Daily Prophet: Fear of the Dark |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Daily Prophet: Fear of the Dark » DAILY PROPHET » [29.06.1974] someone must get hurt
«well, someone might get hurt and it won't be me»
Faust Vaisey & Silvestri Greengrass
Дата: 29.06.1974.
Локация: Хогвартс, Большой зал.
Критический момент. Эндшпиль. Любая игра имеет конец, а от ошибок не застрахован никто, даже самый сильный игрок.
Отредактировано Faust Vaisey (2019-01-24 01:07:20)
[indent] Этот день мог стать особенным, как минимум в силу своей уникальности в контексте одной определенной истории. Он мог завершить длительный процесс обучения, поставив жирную точку на всем, что связано с Хогвартсом, но вместе с тем стать началом чего-то большего, буквально выводя уже достаточно крепкие отношения за рамки школы чародейства и волшебства. Трамплин или прыжок, называть можно как угодно, суть от этого не менялась. Это был особенный день, в силу обстоятельств и даже подготовки, ведь время и силы потраченные на то, что в итоге займет всего лишь несколько часов и больше никогда не повторится, просто не могу остаться неучтенными.
[indent] Этот день должен был запомниться.
[indent] Тогда она еще даже не знала насколько сильно.
[indent] - Боже, да сколько можно шуметь!, - Сильвестри лениво выглядывает из под одеяла, с возмущением уставившись на соседку по комнате, которая, казалось, встала еще до восхода солнца, чтобы подготовиться к вечернему мероприятию. Экзамены для выпускников, как и занятия старшекурсников, уже закончились, а, значит, наконец-то появилась возможность выспаться. Конечно, если по соседству с тобой не поселится какая-нибудь дуреха, устроившая переполох на ровном месте. Силь не повезло.
[indent] - Успокойся, это всего лишь выпускной бал. И даже не наш, - Гринграсс лениво зевает, все еще щурясь от солнечного света и нехотя вылезает из под одеяла, приподнявшись на кровати. Без особого интереса смотрит на беспорядок в комнате, безрезультатно пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы. Конечно, это было бы большим преувеличение заявить, что она лично этого мероприятия никак не ждет и уж точно не готовится. Напротив, Силь уже давно выбрала и купила платье, подумала о прическе и даже разносила туфли, намереваясь танцевать до упаду всю ночь. Этот вечер, в ее понимании, должен был стать особенным, просто старшей дочери Гринграсс не пристало демонстрировать подобные эмоции относительно какого-то там мероприятия, впрочем, как и любого другого события. Все эмоции были плотно скрыты внутри, не имея и шанса вырваться наружу. Она никому не рассказывала о своих желаниях и истинных мыслях, это могло испортить репутацию, а значит, являлось неким внегласным табу. Сейчас же, отступать от намеченного курса уже не было никакого смысла.
[indent] - Нет, серьезно, прекрати разносить спальню!, - Сильвестри наспех завязывает хвост и, бросив раздраженный взгляд на виновницу своего плохого настроения, выходит из комнаты, лишь на мгновение, задержавшись взглядом на вечернем платье, заботливо упакованном в чехол.
[indent] Во времена празднеств Хогвартс преображался. Не то чтобы школа чародейства и волшебства когда-нибудь выглядела обычно, но даже самый яркий пейзаж может стать обыденным, если задержаться в его среде более чем на пару дней. Сильвестри видела эту красоту с 11 лет и уже давно перестала чрезмерно восхищаться магическим замком, лишь мысленно подчеркивая красоту местного антуража. Во времена балов и празднеств окружение немного менялось, и школа принимала куда более нарядный вид. Летающие огни, цветы и украшения. Все это было символом окончания учебного года и некоего прощания с выпускниками, которые могли спокойно праздновать окончание весомого этапа их жизни. Экзамены были позади, оценки давно выставлены и большинство из семикурсников давно определились с дальнейшими планами на жизни. Среди тех, с кем нужно было попрощаться в этом году, был и Фауст. Это немного омрачняло событие, пусть даже Гринграсс не давала и малейшего повода усомниться в своей радости относительно сегодняшнего мероприятия. Стоит отдать должное матери, она блестяще натренировала детей, занимаясь вопросом поведения общества с ранних лет, буквально с пеленок. Во время приемов, ни один из них не выказывал хоть малейшего разочарования, недовольства или плохого настроения, буквально излучая доброжелательность. Это вводило в заблуждение, но другого и не нужно было. Годы практики, больше нечего добавить.
[indent] - Добрый вечер, - Сильвестри улыбается и еле заметно склоняет голову в вымученном жесте, проходя мимо преподавателей, которые были увлечены беседой. Задержись она еще хоть и на пару секунд и разговора не избежать. За годы практики она научилась безошибочно определять тот самый момент, когда можно «безболезненно» скрыться из виду, не обрекая себя на скучные разговоры.
