Рабастан не любил работать с Персеем Розье.
Тот хоть и не был похож на покойного, все равно неуловимо напоминал Рабастану отца - своей манерой выдавать указания и желанием контролировать каждый его шаг. Будь на то его воля, он бы разобрался с делом сам, а Розье оставил воспитывать детей, но Лорд решил иначе. Это задевало - его способности ставили под сомнение, в то время как старую гвардию (которая порядочное количество лет почивала на лаврах прежних деяний) ставили на пьедестал. В гробу Рабастан видал этот недостижимый идеал - уважаемый отец лежал в фамильном склепе и даже не ворочался с боку на бок, пока они с Родольфом делали все не так.
Впрочем, до сих пор, эта самодеятельность Лорда не смущала - иначе они наверняка знали бы об этом. Может им бы даже на собственных кишках гадать не пришлось.
Он сделал не так и в этот раз. До крайнего срока еще было время, они с Персеем уговорились встретится в Лондоне в понедельник, когда министерские дела мистера Розье еще не успеют скопится как снежный ком и рухнуть ему прямо на голову... Но субботним днем Рабастану не сиделось дома - до такой изощренной пытки для себя самого он всерьез надеялся никогда не дожить - всего пара скачков аппарации и он оказался в северном Уэльсе. Он уже бывал в этом просторном доме в Портмадоге, кажется около полугода назад и вот еще в прошлом месяце. Мистер Розье его не слишком-то жаловал и это чувство между ними было абсолютно взаимным, что, впрочем, не мешало работе - в своем деле каждый из них был хорош.
Ворота, запертые для посторонних, задержали его не больше чем на минуту - именно столько времени требовалось для того, чтобы тяжелые створки распахнулись настолько, чтобы Рабастан мог проскользнуть между ними.
За его спиной ворота закрылись абсолютно бесшумно.
Необходимости таиться и прятаться не было - два приличных человека, которыми они оба без сомнения являлись, могли иметь сколько угодно поводов для встречи как в Лондоне, так и здесь.
На стук в дверь никто не отреагировал, хотя Рабастан помнил, что во время прошлого его визита она открылась стоило ему оказаться на крыльце и дотронуться до дверного молотка.
- Не ждали меня сегодня? - хмыкнул он себе под нос и постучал еще раз, погромче. - Или оглохли на старости лет.
Мысль о том, что хозяев не окажется в доме никак не приходила ему в голову.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2019-02-19 20:30:29)

Справедливости ради стоило признать, ждал он не так уж и долго.
Домовик пропустил его в дом, поприветствовав как полагается, а Рабастан, как полагается, сделал вид, что не заметил этого. Зато заметил другое - эльф был встревожен.
И те недолгие пару минут, что гость изволил прохаживаться по гостиной, тревожность только росла.
Оклик юной леди застал его перед изображением фамильного древа. Как и большинство других семей, эта гордилась чистотой своей крови и с удовольствием выставляла ее напоказ. Рабастан скользил взглядом по линиям, отмечая знакомые и незнакомые имена: последними в списке оказались Эван и Катрина.
И если с наследником семьи Розье был знаком, то его сестра... кажется, в тот единственный его официальный визит, не имеющий ничего общего с делами, она была еще слишком мала, чтобы их представили друг другу. Да и сам он, не слишком хотел заводить знакомства и сбежал, как только представилась возможность.
- Мисс Катрина, - обернувшись, он улыбнулся ей. Самой невинной из имеющихся у него улыбок. Никаких ассоциаций со змеями или тварями, что с удовольствием откусят вам голову за один укус. Ни единой ассоциации с маской, которую носит вместо лица его брат.
- Боюсь, отца сейчас нет. Вся моя семья уехала и вернется только поздним вечером.
"А вот и повод для беспокойства. Оставить свою хозяйку наедине со мной... Лучше уж отправить ее в пасть к дракону, не так ли? Там ее по крайней мере только сожрут."
- Я мог бы сказать, что мне жаль, но это будет ложью. Вы гораздо более... приятная компания, чем ваш отец.
Он нисколько не сожалел о визите и не собирался уходить, в конце концов дома его никто не ждал. Кажется, это был неправильный ответ.
