Белый. Мир сегодня был ослепительно белым, отражаясь от сугробов в светло-серое небо. Сегодня Америке казалось, что всё вокруг напоминает чистый холст, с которым ей хотелось слиться. Почувствовать это спокойствие и чистоту, пропустить их через себя. Возможно, потому что она прекрасно понимала – именно спокойствие ей сегодня совсем не грозит.
Как ни странно, но к своему неизвестному отцу она питала глубокую благодарность хотя бы за то, что его гены позволяли ей каждый день рисовать себя для этого мира. Девушка надеялась слиться с белыми стенами галереи, хотя надежды эти были, конечно, пустыми. Толпа людей, в которой, увы, она точно не останется незамеченной, её откровенно нервировала. Конечно, она не страдала настоящей социофобией, но большие сборища точно не приносили ей комфорта. Ещё в школе она точно знала, что ни за какие блага она не будет работать в Министерстве или Мунго, в тесном окружении десятков коллег и начальников. Одиночество было её второй натурой, быть одной, делать всё самостоятельно – вот что она понимала под словом комфорт. И это удивительно сочеталось с искренней любовью Мер к людям. Их признание её картин позволяло ей заниматься тем, что ей нравится, при этом зарабатывая себе на жизнь.
Но они же служили источником её вдохновения. Магические портреты были не сухими изображениями, а возможностью отразить человека, его опыт, привычки, мимику, характер, его душу в вечности. Можно восхищаться и любоваться не только красками природы, но и красками людской натуры. Поэтому на выставке портретов и природы мелькали и городские пейзажи, мимолетные эмоции рутины простых людей среди зданий, их встречи за чашкой сливочного пива и кофе, выбор продуктов домой и громкие ссоры посреди улицы, счастливые улыбки и хмурые брови, обеспокоенность жизненным бытом и искренняя радость от долгожданной встречи. Да, картины стали её настоящими друзьями, отражениями её видения мира. Это их суть. Но рисует Мер их не для себя, а для людей. Без людей это не будет иметь смысла. Поэтому такие выставки, как эта, были нужны самой Америке.
Огромное количество заказов магических портретов в это военное время. И Америка знала, почему, как это ни печально. Долгие вечера в одиночестве позволили ей прийти к мысли, что она не только любит людей, но и слегка презирает. Не всех. Но тех, кто не понимает, не видит глубинной сути - как мало отведено людям лет на этой удивительной, пёстрой, красивой Земле. Как можно тратить их на всякую чушь, на ненужные ссоры, величину состояния, разборки, войны, меняющиеся взгляды и доказательство того, что их правда лучше, чем правда других, что кто-то отличается от другого, поэтому должен за это поплатиться. Глупость. Мерзость. Чушь.
Мер стояла, почти облокотившись, на белый незанятый картинами участок стены, наблюдая за тем, как всё прибывают новые лица. Разумеется, она не собиралась привлекать к себе внимания. Пускай гости сами увидят то, что смогут, то, что им понравится или как-то затронет. Она с радостью ответит на вопросы о каком-то произведении, если кто-то захочет, она расскажет и направит. Конечно, если это будет действительно заинтересовавшийся человек, а не праздный любитель потрещать без умолку обо всём подряд. Упаси Мерлин.