[indent] Приподняв подол платья, Гринграсс поднимается по ступеням, направляясь к бальному залу. Проходит мимо целующейся в углу парочки, лишь качнув головой, и смотрит по сторонам в поисках знакомых лиц. Скорее всего, Фауст был уже на танцполе или за одним из столиков. Из-за экзаменов и чрезмерной занятости, они толком не виделись последнюю неделю. Мимолетные взгляды в коридоре вряд ли можно назвать чем-то хотя бы отдаленно похожим на свидание. Силь не нравилось подобное положение дел, но выбирать не приходилось. Фауст был занят, и это было ожидаемо, как для выпускника. Возможно, по этой же причине, накануне первого экзамена, получился каким-то странным и смазанным, будто Вэйзи хотел что-то сказать, но не успел. Ее немного интриговала тема спонтанной беседы, но Гринграсс не стала допытываться, купируя свой интерес к вопросу. Это ведь не последняя их встреча, еще будет возможность поговорить.
[indent] Остановившись у главных ступеней, Сильвестри рассматривает собравшуюся внизу публику. Все нарядно одеты, причесаны и как никогда счастливы. Кто-то прощается, обещая не терять контакты и всегда оставаться друзьями, другие решаются сделать шаг, который ранее боялись, ведь сегодня последний день и уже не важно, что случится дальше. Было в этом нечто интересное. Как минимум та откровенность, с которой выпускники «бросались в омут с головой», завершая все то, на что не хватило духу последние несколько лет. Возможно, где-то там был и Фауст, но его она пока что не видела.
[icon]http://s8.uploads.ru/J9MwO.png[/icon][sign]
©satira[/sign]
Отредактировано Silvestri Greengrass (2019-01-24 18:24:32)
Спальня мальчиков в сравнении с хаотичной деятельностью в гостиной зеленого факультета представляла собой островок покоя и умиротворенности. Ни нервно снующих от комода к зеркалу старшекурсников, ни путающихся под ногами тех, кто получил хихикающее и бьющее под дых нет в ответ на приглашение и теперь не знающих куда деть себя от стыдливой неловкости, никого из всех тех кто сдавал с ним экзамены совсем недавно — Фауст был один. Слизеринец сидит на самом краю своей кровати и тени уходящего дня обступают его со спины, схоже с тем как мысли осаждают тяжелым венцом голову, где за и против сцепились, словно пальцы, нерушимым замком. Нежданное знакомство с совестливым, мучительно сползающим по стенке горла горьким осадком вопросом — разве это того стоит, выбивает из колеи когда на это совершенно не было времени, не было никаких сил переоценивать вес и последствия своих поступков. Нужно просто натянуть новую мантию, спуститься вниз, в переполненный и переряженный Большой зал и перетерпеть.
Когда позади раздается голос Джагсона, светловолосый резко вздрагивает, будто его застали за чем-то постыдным, он не слышал ни шагов по ворсистому ковру с завернувшими краями у самого порога, ни вечно скрипящей двери. Они здесь одни и сокурсник не скрываясь, ожидаемо говорит что-то про их спор, опять, с течением времени все больше кипучей досады слышалось в его голосе — чем ближе становился их выпуск, тем чаще он слонялся рядом и интересовался, наседал, будто Вейзи не исполнил все как следует, будто сжульничал пойдя нечестным, истинно слизеринским путем. Он почти не слушает его и Джагсону приходится переспрашивать чуть повышая голос — ты ведь собираешься на бал, не так ли? Не оборачиваясь, светловолосый просто кивает, опуская взгляд на свою парадную мантию, сложенную конвертом у изголовья кровати — он собирается на бал, но не знает что собирается делать. Раздраженно искривленное лицо Джагсона он не видит, возможно, обрати он свое внимание на это, заметь как зло ворочаются мысли у того в голове, все пошло бы по другому.
Он спускается вниз поздно, слишком часто поправляет разглаженные манжеты, воротник, что кажется душит его, одергивает мантию будто та мешает ему при каждом движении. В коридорах, на лестницах и должно быть в самом Большом зале настолько много людей, что слизеринец задевает всех локтями нервно поправляя все невидимые недочеты своего облачения — на них внимания он не обращает, сосредоточенно высматривая знакомую светлую макушку. В какой-то момент ему начинает казаться что Сильвестри не пришла, что может ее и вовсе нет (как вымученный, только по началу приятный кошмар от которого никак не проснуться), и в поисках легкого и трусливого облегчения на секунду представляет что она попросту исчезла и нет всей этой истории и этого судорожного зажима внутри мешающего существовать. Конечно эта краткая секунда истекает и он остается в реальности, которая такова — у основания лестницы стоит она, спиной, открыто и доверчиво распрямив плечи, не ожидая ничего плохого и очевидно не подозревая о том что столько времени была объектом спора двух скучающих и равнодушных змеев. Какое-то время Фауст стоит остекленело уставившись ей в затылок, не зная что сказать и надо ли что-то говорить кроме того что говорят парни, развлекая свою компанию на выпускной вечер и наконец протягивает руку осторожно трогая за плечо.
У него уже был шанс все рассказать, но он к своему удивлению испугался настолько, что сначала не мог и слова сказать — все застряли ватным комом в горле, а потом свернул к какой-то бессмысленной чуши про предстоящий экзамен, словно это действительно его как-то волновало. Сейчас было так же, Вейзи смотрит на обращенные к нему глаза и все что может выдать в ту же секунду это замороженная улыбка. Избегая прямого взгляда он осматривает красивое платье, каждую выверенную деталь выделяющую ее из толпы разряженных старшекурсниц в лучшую сторону и выводит коротким, незаслуженно сухим комплиментом, — Отлично выглядишь.