Наверняка эта малышка думала, что прекрасно держит лицо. Но Рабастан видел таких девочек насквозь: бледные щеки, сузившиеся зрачки, поверхностное дыхание, ледяные ладони. Как бы крепко не была приклеена вежливая улыбка к ее губам, страх все равно просачивался вовне. Рабастан чуял его как дементор.
- И становитесь красивее год от года, - добавил он, взяв ее за руку. Просто чтобы проверить свое предположение: она больше боится того, что он может сделать просто так или того, что сделает, если перечить? - Почему вы в черном? Разве кто-то умер?
Он не спрашивал, позволит ли она ему остаться в доме, пока ее родители и брат не вернуться, потому что уже все решил. Встретиться с Персеем можно в понедельник, как и уговаривались, а пока...
Конечно, мог случиться скандал, если кое-кто не стал бы держать язык за зубами. Но он был уверен, что она никому не расскажет.
А если нет, что же, хороший скандал делает жизнь намного красочнее, даже если из-за него придется исколоть о шипы все руки.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2019-02-19 20:32:40)

Он не хотел чаю, но иногда, чтобы выиграть сражение, стоило сделать один шаг назад. Сейчас Рабастан не сражался, но хотел продлить игру, а ради этого можно было немного уступить.
- Не откажусь, но вы составите мне компанию, - кивнул он, выпуская чужую руку. - В Китае говорят, чай прекрасное средство от слабости, он пойдет вам на пользу.
Мисс Розье зря рассчитывала на домашних эльфов - Рабастану и в голову не могло прийти считаться с этими существами, как с людьми или, подумать странно, испытывать какую-то неловкость в их присутствии. Он мог бы и эльфов заставить молчать, если бы захотел, вот только нужды в таком и раньше никогда не было - домовики, особенно такие как эта, всегда покрывали своих любимчиков и не выдавали их маленьких секретов. В худшем случае, до тех пор, пока секреты не становились такими большими, что их нельзя было скрыть просторными платьями.
Впрочем, он не спешил навязывать свои правила, позволяя Катрине крохотную передышку: пока они не дойдут до малой гостиной (маленькими шагами, медленно, как на казнь) и не займут свои места в креслах за крохотным чайным столиком, пока не нагреется вода в чайнике. Он не пытался дотронуться до нее, но неизменно оказывался на расстоянии протянутой руки - этот барьер она установила сама и пока еще он работал.
Смена декораций пошла игре на пользу - маленькие помещения не оставляли пространства для маневра, бежать некуда, а прятаться негде, разве что под стол. Впрочем, под этим столом не спрятался бы и котенок.
Удобно расположившись в кресле, Рабастан внимательно следил за тем, как домовик разливает чай в крохотные, как игрушечные, чашки. По белому фарфоровому боку летели птицы - Рабастан провел пальцами по лазурному краю распахнутого крыла и глубоко вздохнул.
Его столько раз пытались отравить, что сейчас это было просто смешно. Он даже не злился. Ни капельки.
- Выпейте, - сказал он, передвигая свою чашку ближе к девушке. Это было не предложение и возможности отказа Рабастан не подразумевал. Из-под манжета рубашки видно было край татуировки, но какой именно - не разобрать.- Уверен, вам нечего бояться в собственном доме. Или я ошибаюсь? Чего вы боитесь, Катрина?
Он все еще не достал палочку и пока не собирался этого делать.

Кажется, осознание собственных ошибок наконец настигло мисс Розье.
Рабастан наблюдал за этим с удовольствием. Как меняется ее лицо - едва уловимые движения мимических мышц, которые рассказывали больше, чем могла бы рассказать исповедь. Напряженная линия плеч, спина, которую во что бы то ни стало надо держать прямой - словно прибитой гвоздями к доске.
Он не смог сдержать улыбку, когда Катрина, вздрогнув, все же сделала символический глоток, а когда чашка звякнула о блюдце, сдеал вид что не заметил этого.
