяна. Кажется, начиналась самая настоящая драка.

Эдди вернулась в состояние стояния довольно быстро по меркам простых смертных, однако всё равно пропустила парочку крутых спецэффектов. Мужик вывалился в дверь вместе с этой самой дверью, бармен тоже свалилась куда-то в осколки перебитых бутылок и стаканов, но ни один из них не планировал останавливаться на достигнутом, потому что заклинания продолжали летать. Эдди пришлось даже отразить одно из них быстрым Протего — иначе бы и её куда-нибудь унесло.
— Экспеллиармус! — крикнула она, направляя палочку куда-то в сторону вылетевшего в дверь мужика. Тому, видимо, только степень алкогольного опьянения и позволяла всё ещё палочкой махать, Эдди вообще удивилась, что он всё ещё в сознании, после такого-то полёта. Впрочем, мгновенно вылетевшая из рук так и не поднявшегося на ноги мужика палочка всё-таки обозначила успех Эдди на поприще битвы. Но пасаран! Тут же беднягу припечатало ещё и заклинанием от бармена — кажется, у него вообще было без шансов на успех сегодня.
— Так-то лучше, — она отряхнула мантию от налипших туда мелких осколков и подошла к девушке, протягивая руку. — Живая? Ну и бардак мы тут устроили, конечно. Ты бы это, к стулу его привязала, чтоб не сбежал, проспится — может, и расплатится. Если, конечно, поверит в свои пьяные похождения. Знаем мы таких.
Она огляделась: народ в баре притих, правда, закономерно отодвинулся к стеночкам и углам, чтобы и им не прилетело. На счастье, никто больше не планировал ввязываться в их разборки, и Эдди мысленно вздохнула с облегчением, потому что ещё кучу мужиков, которым надо надрать задницу, она бы сегодня не пережила. Ну, то есть, пережила бы, конечно — зря, что ли, слабоумие и отвага были девизом не только Гриффиндора, но и отдельно взятых рейвенкловцев?! — но это было бы тяжко, поэтому она предпочла бы обойтись без таких приключений. Тем более, коленка всё-таки ныла от прицельного пинка.
Эдди помогла бармену подняться и протянула руку для пожатия.
— Меня Эдди зовут, я тут к вам впервые забежала. У вас всегда так весело? — тут она заметила, что рука девушки кровит не по-детски, и совершенно автоматически почесала кудрявую макушку. — Э-э-э, досталось тебе. Давай починю. Я немного умею, так что не боись, шестой палец не вырастет. Наверное.
Эдди подняла свою палочку и подхватила руку незнакомки — теперь то уже самой что ни на есть знакомки, конечно же! — не особенно раздумывая над тем, как она отнесётся к такому нарушению личного пространства. О таких вещах Эдди вообще не особенно много думала, если быть уж совсем откровенными, просто автоматически предполагая, что после такой-то драки они уже точно лучшие друзья навсегда, а там не только руку потрогать, но и вообще что угодно можно себе позволить. По плечу там похлопать или даже на пол повалить, играя в игру «охранники Министра Магии и нападение на важную шишку».
— А с этим что будем делать? Свяжем, всё-таки? — она почти умоляюще посмотрела на американку. — Ну, то есть, если у вас принято министерских вызывать, я противиться не буду.
Но лучше сразу пойду, мне тут точно делать нечего, если начнут опрашивать и в протоколы имена вносить. Ещё не хватало, чтобы это потом до дядюшки дошло, придётся разыгрывать вживую анекдот «Эдди, ты куришь?!» или как там. Нет уж, пусть дядя только догадывается, в каких злачных местечках племянница проматывает свою зарплату.
— Просто в наших краях принят самосуд, — и она весело улыбнулась во все тридцать два. И не то чтобы она так уж сильно погрешила против истины, на самом-то деле.

Сэм, представилась её новая знакомая. Эдди даже не удержалась от того, чтобы похихикать по поводу такого внезапного совпадения двух представительниц женского пола с мужскими именами. Впрочем, Эдди была уверена, у Сэм тоже было какое-нибудь вычурное девчачье имя в документах, только ей было проще называться вот этим, которые все окружающие почему-то считали мужским. В общем-то, она её в этом понимала — ну реально удобно, да и даже если вдруг кто-то слышит твоё имя и считает, что придёт большой страшный мужик, это тебе только на руку. Подумаешь, разочаруешь слегка ожидания, зато почва к серьёзному разговору сразу подготовлена на все сто процентов.