Вейзи ждет пока ее рука окажется у него под локтем и ведет девушку в Большой зал, в приглушенных огнях и среди громкой музыки он чувствует себя свободнее — нет необходимости заполнять пустоты пауз и без яркого света не так заметно как напряжено его лицо. Ему начинает казаться что все не так плохо, ничего же не произошло, а может и не должно. Он выиграл спор, он в приятной компании, он последний день в этом месте и ничего не предвещает плохого исхода. Облегчение отпускает ледяные пальцы смятения что держат его последние дни и слизеринец чувствует что может все рассказать, что она поймет если все завернуть в правильные слова, объяснить что изначальные мотивы не имели ничего общего с тем как все вышло и что происходит сейчас.
— Я хотел тебе кое-что рассказать, — Вейзи наклоняется к ее уху чтобы это сказать, замолкает, чтобы собрать слова в нужном порядке. Распрямляясь, в дюжине футов он видит разъяренное лицо Джагсона что обращено к нему, что перехватив его взгляд он начинает двигаться к ним и чувствует как страх возвращается заполняя его полностью. Поспешно он перехватывает Силь под локоть и ведет в обратную сторону зала, оглядываясь, — давай лучше отойдем.
[indent] Силь смотрит на выпускников, выискивая в толпе знакомый высокий силуэт. С небольшим раздражением косится на парочку громко хихикающих маглорожденных, которые, бросив на нее испуганный взгляд, тут же растворились и, приподняв подол платья, спускается по лестнице, продолжая искать глазами Фауста. Возможно, сойтись на варианте «встретимся там» было не лучшим из возможных решений. Большинство парочек приходили вместе, буквально выпячивая свой дуэт как нечто заслуживающее внимания. Гринграсс считала это бездарной и, главное, бесполезной «работой на публику». Не смотря на то, что в последнее время она проводила достаточно времени в компании Вейзи, чтобы это начало бросаться в глаза, Силь никогда не демонстрировала свою привязанность прилюдно, считая подобное проявлением слабости. Однажды Розье умудрился пошутить, что они похожи на «голубков» за что чуть не получил палочкой в глаз. В сущности, Эван был не далеко от истины. Собственно поэтому получил даже больше, чем, если бы его замечание, брошенное невзначай, было абсолютно беспочвенным.
[indent] Гринграсс [как и все члены ее семьи] любила повышенное внимание, но не в ключе обсуждения неких романтичных связей. Ее интересовало исключительно «я», а не «мы». По словам Морин, они с Фаустом уже и так успели «засветиться», чтобы это не значило. Впоследствии родилась масса сплетен. Признаться, не то, на что рассчитывала Гринграсс. Сестру, несомненно, больше всех остальных интересовали подробности. Силь же предпочитала отмалчиваться. Не в ее правилах говорить о том, что ей не по силам. Скорее, был повод задуматься.
[indent] Сильвестри Гринграсс не привыкла бросать свою судьбу на произвол судьбы, в то время как Фауст Вейзи всегда действовал исключительно на свое усмотрение, преподнося один сюрприз за другим. Стоит ли говорить, что она не любит сюрпризы? Конечно, среди них были весьма приятные и интересные, но это совсем не меняло плачевность ситуации. В какой-то момент интуиция начала бить тревогу, но Силь просто не хотелось признавать, что она теряет контроль. Не важно, себе или кому-то другому. Подобные выводы чрезмерно задевали ее и без того уязвленную гордость. Рядом с ним, Гринграсс чувствовала себя другой. Не такой сильной в поступках и независимой суждениями. Будто злополучное «я» не хочет существовать отдельно от его. Страшно признаться, но Фауст ей действительно нравился. Это, как минимум, сбивало с толку, как максимум, заставляло беспокоиться о том, как это отразится на образе «Ледяной королевы» и собственной зоне комфорта.
[indent] - А я тебя искала, - она оборачивается, расплываясь в мягкой улыбке. Силь нравилось слышать комплименты, в особенности от него, - Спасибо. Ты тоже, ничего, - она подходит ближе, заботливо поправляя почти идеально выставленный воротник рубашки. В последнее время Фауст был словно сам не свой. Силь пыталась понять, что происходит, но получила лишь невразумительный ответ в который пришлось поверить, за неимением других вариантов. Сегодня, не смотря на окончание экзаменов, взгляд Вейзи оставался прежним. Напряженным и чрезмерно серьезным. Гринграсс еле заметно хмурится, смерив парня сосредоточенным взглядом.
[indent] - Да улыбнись же ты!, - она надувает губы, будто разговаривает с ребенком. Силь еле сдерживаясь, чтобы не помочь Вейзи в данном вопросе, - Экзамены позади. Можешь выдохнуть и наслаждаться праздником, - она снова улыбается, пытаясь заразить хорошим настроением Фауста. Сложно представить, что он мог так сильно переживать из-за каких-то там оценок. Впрочем, по ее мнению, пара бокалов шампанского могли все исправить. Гринграсс начинает крутить головой в поисках стола с напитками, абсолютно не замечая действий Вейзи.