- Несомненно. Иногда дом - это клетка, а порой и вовсе могила. В этом я с вами согласен, вопрос только в том, готовы ли вы остаться в этом доме навсегда, каким бы он ни был. А, впрочем, - Рабастан оперся ладонями о стол и чуть наклонился вперед, сокращая расстояние и одновременно приглашая к более доверительному разговору. - Вам нет нужды думать об этом. Через пару лет отец выдаст вас замуж за подходящего человека и вас возьмут в кольцо новые стены. Как думаете, поменяется от этого хоть что-то или свои оковы каждый из нас носит с собой, куда бы он не бежал? Клетка остается клеткой, даже если вынести ее из комнаты в сад. Улететь из нее все так же невозможно как и прежде.
Он перевел взгляд на высокое окно - там, за стеклом, солнце пробивалось сквозь листву, а птицы щебетали на сотню голосов. Одуряющий запах мака пробивался сквозь окна и окутывал как дым из курильниц. Свобода была так близко, что можно было дотянуться рукой. Нужно было только решиться, и не побояться эту самую руку потерять. Примерно по локоть, так, кажется, поступали на востоке с ворами. Украсть себя самого у тех, кто считает тебя своей собственностью - самое амбициозное преступление в мире. И самое опасное. Мало кто знает насколько острые зубы у его родичей, до тех пор пока не решит простодушно повернуться к ним спиной.
- Еще глоток, теперь по настоящему, - говоря это Рабастан не отводил взгляда от окна, будто девушка его абсолютно не интересовала. - Можете выпить, а можете признаться, что именно подмешали в чай.
"И тогда никто не пострадает" - фраза, которая зависла над головой Дамокловым мечом, не нуждалась в том, чтобы ее произносили вслух. Выражения лица было вполне достаточно.
Попытавшуюся было возразить Нэнни Рабастан заставил замолчать подняв руку, а затем, наконец, посмотрел на Катрину и выразительно кивнул на все еще стоящую перед ней почти полную чашку.
- Вы же не хотите, чтобы ваш отец узнал об этом? Он будет страшно, страшно разочарован.

- Всего лишь сон-траву, - с улыбкой повторил он и покачал головой. - Знаете, а ведь я на секунду поверил, будто вы всерьез решились меня отравить. Да еще и так неумело. В другой раз, постарайтесь отнестись к этому чуть более буднично. Будь на моем месте кто-то вроде вашего брата, он мог бы решить, что вы неровно к нему дышите и разволновались так только от этого.
Очевидно, признание упало с ее плеч как камень - ей все еще было страшно, но она уже не была такой скованной, как фарфоровая кукла, которую кто-то неосторожно посадил на край высокой полки. Одно неловкое движение и она упадет. И разобьется вдребезги.
"Такая правильная девочка, совсем не умеет лгать, верно ей тяжело придется во взрослой жизни", - подумал Рабастан, поднимаясь на ноги и обходя столик. Свет проникающий через окно вычерчивал на полу его тень - она двигалась вслед за ним по кругу, то вытягиваясь, то становясь тенью карлика, прячущегося под столом.
Остановившись у Катрин за спиной, он сложил ладони на высокой спинке кресла. Остановись он перед ней - она могла бы пнуть его, или ударить или сделать еще что-то, что Родольф проворачивал не один и не два раза. В их нынешнем положении она могла бы обернуться, но кресло мешало обзору и посмотреть на Рабастана можно было разве что запрокинув голову.
- Для моих игр, милая, вы еще слишком юны, - ласково произнес он, склонившись к ее плечу. - Может быть через пару лет... И нет, я не жду таких обещаний, я ведь не ваш отец. Я жду, чтоб вы услышали меня - если этот дом вам не защита, то к чему называть его домом и оставаться под этой крышей больше необходимого? У вас есть шанс удачно выйти замуж - можете воспользоваться им, только правильно подойдите к выбору избранника. А можете выбрать другой путь, тем более, что вы знаете где он.
Он отодвинулся, мимолетно коснувшись ладонью чужих волос, заправляя выбившуюся темную прядь за ухо.
Вернувшись к своему креслу, Рабастан вытряхнул из рукава палочку - десять дюймов омелы, согнуть которую, неожиданно, было гораздо сложней, чем сломать.