Мистер Ларсон ей лично очень нравился. Старик напоминал Америке дедушку Ваню, своего первого учителя рисования. Такой же ворчливый, одинокий, знающий своё дело от и до, умеющий видеть, как настоящий художник, со своими тайнами и взглядом на мир через призму своего жизненного опыта. Не в характере Мер было желание завязывать тесное общение, но с ним она очень быстро нашла общий язык, и даже искренне надеялась, что знакомство продолжится. Он, казалось, совсем не против был поделиться с ней своими накопленными знаниями и взглядами, а Америка была действительно благодарным слушателем таких людей. Но сейчас он должен был позаботиться и о своём бизнесе, поэтому Мер держалась в отдалении – не стоит ему мешать. Она медленно обводила взглядом соседнюю стену, поверх множества голов. Практически целиком она была занята пейзажами. Ночными, с глубокими тёмными красками и буквально светящимися из глубины холста светилами, лунной водой или яркими всполохами закатного солнца, напоследок пытающегося отогнать надвигающуюся тьму. И сколько бы «ценители» или журналисты не говорили про особое видение красок природы, свет луны или звёзд, которые, по их неверному заверению, она наверняка рисует какими-то особыми «волшебными светящимися красками», попытку передачи красоты и мощи природы, на самом деле Мер преследовала другую цель. Она хотела, чтобы людям передалось то взволнованное состояние, которое испытывает человек, находясь ночью или поздним вечером наедине с природой. Почувствовали себя не здесь, а там, вдали от суеты и порой серой жестокости мира. Почувствовали цвет и запах их души в эти мгновения единения с чем-то гораздо более важным и прекрасным.
- Мисс Мороз…, - к ней подошёл высокий парень, с копной кудрявых волос. Девушка встрепенулась, с улыбкой ожидая вопроса, но тут его весьма бесцеремонно буквально оттолкнула молодая девушка. Америка едва сдержалась от стона – весь её вид показывал журналистку, причём именно такую, каких больше всего не любила Мер. Она кинула свою сумку этому парню и буквально набросилась на Америку, которая уже подумывала о срочной трансгрессии.
- Здравствуйте, Америка - можно я буду обращаться к Вам так, правда же? Меня зовут Инесс Вернер, я представляю журнал «Тайны магической Британии», и нашим подписчикам будет безумно интересно узнать о Ваших картинах. Расскажите, откуда Вы черпаете вдохновение?
- Кхм, да, конечно, Инесс. Я никогда не испытывала трудности с вдохновением, им мне служит окружающий мир. К примеру, сами маги – объекты портретов, в процессе их написа…
- Как долго пишется одна картина? – перебив её на полуслове, тут же задала следующий вопрос журналистка, и Мер окончательно поняла – дело дрянь. Инесс не просто завалит её дурацкими вопросами, но и к тому же совершенно незаинтересована в их ответах. Америка попыталась взять себя в руки.
- Зависит, опять же, от картины. Некоторые пейзажи я могу нарисовать буквально за пару-тройку дней. Если же речь о…
- Ооо, а что же изображено вот на этом полотне, это какая-то иллюзия? Никак не могу разгадать.
Америка глубоко выдохнула – только бы не сорваться и не послать её ко всем гринделоу на глазах у всех.
- Это отражение огней Хогвартса ночью в Чёрном озере, она была написана…
- Как повлияло детство в другой стране на Ваше творчество? – снова перебив её, затараторила Инесс.
- Ох, мм... В детстве я была знакома с Иваном Куюмджи, это знаменитый в России художник начала двадцатого века, когда я была маленькой, он стал...
- А у Вас есть жених? – столь личный вопрос, не имевший уже никакого отношения к её творчеству, почти окончательно вывел Америку из себя.
- Нет, - более резко ответила девушка – И я, если честно, совсем не желаю ни его, ни подобных личных вопро…
- А Вы...
- Довольно, - уже достаточно резко сказала Мер, всё же в последнюю секунду взяв себя в руки и даже изобразив что-то наподобие улыбки – Ваш список вопросов очень интересен и обширен, но мне нужно уделить сейчас внимание гостям, вы понимаете. Если хотите, я с удовольствием отвечу на всё чуть позже, после выставки, а лучше – в письменном виде, можете прислать мне вечером с совой. Прошу меня извинить.
Мер буквально вырвалась из цепких когтей Инесс, быстрым шагом направившись к первой же попавшейся на глаза картине, которая висела как можно дальше от журналистки. Как раз к той, на которую она, собственно, и указала – отражение огней Хогвартса в чёрной глади озера. На неё внимательно смотрел высокий мужчина в очках, правильные, но резкие до остроты, красивые черты лица которого, вкупе с идеальной гордой осанкой, выдавали в нём представителя высокой аристократии. Чем-то его лицо задело в Мер взгляд художника, но, почему-то, ощущение это было слегка тревожным. Америка, разумеется, не стала бы никому навязывать своё общество, даже в такой ситуации «бегства», поэтому просто остановилась неподалеку от него, перебирая взглядом людей, уверенная, что у кого-то должен сейчас возникнуть к ней спасительный вопрос.