[indent] - А?, - она еле заметно вздрагивает, оборачиваясь настолько резко, что еще немного и они соприкоснулись бы носами. Фауст и его привычка нарушать все границы, - Ну вот, опять сюрпризы?, - Сильвестри изображает чрезмерно расстроенный вид. Кажется, Вейзи хотел поговорить о чем-то серьезном, она же была настроена на веселый лад, - Сегодня же праздник, давай отложим до завтра, а?, - Гринграсс не успевает возразить. Сильная рука вытягивает ее из толпы и ведет куда-то в дальний угол зала. В то время как сама Силь собиралась найти шампанское и переместиться на танцпол.
[indent] - Фауст, не спеши, - Гринграсс чудом не спотыкается, пытаясь поспеть за парнем, - Я же на каблуках, - она пытается идти в том же темпе, - Ты странно себя ведешь…, - добавляет на выдохе, пытаясь понять, что происходит.
[indent] - Да подожди же ты, - Силь резко останавливается, пытаясь отдышаться. Если Вейзи хочет бежать марафон, ему придется ее нести. Сложно даже представить, насколько важным должен быть разговор, чтобы лететь из зала со скоростью Снитча. Гринграсс с легким укором смотрит в глаза Вейзи, будто под оптическими пытками он охотнее выдаст свой секрет, - Что происходит?, - вопрос, который давно крутился в голове, срывается сам собой. Теперь отговорка с волнением из-за экзаменов выглядит как никогда глупо.
[indent] - Смотри, а вот и напитки, - она переводит взгляд на фуршетный столик неподалеку и с облегчением тянется за бокалом. Выбирая платье и обувь Силь не предполагала, что будет бежать марафон.
[indent] - Привет, Джагсон, - Гринграсс делает глоток, протягивая второй бокал Фаусту. Сейчас она бы предпочла обойтись без его странных друзей, но раз уж этот появился из неоткуда, стоило сохранять привычное спокойствие. Не проведет же он сними весь вечер?
[indent] - Может, присядем?, - Сильвестри берет Фауста за руку и настойчиво тянет к свободному столику, усаживаясь достаточно близко, чтобы не пришлось отпускать чужую ладонь.
[icon]http://s8.uploads.ru/J9MwO.png[/icon][sign]
©satira[/sign]
На просьбу улыбнуться он выдает улыбку настолько кривую, настолько натянутую что кажется что уголки рта ему крюками подцепили и развели, да так что скулы сводит судорогой до тянущей боли. Не было у него никогда проблем сыграть нужную эмоцию, распустить на лице улыбку направив ситуацию в нужную для себя сторону, только сейчас Вейзи овладел такой леденящий страх что мышцы что лица, что пальцев, обхвативших с силой ее локоть, словно одеревенели. Сбегая он наступает, невнимательно лавируя в толпе, на чей-то подол, задевает плечом чью-то спины и руки, не слышит возмущенного шепота и коротких выкриков вслед, больше всего хочет исчезнуть, оказаться подальше от чужих глаз. Прекрасный день что должен был быть торжественным завершением школьной жизни, тем последним моментом когда он мог не думать о будущем и навязываемыми родителями вариантами его развития, когда была возможность расслабленно провести время в приятной компании в завершающий раз был безвозвратно утерян.
— Пошли, пошли, — светловолосый подталкивает Силь не обращая внимания на ее возражения облаченные в веселый щебечущий тон, игнорируя шутливые, но верные вопросы требующие несложного и заслуженного ответа. Да, он странно себя ведет, нет подождать он не может. Укор и легкое подозрение он попросту отказывается видеть, избегая внимательного взгляда девушки, может быть потом, как-нибудь потом он на все это ответит, когда паника перестанет толкать его вперед. Позволяет остановиться слизеринец ей только у стола с напитками на противоположном конце зала, тем мало огней и столики поодаль и вовсе в фиолетовых глубоких тенях. Ложная надежда скрыться и избежать фатального поворота вечера на мгновение воскресает и дает мимолетное облегчение.
— Спасибо, — Фауст рассеянно принимает бокал и позволяет отвести себя к одному из тех столиков, даже не пригубив и глотка — с начала вечера в горле будто нарос огромный шипастый ком и никак не желал проходить. Машинально присаживаясь напротив Силь и не отпуская ее руки как какой-то якорь (отпусти и взмоет фейерверком под ночной купол Большого зала взорвавшись на множество частиц) слизеринец выдыхает лишь на мгновение — бегающий по пестрой толпе взгляд ловит злосчастного однокурсника. Когда все никак не желая отстать Джагсон снова оказывается в непосредственной близости, Фауст вскакивает на ноги, мешая ему пройти к свободным местам их столика.
— Уходи, — шипит он Джагсону сквозь зубы, стараясь не превышать шумный тон бурлящей вокруг толпы. Ножку так и не тронутого бокала Вейзи сжимает так сильно что казалось та должна тотчас надломиться.
— А то что, — высоко вздернутый тон Джагсона дает понять что не было в его преследовании никаких мирных мотивов, подорванное спором эго толкало его на самый глупый и бесчестный поступок (если опустить подлую суть самого спора), а выпитый пунш развязал язык, — про мое присутствие в споре ничего не было.