Палочка улеглась перед ним. Рядом с ней устроились запонки.
Из под закатанных рукавов рубашки показались рисунки - узор на коже выглядел рельефным как чешуя и убегал вверх по предплечьям.
Метки не было видно.
С самым невозмутимым видом Рабастан потянулся сперва к вазочке с печеньем, а после, к чашке, которую до этого так настойчиво сватал Катрин.
- Мой отец, - сказал он, сделав первый глоток, - тоже был чертовски во мне разочарован. А теперь он мертв.
Сон-трава, ну надо же. Кто бы мог подумать.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2019-02-19 20:39:15)

Рабастан только морщится в ответ на ее вопрос, как бы говоря, что только очень плохие убийцы похожи на убийц и живут они при этом не слишком долго и счастливо.
Во всех остальных случаях, убийца - дворецкий.
- Это, - он салютует девушке чашкой, будто кубком на торжестве, - всего лишь чай. Я неважно сплю по ночам, сон-трава на мне давно не работает. Но вы, выпейте свой, он вам не повредит. А я не кусаюсь, если меня об этом не просят. Вы, кажется, не просили.
Неловкое молчание длится едва ли минуту. Рабастан думает о том, какие мысли хочет посеять, чтобы посмотреть, когда нибудь потом, какие они дадут всходы.
Он бы мог сейчас рассказать ей сказку о том, как сбежал после выпускных экзаменов даже не показавшись на пороге родного дома - с теми деньгами, что удалось скопить, с чемоданом школьных вещей и абсолютно без плана что делать дальше. Его путь лежал через океан, далеко на восток и там, на востоке, терялся в горах. Он до сих пор не знал, искал ли его кто-то или только по случайности забыли вырвать этот росток из генеалогического древа. Как и растение, чья древесина стала основой для его палочки, он был паразитом, который не приносил своему роду ничего хорошего. Конечно, ей, женщине, было бы сложнее, но в сказках герои всегда справляются с испытаниями, какими бы сложными они ни были.
Но если для игр она была слишком мала, то из сказок явно успела вырасти.
- Никто не позволит вам уйти просто так, если вы и дальше решите остаться примерной дочерью и будете спрашивать разрешения, - говорит он вместо того, чтобы кормить ее историями о далеких звездах, которые видно только на другом краю мира. - Никто не просит у родителей разрешения сбежать, Катрина. В один прекрасный день тот, кто хочет исчезнуть, просто исчезает.
В один прекрасный день. Когда чаша терпения переполняется настолько, что злость течет через край и обжигает тебе руки. Или когда своим возвращением ты подписываешь свой смертный приговор, исполнения которого ждать осталось совсем не долго.
- Впрочем, быть может вам повезет с первым вариантом, если он кажется более верным. Пока еще вы можете выбирать, для этого даже не нужно никого опаивать амортенцией. Я уже говорил, вы хороши собой...
Рабастан обрывает себя и тянется к вороту рубашки, едва не расплескав чай. Вокруг покрытой "чешуей" руки обвивается тонкое чешуйчатое же тело. Крошечный острый клюв ударяет по коже, но не оставляет на ней ни царапины.
- Нашлась, паршивка, - вздыхает Рабастан, залпом допивает чай и накрывает "паршивку" опрокинутой вверх дном чашкой. Фарфор еще хранит тепло и чудовище под тонкой фарфоровой скорлупой моментально затихает. - Было бы очень неловко, если бы она сбежала у вас дома, - замечает он, а потом, как ни в чем не бывало продолжает разговор.
Со стороны, наверное, легко подумать, будто он в традиционной для Лестрейнджей манере предлагает ей руку и сердце. И печень врагов в придачу.
- Так вот, вы, несомненно, прекрасная партия. И желающих получить благословение вашего отца будет немало. Постарайтесь выбрать из них того, кто не будет вызывать у вас хотя бы отвращения. Если такие, конечно же, будут. А если нет, я всегда могу посоветовать вам хороший яд. Черный вам к лицу.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2019-02-19 20:41:03)

- Неужели? - удивление на лице Рабастана сложно было назвать искренним. Он мог бы изобразить его куда лучше, но в этом не было нужды. Театрально приподнятые брови годились для сарказма куда как лучше. - Боюсь даже представить, на какого человека я, по вашему, похож. Дайте угадаю, на страшного злодея? Или, может, чудовище?