Отредактировано America Moroz (2019-02-27 20:28:20)

Если пытаться быть честным, то Фоули ни капли не расстроился о том, что выходной пошел коту под хвост. Да, по возмущался конечно в кабинете секретаря, но больше для проформы и толики вредности. Маркус любил свою работу и всегда был готов к новым свершениям. Вот только совсем уж сесть себе на шею давать повода не хотелось, а то так вообще можно перестать дома появляться. Впрочем, сегодняшнее задание не предвещало горы трупов или же чего-то подобного. В сути своей, справились бы даже стажеры, но они были все заняты на сборах. Поэтому вполне можно было расценивать это задание как «приятную» прогулку или же поход на очередной прием.
К живописи Маркус относился нейтрально. Были в поместье Фоули пара картин, которые притягивали его взгляд, но этим все и ограничивалось. В его квартире ничего подобного не было и он особо от этого не страдал. Впрочем, мужчина не отрицал того, что на выставке ему может что-то приглянуться настолько, что захочется приобрести. Все же ему никто не запрещал рассматривать картины будучи на задании.

Фоули прибыл на место одним из первых, желая осмотреть помещение пока оно еще не успело забиться людьми. Мистер Ларсон был не из тех людей, с кем можно было бы мило поболтать, да и не сказать что аврор слишком уж стремился к этому. Да, его прислали по наводке, что у старика в загашнике могут быть весьма интересные артефакты. Настолько интересные, что в желании обладать ими некоторые не постоят за ценой и плевать что лавка набита гостями, а фамилии многих гостей весьма громки.
Гости все прибывали, а на Ларсона насела журналистка, которой похоже не слишком были интересны ответы старика, казалось она стремится задать как можно больше вопросов. А вот про спрашивать про артефакты явно было ошибкой, Фоули усмехается, качая головой при этом делая вид что очень занят выискиванием домовика с алкоголем. Обиженная журналистка вихрем проносится мимо, наступая на ноги и задевая поднос, так что эльф еле удерживает его в руках. Стоит ли говорить, что извинений не последовало? Ларсон на миг пропадает из вида, потому что Маркус наклоняется что бы поднять листок, оброненный журналисткой. Ну надо же, похоже удача решила немного улыбнуться аврорату, Фоули быстро пробегает глазами по списку артефактов, что составила журналистка и едва успевает спрятать листок в карман, как слышит знакомый голос сбоку.
- Маверик, рад тебя видеть, - Марк улыбается другу, пожимая протянутую руку. - Знаешь подумал, вдруг здесь найдется какой-нибудь пейзаж для моей квартиры. А ты? Хочешь заказать семейный портрет в подарок матушке?
Род деятельности друга подразумевал интерес к артефактам и Фоули готов был спорить, что Гойл жаждал заполучить любой из списка. Вот только он здесь ради этого или действительно ради картин? Сильно надеяться на второе не слишком приходилось.

Дайсы

Естественно, куда же без паники.
Мероприятие в Косом – и без паники это просто даже несолидно проводить, действительно.
Конечно же, паника Темному Лорду была всегда на руку, его авторитету – тем более, но… но не в этом, Мордред, раздери, случае.
Все начинают бегать, кричать и суетиться, а Лорда паника и толпа буквально обтекают. Он отходит еще дальше, чтобы его не сшибло полными энтузиазма аврорами, которых пока, к слову, не видно – те еще не стали кричать на толпу, но скорее всего это произойдет.
Лорд еще не знает, что происходит, но судя по тональности паники – то ли ввалился Пожиратель – и если это Гойл, он его заавадит за бездарность, плодить подобный генофонд есть преступление, - то ли снова какая-то акция. Быть может леди-художница изобразила картину с Меткой? Было бы неплохо.