Разозленный сказанным, что разнеслось громким голосом и заплетающимся языком до всех ушей в ближайших паре футов, Вейзи толкает Джорджа в плечо свободной рукой, но тот никак не хочет замолчать, — может вы сговорились. Пусть докажет что она здесь не потому что ты боишься мне проиграть.
— Мерлина ради, заткнись, никто ничего не должен тебе доказывать, — вскипая, слизеринец продолжает отталкивать однокурсника, который вместо того чтобы кричать в ответ вдруг начинает громко смеяться и складывая одними губами удачи шаткой походной растворяется в толпе. Провожая того взглядом, Вейзи смотрит непонимающе и встревоженно, а в руке так и держит бокал шампанского, уже выдохшегося, согретого ладонью до безвкусной желтой жидкости.
- Да что с тобой?, - Силь шепотом обращается к Фаусту, который, проявив несвойственную ему импульсивность, начинает прогонять Джагсона с таким напором, будто тот, как минимум, принес с собой чуму. К слову, вид у Вейзи был соответствующий. На мгновение Гринграсс даже показалось, что в его взгляде читался страх. Впрочем, эти мысли выглядели настолько абсурдно, что она быстро убедила себя в их недостоверности. Фауст Вейзи никогда и ничего не боялся. Его взгляд излучал уверенность и превосходство над другими. Собственно, это ей очень нравилось, в те минуты, когда холодные серые глаза не впивались непосредственно в нее.
[indent] Силь немного сильнее сжимает его руку и, не дождавшись ответа, вздыхает, делая глоток из своего бокала. Мимо, как на зло, пропархала парочка полукровок, весело щебечущих о магии этого вечера и грандиозных планах после него.
[indent] Она не так представляла этот вечер. Сегодня в программе должны были быть танцы и веселье. Смех, шутки, забавные истории и обещания регулярно писать друг другу. Им предстояло не видится целый год! С поправкой на каникулы, которые, в контексте ситуации, казались еще более ничтожными чем обычно. Она привыкла видеть его каждый день. В редкие моменты раздумий над тем, как пройдет и чем обернется сегодняшний вечер, Силь не редко обдумывала сложность ситуации. Стоит ли рассчитывать на что-то после выпускного? Гринграсс не нравилось мучить себя тем, что не поддается контролю. Оставалось ждать. Не то чтобы Сильвестри успела составить идеальную картинку выпускного, но те случаи, когда она действительно думала об этом вечере, выглядели совершенно иначе. Суета, странные взгляды и недомолвки. Фауст вел себя странно. Страннее, чем обычно. И это начинало раздражать.
[indent] Силь тихо выдыхает, стараясь не поддаваться панике. Вейзи никогда не отличался простотой характера и, мягко говоря, был особой слегка специфичной. Эта привычка устраивать сюрпризы, необходимость контролировать ситуацию, холодный взгляд, по которому не возможно прочесть, о чем он думает в этот момент. Порой ей казалось, что Фауста Вейзи вообще не интересует происходящее и эти отношения ему даже в тягость. Странное чувство. Сильвестри отгоняла эти глупые мысли, ссылаясь на то, что ранее не связывала себя с кем-то настолько тесно. У них не было причин для подобного поведения. Просто Фауст не такой, как, Розье или, скажем, Мальсибер. Не то чтобы Гринграсс их сравнивала, но некая параллель между парнем и лучшими друзьями невольно прошла.
[indent] - Каком споре?, - она отвлекается от собственных мыслей, пытаясь вникнуть в весьма странный разговор. В голове Силь все никак не укладывалась абсурдность ситуации. Джагсон был другом Фауста. По крайней мере, именно так выглядело их общение последний год. Гринграсс казалось, что они были близки. Отчего же эта встреча на выпускном, когда сам Мерлин велел веселиться, не была похожа на приятельскую. Даже отдаленно, с очень большой натяжкой. Силь настолько погрузилась в раздумья, что не сразу это заметила.
[indent] - Эй! Ка…, - Силь встает, предполагая, что ее не услышали и тут же замолкает, ошеломленная продолжением. Фраза, так весело брошенная Джагсоном, кажется абсурдной. Собственно, как и его веселый смех. Как и поведение Фауста и попытки заткнуть друга [или все же нет?]. Все это похоже на затянувшийся розыгрыш. Она уже не ждет, что речь пойдет о какой-то мелочи, по типу соревнования по получению высшего бала на экзаменах. Слова Джагсона эхом отдаются в голове. Это напрямую связано с ней.
[indent] «Пусть докажет что она здесь не потому что ты боишься мне проиграть.» К горлу подкатывает тошнота.
[indent] - Фауст., - Силь обращается к нему, но все еще провожает взглядом пошатывающийся силуэт Джагсона, борясь с желанием наплевать на все рамки приличия и буквально вытрясти из него подробности. Она медленно выдыхает, сохраняя каменное выражение лица. Истерика еще никогда не помогла репутации. Сильвестри Гринграсс обладала чрезмерно большой гордостью, для глупых выходок. В особенности на публике.
[indent] - Какой спор?, - ее голос звучит резко и холодно, будто принадлежит кому-то другому. Каждое слово «разрезает» повисшее молчание, которое, на фоне всеобщего веселья, кажется еще более гнетущим. Силь медленно переводит взгляд на Вейзи, уставившись прямо в глаза. В голову закрадываются самые странные мысли, но она все еще ждет объяснений.