В итальянском театре масок есть одно очень занимательное правило: настоящий злодей ни за что не признается, что он злодей, а вот если кто-то начнет кричать, что это не он, тут то его и схватят. Мистер Лестрейндж никогда не стеснялся открыто называть себя злодеем, подлецом и мерзавцем. Если обратится к истории или посетить Лестрейндж-Холл на Йоль можно легко и в красочных подробностях узнать, что такова природа всех без исключения Лестрейнджей. Как врожденная болезнь, которая, судя по всему, передавалась вместе с фамилией - результат женитьбы Родольфа подтверждал это на сто процентов.
Для чистоты эксперимента Рабастану тоже следовало жениться и посмотреть, что из этого получится. Оставалось только выбрать подходящую кандидатуру.
Он продолжал сидеть с тем же выражением лица, пока Катрина не заговорила о замужестве. То с какой злостью она говорила об этом, как пыталась быть жесткой - настолько, насколько мог быть таким этот тепличный цветок - заставило его сменить маску. Он все еще улыбался, но теперь криво, будто половина лица у него онемела и не слушалась.
- Мне прекрасно известно, что Вам нечем заплатить, так что давайте считать, что это будет моим подарком. Сделаю для вас что-нибудь особенное. Что-нибудь быстродействующее, но мягкое и без этих паршивых последних минут с попытками жертвы разодрать себе горло или живот. Вдруг вы решите отравить не мужа, а себя.
Возможно со стороны это и звучало как угроза, но на самом деле ей не являлось - Рабастан и вправду смешивал отличные яды. За то, чтоб попробовать некоторые из них не жалко было и умереть.
- Иные породистые кобылы, сколько их не объезжай, все норовят взбрыкнуть, - задумчиво произнес он, поглаживая донышко перевернутой чашки, где полустершимся золотом поблескивало клеймо. - Это редко улучшает их положение. Обычно они получают жесткую узду и шпоры, а если и это не помогает - их убивают. Я понимаю, почему так поступают, но не могу сказать, что считаю это правильным...
Когда он был ребенком, то просил матушку разрешить ему оставить себе норовистого пятнистого пони, который трижды сбрасывал его на землю. Это был единственный раз, когда матушка отказала ему в просьбе.
Просить о чем-либо он с тех пор не любил, а разрешений не спрашивал. И, что важно, не попадался.
Сейчас разрешения ему, конечно, все еще были нужны. Но только от себя самого, а еще, быть может от Лорда, но это почти что одно и то же. Ведь ничего такого ему делать не запрещали, глядя сквозь пальцы на все его развлечения. Ровно до того момента, пока они не мешали делу, разумеется.
- Если я попрошу вашей руки, ваш отец не откажет. А что скажете вы? Смог бы я вас объездить?
Это был исключительно теоретический вопрос. Пока что. Но и он балансировал грани.

Льстило ли это ему? О, несомненно.
Он достаточно долго работал над своей репутацией, чтобы она работала так как надо. Иногда одной только репутации хватало, чтобы развязать кому-нибудь язык не шевеля и пальцем.
- Безусловно, мне это льстит, - кивнул он Катрин, указывая на чашку. Сам он не считал спрятанное под ней существо чудовищем, но многие думали именно так. Любой, кто не попадал под определение милого домашнего зверька мог с легкостью удостоится этого почетного звания. - Чудовища иной раз оказываются лучше людей. По крайней мере они не улыбаются вам в лицо, перед тем как ударить в спину. Как по мне, лучше уж быть чудовищем.
Он видел, что его следующие слова тоже попали в яблочко. Выбили почву у нее из под ног в прямом и переносном смысле - он был уверен, что на несколько секунд мышцы на ногах у нее свело так, что они касались пола только носками мягких домашних туфель.
Рабастан мог бы не оставить ей времени на ответ или на то, чтобы хоть попытаться взять себя в руки, но он видел, что еще немного и она заплачет.
А он терпеть не мог слез.