— Ну, это я постараюсь, — пообещала она, орудуя палочкой над пострадавшей рукой Сэм. — Бармену без пальцев никуда. На крайний случай, говорят, можно отрезать палец у соседа и прирастить себе, а у тебя вон, целый образчик для экспериментов тут лежит... Вжух!
Рука Сэм затянулась, и Эдди довольно оглядела результат проведённой работы. Рана была небольшая, поэтому, скорее всего, шрама не останется, но Эдди никогда не была квалифицированным целителем, чтобы раздавать такие обещания направо и налево, поэтому решила не выпендриваться и придержать их для себя. Мало ли, какие от её колдовства на коленке потом будут ожидания, не удовлетворишь!
— Я не волшебник, я только учусь, — призналась Эдди, когда Сэм выразила притворное неудовольствие тем, что нового пальца у неё не отросло, и пожала плечами. Аттестат школьный у неё, конечно, был, но кто его знает? Век живи — век учись, говорили они. — А за представление прямо спасибо, порадовали. Буду почаще заходить, весело тут у вас. В следующий раз, правда, биту прихвачу, ну чисто чтобы сподручнее было отбиваться от подобных личностей. Надеюсь, у вас тут нестрого с порчей лиц участников процесса.
Она удовлетворённо хмыкнула, когда Сэм, провозгласив ненужность министерской компашки в стенах данного отдельно взятого заведения, бодро притащила тело к стойке, устранила часть бардака и быстренько уговорила остальных, не таких буйных, посетителей не стучать. Не то чтобы им нужен был повод — если этот бар стоял тут чуть дольше пары недель, вероятно, тут уже сформировалась своя атмосфера, и завсегдатаи абсолютно точно проследят, чтобы их место встречи изменить было нельзя, а бармен оставался на месте. Впрочем, они были не в Лютном, а там были свои правила, к которым Эдди привыкла и могла абсолютно зря переносить на другие, более спокойные уголки магической Британии. Наверное, не перевелись ещё честные люди за пределами Лютного. Ну те, которые законопослушные.
Впрочем, как показала практика, не было таких законопослушных, которых нельзя было купить халявной выпивкой.
Эдди подошла к связанному мужику и присела рядом, нежно (нет) похлопав его по щекам. Тот, впрочем, то ли от заклинания, то ли от выпивки, то ли от всего сразу, всё-таки вырубился, поэтому особенно не реагировал на попытки с ним пообщаться — только недовольным стенанием и какими-то нечленораздельными ругательствами. Эдди задумчиво почесала макушку и глянула снизу-вверх на Сэм, потом улыбнулась — очень хитро.
— Ну и славненько, самосуд так самосуд. Тогда те, у кого слишком нежная психика, отвернитесь или идите заказывать себе пива, а я тут... — Эдди по-хозяйски сунула руку во внутренний карман мантии задержанного, извлекая на свет мерлинов нечто, похожее на кошелёк. Мешочек с деньгами практически ничего не весил, впрочем, это вполне могло быть исключительно иллюзией от заклинания. Оставалось только надеяться, что пальцы она тут не поджарит, пытаясь вскрыть охранные заклинания, сильнее её квалификации, как взломщика.
— Немного не мой профиль, но я попробую, — пообещала Эдди, доставая палочку и выпуская пару заклинаний, которые иногда помогали ей докопаться до защищённой не самыми сложными заклинаниями чужой собственности. Впрочем, зарилась она обычно только на чужую собственность, попавшую в чужую собственность, так что это за воровство вроде как не считалось.
— Ну, что-то тут у него есть, — вздохнула она, всё-таки открывая кошелёк. И, зачем-то, всё-таки пояснила, протягивая Сэм вырученное:
— Стандартная защита, эти кошельки пачками с такими заклинаниями продают. Их в Лютном любой школьник вскрывает.