Волдеморт даже готов приобрести себе какой-нибудь аллегоричный ночной пейзаж с милым домиком, над которым в небе цветет Метка. Да, хоть самому рисуй, право слово.
Впрочем, толпа на пару мгновений расступилась, и Лорд, прищурившись, увидел причину паники. О, всего лишь?
С одной стороны, ему, безусловно, льстил тот факт, что стоит лишь показать кривую зарисовку Метки, как люди сразу же кричат, падают в обмороки и начинают устраивать массовые истерики. С другой же… Неужели настолько не видно, что это работа подражателей?
Да, подражатели были проблемой. Не то чтобы Лорда она нервировала – но действительно, проблема никуда не девалась от того, что она его лишь изредка раздражала.
Расчет был прост – подражатели из числа местных банд или же единичные преступники давали неплохое ощущение количественного превосходства…. Но всегда была неприятная обратная сторона. А именно – они задевали авторитет Пожирателей, овеянных кроме ореола страха еще и таинственностью. А потому…. Что ж, Волдеморт подумывал отдать приказ карать без жалости тех, кто будет прикрываться именем Пожирателей. И сейчас чаша его терпения сдвинулась как раз к этому решению. Пожиратели должны подчиняться единому лидеру – а их символика должна быть настолько страшна в том числе и для тех, кто пытается ее использовать без дозволения и почтения к величайшей чести, что и в голову не должно приходить подражать.
Не говоря уже о том, что если это посмел сделать Пожиратель – намалевать символ простой краской…. Даже еще и криво!
Впрочем, вряд ли Пожирателю могло прийти в голову сделать подобное. У них есть заклинание для того, чтобы оставить Метку. И потом, Метку им можно оставить везде. Зачем пачкаться краской, когда можно использовать магию.
Разве что… Пожиратель не знал. Нет. Идиотов не берут в Пожиратели. Он, Лорд, лично ставит Метку этим людям, он не мог так крупно ошибиться со своим человеком.
Значит, это подражатели.
Что ж, пусть аврорат побегает…. А у него есть свое дело.
Старик-хозяин скрывается из поля зрения Лорда, пока тот занят анализом ситуации – и спохватившись, Волдеморт находит его колдующим.
Мордред и вся его родня, он готов предложить аврорату помощь в поисках ублюдка, что отвлек его от наблюдения за стариком. Но Ларсон находится достаточно быстро. Он колдует отвод глаз, но что-то у него явно идет не так – заклинание не срабатывает.
Потом он возится с портьерой – и вот чар Лорд уже не слышит.
Ушлая зараза этот старик, но что делать – новой информации Лорд не получил – а вот хозяин скрылся за дверью. И теперь есть проблема – даже если получится вскрыть тихо… да как получится в такой истерике всех и каждого?
Впрочем, ладно.
Лорд вынул палочку из кобуры, задержал ее в рукаве и встал чуть дальше к стене. Что же, у него была идея.
- Serpensortia.
Змея, созданная им, была черной и тонкой как шнурок – совсем молоденькая, а потому, верно, дурная. Лорд прошипел ей приказ – отправиться к двери и попробовать пролезть туда. А если не выйдет – просто крутиться там.
И, Мерлин, он был более чем уверен, что змея приказ поняла. По крайней мере, она скользнула вдоль плинтуса, стараясь не привлекать внимания людей туда, куда он приказал.
Сотворенные магией змеи были глупы, верно – но они хорошо выполняли данные приказы. А ему нужно было именно это. Даже если полностью магическое существо не сможет пролезть в щели под дверью, она соберет нужную информацию.
Что ж, он полагал, что сделал все достаточно незаметно – и тем не менее, стоило сменить дислокацию, иначе все было бы подозрительно.
Лорд задумчиво отошел от этой стены к другой, едва не столкнувшись с какими-то экзальтированными девицами. Что ж. Аврорат покажет шоу. Перекроет выходы и явно устроит допрос. Забавно.