С беспочвенными обвинениями дело обстояло чуть лучше. Никогда не знаешь, какие из них неожиданно могут стать законными. Обстоятельства так непредсказуемы.
- Гордость? Гордость не спасет вас, когда вы окажетесь замужем. Или вы надеетесь неподвижно лежать под одеялом и думать об Англии?
Он почти что смеялся, прикрыв лицо ладонью. А когда отнял руку, оказалось, что от прежней сдержанной улыбки не осталось ни следа. К этому лицу маска Пожирателя Смерти подходила куда лучше.
- Я пришел чтобы поговорить с вашим отцом, я сказал об этом с самого начала. Если бы он был дома, мы бы с вами не встретились, но так уж сложилось, что его нет, а вы есть. Можете считать это рукой судьбы. Впрочем, вы правы. Я издеваюсь. Потому что вы даете для этого повод. Такая легкая мишень. Если в этой шахматной партии вы продолжите изображать из себя жертву, не удивляйтесь, когда вас сделают жертвой - это вполне закономерный итог.
Он оставил без внимания ее пассаж про шлюх - наверное, будь на его месте отец, он бы заставил девчонку вымыть рот с мылом, а потом всыпал бы по первое число. К счастью, Рабастан был совсем не похож на своего отца.
Дождавшись, когда она сделает глоток, он вновь поднялся из-за стола. И судя по лицу, возвращаться к чаепитию Рабастан больше не собирался. Игры в приличных людей кончились.
Он оставил палочку там где она лежала, так будто она совсем не была ему нужна. Одно хорошее Империо могло бы решить эту проблему, если не навсегда, то очень и очень надолго, но он мог справится с Катриной Розье по своему.
Поймав ее за подбородок, Рабастан заставил ее запрокинуть голову и внимательно посмотрел в глаза.
- Давайте, влепите мне пощечину, милая Катрин. Или вы не можете поднять руку? А как насчет того, чтобы пошевелиться? Или закричать? Позвать на помощь? Стоило внимательнее следить за тем, что происходит с вашим чаем, если уж решили его пить.
Не получив ответа, он буквально выдернул девушку из кресла. Нести на руках человека который не сопротивляется не слишком-то сложно, главное поддерживать голову, чтоб несчастный случайно не захлебнулся собственной слюной.
- Поищем-ка вашу спальню. Что-то мне подсказывает, что она наверху.
На бедняжку Нэнни он даже не взглянул, будто ее и не было. Только обронил, проходя мимо:
- Сдвинешься с места и будешь виновата в том, что с ней произойдет.
У них дома были домовики и он прекрасно знал, что они скорее разобьют себе голову о каминную решетку, чем станут причиной по которой с хозяином случилось что-то плохое.
А ни на что хорошее тон Рабастана Лестрейнджа рассчитывать не давал.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2019-02-19 20:45:03)

- Ненавидьте, - легко согласился Рабастан.
Ненависть была не худшим чувством в доступной ему палитре. Живым, обжигающим кончики пальцев, светом в самой темной ночи. Иной раз, только это чувство давало силы сделать еще один вдох. Прожить от одного рассвета до следующего.
Ступени ложились под ноги без скрипа - у Розье был хороший дом, добротный. Было видно как следят за ним - как за обожаемым цветником, который холят и лелеют для того чтобы похваляться перед посторонними. Жаль только, что он знал, каким количеством дерьма надо удобрить почву, чтобы выросли такие цветы. Это - если повезет обойтись без крови.
В его родном доме в Норфолке никто не прятал грязь за увитыми цветами шпалерами - сам раствор, которым скреплялись камни Холла был замешан на крови и кто знает сколько несчастных оказались замурованы в стены, когда поместье только росло вверх из земли.
Рабастан пошел мимо двух запертых дверей - слишком узких, для того чтобы вести в жилые комнаты.
Толкнув ногой третью и заглянув через проем он увидел хозяйскую спальню.
"Было бы занятно, но нет. Не в этот раз", - решил он, проходя дальше и ускоряя шаг. Катрин дышала, но он почти не чувствовал движения воздуха. Стоило поспешить - мертвая леди была ему ни к чему.