[indent] - Не ври мне.
[icon]http://s8.uploads.ru/J9MwO.png[/icon][sign]
©satira[/sign]
Глупый и душный, страх редко был ему сопровождающим, Вейзи просто не допускал ситуаций где тот мог взять над ним контроль, просунуться липкими щупальцами в его спокойное миросозерцание, потребительски равнодушное и холодное. И как он только проглядел? Куда он смотрел? Как так случилось что сейчас он так глубоко растерян и слов подобрать не может не то чтобы защититься, хотя бы посредственно оправдать вызывающее поведение Джагсона, и странное — свое. Поворачивается к Силь он со слабой, потерянной улыбкой, на ее вскрик в адрес однокурсника уже скрывшегося в густой толкучке, на вопрос который он никак не хочет отвечать.
— Никакой, — он выпаливает поспешно, ненужно перекрикивая шум музыки глупым оправданием. Хуже ничего не мог придумать? Злится он про себя стискивая челюсти до неприятного скрипа зубов, лучше молчи. И он молчит перебирая оставшиеся ему варианты.
Лучшее что он умеет, это врать — так непосредственно и ловко это делать наверное не умеет больше никто, еще и не ощущая при этом никаких угрызений совести, только глубокое удовлетворение если в следствии этого все складывается в его пользу, как он то загадал, как он то тщательно распланировал расставив шахматные послушные фигурки. Чем не вариант и сейчас складно солгать, убрать эту нелепую растерянность с лица и из голоса, а с последствиями разобраться потом, или никогда — со дня на день он покинет это место и даже оправданий не потребуется, потому что ее он больше не увидит, а если и увидит то за сроком давности не останется даже отголоска обиды. Сказать, сокрушенно качая головой, что бедный Джагсон от нее без ума уже несколько месяцев и движимый жуткой завистью и несет всякую чушь лишь бы все расстроить — разве в это сложно поверить? Хорошая, спасительная ложь.
Другое, совестливое, поселившееся у него в голове не так давно и донимавшее хуже Джагсона, хочет совсем другого. Незнакомая, непривычная ему часть собственного сознания требует правды, но отчаянно не хочет ее последствий. Ведь если рассказать все как есть, не укрывая ни одной жестокой детали, пространно пускаясь в мотивы и все слова сказанные зло и насмешливо заключая тот спор, те последствия очевидны и малоприятны даже ему. Каким бы безразличным Фауст Вейзи не был бы, меньше всего ему хочется так сухо и походя разбить ей сердце. На каменное выражение лица на фоне резковато звучащего тона он смотрит почти печально, решая что придется пусть и срезая острые повороты и углы, но идти вторым неизведанным ранее путем.
— Это была просто глупость, я хотел сказать это раньше, — светловолосый волшебник медлительно подбирает слова, ступая по ним осторожно и неуверенно, как заблудивший в глухом болоте нерешительно прыгает по кочкам за хрупким и дымчатым болотным фонариком, заманиваемый прямо в зыбучую топь. Вот и Фауст еще не знает, но на задворках сознания чувствует каким-то хладнокровным змеиным чутьем как любое слово, что бы он ни сказал приведет его в топь, приведет к полному коллапсу. Но все равно продолжает.
— Мы с ним поспорили, — на секунду он осекается пытаясь аккуратно ввернуть всю суть, сжимая бокал так и оставленный в руке чуть сильнее нужного, — что ты согласишься пойти со мной на свидание. Что мы начнем встречаться.
Вейзи придвигается ближе словно кто-то в этом шуме был способен их услышать, чтобы спиной закрыть от происходившего фоном веселья, чтобы она не смогла легко убежать через узкие проходы между ним и сдвинутыми стульями. Говорить так сложно, будто то не простые слова, а первая трансгрессия когда пытаясь сказать заклинание тебя перекручивает в воронке и еле сдерживаешься чтобы не вывернуться наизнанку. В каком-то смысле он сейчас и правда выворачивается наизнанку.
— Послушай, — слизеринец спешно добавляет, будто забыл самое главное, перехватывает свободной рукой ее за предплечье отрезая пути к выходу, — только я здесь сейчас не из-за какого-то спора.
Короткое колебание заканчивается словами, что ему было так сложно подобрать, — ты мне правда нравишься, Силь.
[indent] - Прости, не расслышала, - Сильвестри нарушает повисшую тишину, аккуратно взвешивая каждое слово. Спокойно, рассудительно, без единого скачка голоса, - Что вы сделали?, - она слегка поворачивает голову, прислоняя ладонь к уху, будто собирается слушать куда внимательнее, чтобы не упустить ни единого слова. Естественно, все это не более чем театральная реакция, призванная скрыть истинные чувства. Сильвестри слышала. Теперь голос Фауста, будто на повторе и твердил одно и тоже. Буквально «перекрикивая» шум толпы в бальном зале и выбивая воздух из ее легких.
[indent] Пари. Встречаться. Поспорили. Шутка?
[indent] Просто глупость!