Комнату Катрины не пришлось искать долго.
Рабастан уложил ее на кровать, бережно, будто и впрямь нес в постель собственную невесту. Распустил шнуровку на платье - легко, будто каждый день только и упражнялся в этом.
Матрас прогнулся, принимая на себя вес еще одного человека.
Будь девица сейчас способна шевелиться, она наверняка расцарапала бы ему лицо - так близко он был.
- Будет не очень приятно, - предупредил он, будто от этого предупреждения хоть что-то менялось.
Это даже не было поцелуем, если уж на то пошло, хотя со стороны выглядело именно так.
Свободной рукой он ненадолго зажал девушке нос, вдыхая воздух ей рот и буквально заставляя легкие снова раскрыться, а затем, позволив сделать выдох, повторил все снова. И еще раз.
Через пару минут, когда Катарина снова начала дышать сама, Рабастан положил ладонь ей на грудь, не позволяя сделать слишком глубокий вдох.
- Тише, - шепнул он, - не спешите, иначе у вас снова перехватит дыхание. Медленно, не слишком глубоко, вот так. Поняли?
Паралич все еще не давал ей пошевелиться, но опасность удушья миновала.
- Не думал, что болиголов так на вас подействует... - он уселся на кровати, совершенно не боясь поворачиваться спиной к своей жертве. - Нэнни? Живо сюда!
Появившаяся в дверях эльфийка дрожала как осиновый лист - то что этот господин сказал сейчас противоречило его же словам, сказанным внизу и она боялась сделать хуже. Мало кто хочет быть виноватым.
- Принеси молока. И побыстрее, - велел он таким тоном, будто они были в его доме и сама Нэнни была его собственностью. - Это для твоей хозяйки, пошевеливайся.
Чашка с молоком появилась перед ним спустя считанные секунды. Сама Нэнни предпочла не показываться на глаза - наверняка ей было страшно, а еще ужасно-ужасно стыдно.
Рабастан достал из кармана крохотный, не больше наперстка пузырек и высыпал его содержимое в чашку. Потом несколько раз повернул ее в руках, перемешивая раствор и добиваясь равномерного розового цвета.
Для того чтобы Катрина не захлебнулась, ему пришлось придерживать ей голову. От молока в чашке пахло какой-то химией, но Рабастан был настойчив - как не упиралась мисс Розье, выпить лекарство ей все же пришлось.
- Скоро вам станет лучше, - пообещал он, устраивая ее на подушках. - Буквально через полчаса, может чуть больше.
Казалось бы - все закончилось?
Но Рабастан отчего-то медлил и не уходил. Хмурился, кусал губы, а потом, вдруг, будто из воздуха, вытащил нож.
Онемевшие пальцы Катрины не почувствовали укола - острие ножа было куда тоньше веретена, а выступившие капли крови Рабастан осторожно стер платком.
Зато движение лезвия у самой шеи сложно было не заметить. Прядь волос, которую он отрезал у самого основания шеи завилась в кольцо - Рабастан завернул ее в запятнанный кровью платок и спрятал в карман вместе с ножом.
- То, что сегодня произошло, будет нашим с вами маленьким секретом. Ни одна живая душа больше не узнает об этом. Многие боятся, что их волосы используют для оборотного зелья, чтобы испортить их репутацию или подставить, но, поверьте, есть вещи куда более... неприятные. Можете изучить на досуге, чтобы знать, чем рискуете. Если хоть попытаетесь рассказать кому-то, клянусь, я сделаю вас своей куклой, буду дергать за ниточки и смотреть. Если сомневаетесь во мне или думаете, что я шучу - рискните.
Это не было в полной мере предложением. Скорее уж описанием возможного развития событий.
Не удосужившись услышать ответ, Рабастан оставил Катрину в одиночестве. Звук удаляющихся шагов становился все тише.
Через три минуты еле слышно хлопнула входная дверь.
Через тридцать четыре минуты Катрина Розье снова смогла пошевелиться.
В чайном сервизе, стоящем на столе в малой гостиной не хватало одной чашки. Кто-то наверняка получит за это от хозяйки на орехи.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2019-02-19 20:50:13)