[indent] Она не привыкла проигрывать. За семнадцать лет насыщенной и полной впечатлений жизни, Сильвестри Гринграсс еще ни разу не проиграла. Даже если ситуация казалась безвыходной, а оппонент превосходил в силах и возрасте. Она всегда знала, как обратить все в свою пользу. Силь умела манипулировать, управлять, подчинять и контролировать. Начиная с детских лет, проведенных с противными гувернантками, и заканчивая дурацкими контрольными. Все, к чему она прикасалась было выполнено на высшем уровне. Собственно, в этих же традициях Сильвестри воспитывала Морин, постоянно повторяя, что нет предела совершенству и сестра должна быть внимательна как никогда. Ведь тешась своим мастерством в манипуляциях очень легко потерять бдительность, допуская досадные ошибки. Гринграсс пытала оградить Морин и упустила важный момент.
[indent] Кажется, это был именно тот случай.
[indent] Сегодня Сильвестри Гринграсс впервые почувствовала, каково это быть среди неудачников.
[indent] Гадкое чувство. Сложно описать.
[indent] Она молча стоит, дослушивая этот короткий и очень сбивчивый монолог до конца. Стоило отдать Фаусту должное. Из него получился просто непревзойденный актер. Жаль, это не тот случай, чтобы гордиться успехами. Уголки губ приподнимаются в легкой улыбке. А ведь она думала, что дело в экзаменах, выпускном, стажировке и еще каких-то абсолютно нелепых вещах. В один миг Силь почувствовала себя круглой идиоткой. Каждый раз, когда она беспокоилась и пыталась помочь, Вейзи буквально смеялся ей в лицо, выдавая нелепые отговорки. Возможно, просто терпел, когда пари закончится? Гринграсс решила не уточнять.
[indent] В зале становится больше народу. Выпускники, ученики старших классов, преподаватели. Голоса смешиваются в какофонию, дополняющую красивую мелодию, зазывающую всех на танцпол. Они прощаются, обещают не терять связь, обсуждают планы на будущее и танцуют. Она хотела быть там, но вместо этого застряла в «подвешенном состоянии».
[indent] «Ты мне правда нравишься, Силь.»
[indent] Как же. Происходящее ее раздражает.
[indent] Еще полчаса назад, Сильвестри была бы рада услышать признание и даже ответить на него, выдержав короткую паузу. Лишь ради приличия, ведь она уже давно знала, ей очень нравится Фауст Вейзи [и даже более того]. Вернее, нравился. Единственное, что Гринграсс чувствовала в данный момент – непреодолимое желание выругаться и зарядить обидчику так, чтобы он еще долго вспоминал этот момент. Увы. Слишком много публики. Сейчас, Силь чувствовала себя униженной как никогда, но никому не стоит об этом знать.
Она стоически подавляет желание отступить, увеличив между ними дистанцию. Еще секунду назад Силь была готова сделать шаг, но неожиданно выплывшая из-за колоны парочка нарушила все планы. Гринграсс натягивает дежурную улыбку, провожая воркующих выпускников испепеляющим взглядом, и еле заметно вздрагивает от прикосновения чужой руки.
[indent] Вот значит, как бывает.
[indent] Не так Сильвестри Гринграсс представляла сегодняшний вечер.
[indent] - Ну что же, - она выдыхает, подавляя гнев, из-за которого светлые пряди могут обесцветиться, выдавая настроение хозяйки. Гринграсс переводит дух и разжимает кулак, чувствуя как жжет кожа на ладони, в том месте, куда впивались ногти. Бросает безразличный взгляд на толпу, тайком проверяя, не стал ли кто-то из присутствующих невольным [а, может, и не очень] свидетелем ее позора и оборачивается к Фаусту.
[indent] - Надеюсь, тебе было весело, - Силь продолжает улыбаться, хотя в ее голосе нет ни капли веселья. Ей совсем не смешно. Эта ситуация была похожа на страшный сон. Даже появилась мысль ущипнуть себя. Увы, это вряд ли поможет. Она смотрит на желтоватую жидкость в бокале, несколько секунд наблюдая за тем, как на поверхность всплывают и лопаются пузырьки, а после, залпом осушает бокал.
[indent] - Не возражаешь?, - Гринграсс пренебрежительно скидывает с плеча руку Фауста, скривившись так, будто избавилась от чего-то очень не приятного. Еще полчаса назад, Силь до безумия нравились его прикосновения. От этой мысли стало грустно. Она закусывает зубами щеки изнутри, подавляя всякое проявление эмоций. Вейзи сделал все, чтобы навсегда потерять желание вспоминать этот вечер и не только его. С момента, как прозвучало признание, обесценившее целый год ее жизни, в голове всплывали некогда счастливые воспоминания. Те моменты, когда Силь казалось, что они счастливы. В общем-то, только она. Фауст, по всей видимости, более искусный лжец и манипулятор, чем предполагалось.
[indent] - А, знаешь, это многое объясняет, - она бросает фразу, не удосужившись объяснить смысл собственных слов. Просто для справки. Ей все было ясно. Фауст достаточно умен, чтобы разобраться сам. Сильвестри берет со стола другой бокал и, обернувшись, встречается взглядом с веселившимся неподалеку Джагсоном. Вот уж кто точно получал удовольствие по максимуму. Она кивает, приподнимая бокал в его сторону, будто собирается сказать какой-то тост и слегка улыбнувшись, делает небольшой глоток. Кажется, приятель Фауста оценил жест. По крайней мере, его бурная реакция не осталась без внимания.
[indent] Желание покинуть зал, растет с каждой секундой.
[indent] Силь не собирается притворяться весь вечер.
[indent] - Кстати, - она оборачивается к Фаусту, - Поздравляю с победой, - Гринграсс с легкостью произносит слова, лишенные каких либо эмоций. Делает шаг навстречу Вейзи и взмахивает рукой, выливая содержимое бокала в лицо обидчику.
[indent] Не медля и секунды, Сильвестри грациозно огибает высокую фигуру парня [поправочка, бывшего], не давая Фаусту и шанса на какой либо ответ. Разговор окончен. Пусть она и оказалась проигравшей, никто не помешает Гринграсс завершить этот отвратительный спектакль на собственных условиях.
[indent] - Подержишь?, - с милейшей улыбкой, Силь приостанавливается возле паренька из выпускного курса, уставившегося на происходящее разве что не с открытым ртом, - Спасибо, дорогой, - она вручает ему пустой бокал, игриво ущипнув незнакомца [Силь редко запоминала имена]. И, подмигнув напоследок, покидает зал с высоко поднятой головой, не удосужившись хоть раз обернуться.
[indent] Вот теперь конец.
[icon]http://s8.uploads.ru/J9MwO.png[/icon][sign]
©satira[/sign]
Говорит он быстро, не останавливаясь, не давая возможности и слова вставить, выдыхает судорожно и замолкает так что в голове теперь вакуумная звенящая тишина, шумный, веселый бал как отсекло непроницаемой ширмой, смотрит завороженно на склонившуюся близко, чтобы расслышать его ужасные признания голову, на мягкий блеск волос, вспоминает отчего-то прошлогодний хэллоуиновский вечер когда солнце отливало такой же медью, было тепло и пахло головокружительно жженым сахаром, а Гринграсс со всей своей не юной циничностью была так же доверчиво к нему расположена. Совершенно зря, но кто ж тогда мог ее предупредить, оградить. Вейзи замирает, даже не понимая на какой надеется ответ, что его могло бы устроить в этой странной, давящей ситуации — легче ли будет закричи она, зайдись неконтролируемо в слезах и обвинениях что он справедливо заслужил, может разбить ему о голову бокал, превратить в жабу хорошо знакомым заклинанием, или собрав все достоинство за молчаливой ледяной улыбкой захочет просто уйти?
Фауст хочет что-то еще сказать, но запинается внутри себя и только нервно дергается уголок рта, когда он замечает как она поднимает на него неясные в фиолетовых бликах праздничного освещения глаза. Расслышала, и кажется все поняла — некуда больше отступать, новой лжи больше не выдумать так просто и скоро. Сложно понять чего сейчас ожидать, а ждет он кажется абсолютно всего, но от такой спокойной, ровной улыбки, тона больше увещевательного, чем обвинительного, он теряется, переваривает слова про себя дольше положенного, не понимая — она что, правда сказала именно это? Секунду ждет что может хотя бы окислившееся и теплое шампанское выплеснется ему в лицо, но слизеринка пьет его так размеренно и невозмутимо что он теряется совершенно. Не так ведут себя проигравшие, не так чувствуют себя использованные нечестно и отвратительно.
— Силь, подожди, ты не поняла, — выходит каким-то надсадным жалким шепотом который едва ли слышно кому-то кроме него и рука что она спихивает с себя с пренебрежением, безвольной плетью болтается вдоль тела. Теперь за ней он следит молча, не пытается прервать и руку больше не тянет на удержание, хотя по прежнему хочется хоть как-то остановить разрушение, прекратить надвигающийся коллапс. Слизеринка кажется и вовсе веселится, холодно сверкая глазами, находит новый бокал и с чем-то похожим на легкое кокетство салютует кому-то позади — светловолосому кажется и оборачиваться не надо чтобы понять кому предназначен этот жест. Он беспокойно дергает желваками под побледневшей кожей лица, но не находит что сделать или сказать в противовес.
Когда остается хоть какой-то последний шанс на последние спасительные слова, пусть и вряд ли те могут что-то исправить, он упускает и его — подчиненный спокойным поведением Силь не понимает сразу зачем она снова приближается к нему сжимая оружием в руке новый бокал, не думает даже отпрянуть. От вылитого прицельно в лицо шампанского жжет глаза как от бордроперцового зелья, и высыхает оно слишком быстро, липким до отвращения слоем скрывает лицо — почти что маской что он так долго носил ради дурацкого спора, слишком приторной чтобы оказаться правдой, прилипшей к лицу так плотно что так до конца и не смог ее оторвать. Грубо оттирая кожу лица Вейзи пачкает еще больше испорченную мантию, даже почти жаль дорогой ткани, а когда оборачивается, ее уже нет, а все продолжают увлеченно танцевать не заинтересованные в развернувшейся драме. Жизнь продолжается для всех, будто и не случилось ничего. Будто не произошла его маленькая победа на фоне проигрышном, горьком, разрушив что-то, имевшее право на жизнь.
Вы здесь » Daily Prophet: Fear of the Dark » DAILY PROPHET » [29.06.1974] someone must get hurt
